На краю времени - Янина Жураковская

— Конечно, конечно, — Вита легко перепрыгнула через ступеньку. — Что-то тяжело шагаешь, тэй ар. Не заболел? Вам, ментатам, только дай волю — тут же себя загоните… Ри, что молчишь? Ты ведь не обиделся?

— Не смей меня так называть!!!

Глава 4

Смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы их иметь.

Император с наслаждением вдохнул. Ноздри жадно ловили острый запах крови, на языке лежал тяжелый металлический привкус. Густая, липкая, она стекала по рукам, алыми брызгами блестела на полу и стенах пыточной. Тонкие карминные струйки на коже выглядели восхитительно… так вызывающе… Хоть какое-то удовольствие.

Ардражди почти с сожалением стряхнул кровь с ладоней. Несколько алых капелек упало на сапог из кожи айежской песчанки, но император привычно не обратил на это внимания: на то есть слуги, чтобы оттирать. Он, не спеша, повернулся к своему пленнику. Мальчишка, один из выкормышей Зелгариса и 'Детей Света' уже не мог кричать. Он, как червяк, корчился на полу, захлёбываясь кровавым кашлем и не видя ничего вокруг. Но он не должен был умереть. Пока нет.

'Проклятый Зелгарис! Ты должен быть здесь! Ты! А не этот сопляк!..

Эрголит полностью подавлял ментальные способности, несколько видеокамер, работающих в разном спектре, фиксировали каждое его движение, а четыре охранника всё время держали ментата под прицелом. Но Призрак снова оправдал своё прозвище — он исчез. В одно мгновение он был, а в следующее пустые наручники, тихо звякнув, уже падали на пол.

'Сбежал… Значит, всё сначала, старый враг?

Император пребывал в состоянии перманентного бешенства с тех самых пор, как спустился с башни. Сын, гордость и опора… как посмел?! Он посылал его за вражескими головами, он приказал ему выжечь дотла крысиное гнездо, чтобы никто никогда больше вспоминал о Зелгарисе и 'Детях Света'! Риган выполнил задание блестяще, но вернулся со змеёй в груди. И добро бы мальчишка просто предал отца, чтобы захватить власть! Властолюбие Демеро мог понять: в конце концов, его отец убил деда, чтобы занять престол. Ардражди сильно изменились со времён эпохи Звездных Скитаний, но императорская семья свято хранила древние традиции. 'Выживает сильнейший, — любил повторять отец Демеро. — Если ардражди дал себя убить, значит, он слаб и полностью заслужил свою участь'.

Риган свернул с этой дороги. Он стал слушать Зелгариса, а старик говорил с его сыном так, как никогда не говорил с самим Демеро.

Император помнил тот давний разговор так, словно он был вчера. Ментат охотно обсуждал философию и искусство, буквально расцвел, обнаружив в собеседнике знатока древних текстов, но едва Демеро вскользь упомянул об ученичестве, его мягкость и рассеянность отлетели в сторону, как ненужная маска. Ответ был короток и категоричен:

— Тебя я учить не буду, малыш. Нет, тебя я не буду учить.

Когда на башне Демеро впервые за долгое время взглянул на сына прямо, ему понадобилось собрать всё своё мужество, чтобы не отшатнуться. На него смотрел ментат, воплощение силы, которую он всегда так жаждал заполучить… и не мог.

— …тебе не жаль их, сын? Ведь они стали твоими соратниками и друзьями. Не лги мне, не отворачивайся, просто ответь — тебе жаль?

— Жаль, — отрывисто бросил принц, даже не подумав прибавить 'отец' или более привычное в последнее время — 'лаисс ар'. — В этом и был замысел — стать одним из Светоносных, завоевать их доверие и нанести удар, от которого они никогда не смогут оправиться. Я исполнил свой долг. Во имя Империи и справедливости.

Император улыбнулся, но эта улыбка больше походила на оскал.

— Во имя Империи… — негромко повторил он. — Разве учитель не предлагал тебе её? Империю и справедливость? 'Человек выбирает зло, потому что путает его со счастьем и правдой… 'Иной раб не видит своих цепей, пока смерть не встаёт у него за плечом… И моё любимое: 'Всему своё время и свой час под небесами. Есть время искать и время терять, время сберегать и время бросать, время шептать 'нет' и время кричать 'да' … Почему ты не сказал 'да', Риган? Ни в первый раз, ни потом? Шагнуть вперёд — и пусть Империя достанется сильнейшему?

— К'аддо играет со словами, как эрвегский кот с добычей, — безразлично ответил принц, неотрывно глядя на звезды, и император стиснул зубы, скрывая досаду. — Стоит один раз сказать 'да', и ловушка захлопнется. Он вложит тебе в голову свои мысли, он заставит смотреть на мир его глазами, и делать то, что нужно ему. Я хорошо умею выполнять приказы, но никогда не стану чужой марионеткой. Я верен вам и Империи.

Когда принц опустил голову, в его глазах мерцало отражение звёздной бездны. Казалось, приглядись — и увидишь, как в этой черноте бесконечными спиралями разворачиваются галактики.

— Позвольте мне покинуть Аргеанну… — тихо выговорил он и после краткой паузы добавил: — Лаисс ар.

— Снова на дальние рубежи, сын? — с трудом подавив дрожь, осведомился император. Ментат, билось в голове. Ещё сильнее того… он, а не ты… — Затосковал по грохоту плазменных пушек и белковым концентратам три раза в день?

— Хочу навестить старых знакомых, лаисс ар.

— Старых, — негромко повторил император, — знакомых… Ты волен идти, куда пожелаешь, сын. Я твой император, а не тюремщик. Когда ждать тебя обратно? Ты — мой наследник, ты нужен мне здесь.

Риган пожал плечами, и этот совершенно не ардраждевский жест лучше любых слов сказал императору, что его сын больше не принадлежит ему.

— Я вам не нужен. Ализеа может заменить меня. Во всем.

— Ты… отказываешься от трона в пользу сестры? Это твоё слово?!

— Вы император, — Риган снова запрокинул голову вверх. Он сидел на краю парапета, вполоборота к отцу, и в бледном свете луны его лицо было похожим на маску древнего бога. — Вы приказываете, мы исполняем.

— Так и должно быть, — кивнул владыка, кладя руку на плечо Ригана. — Только так и должно. И он толкнул сына. Так внезапно и сильно, что ни боевая выучка, ни невероятная реакция ардражди, не смогли спасти его. Риган без вскрика рухнул за парапет. Император спокойно взглянул вниз, наблюдая. Крохотная человеческая фигурка падала стремительно и беззвучно. Яркая, точечная вспышка — и вновь ровное, красноватое свечение фламм-поля.

— 'Я верен вам и Империи'! — горько повторил Демеро. — Слабак… слабак… Настоящий император не доверяет никому! Особенно, когда стоит на краю… Будь ты проклят, Зелгарис!