Вопреки предсказанию (СИ) - Татьяна Лисицына

Василий медленно пошел к выходу. Его губы беззвучно шевелились: «Ниночка, живи». Это была та единственная молитва, которую он мог произнести.

Состояние Нины было таким же неопределенным и на следующий день и через день. Тогда Василий решился. Он пойдет в церковь и будет молиться.

Глава 36

С каждым шагом, подходя к церкви, Василий чувствовал себя все хуже и хуже. Силы покидали его, в душе зарождалась тоска. Пытался убедить себя, что он просто обязан помолиться о здоровье Нины. Произнесет несколько слов и поставит свечу. Но что-то внутри него неумолимо восставало. Он боролся с собой, он привык бороться с собой. В последние дни приступы меланхолии и желания позлить людей появлялись все чаще и чаще, и все труднее становилось сдерживаться. «Может, это и есть то посвящение, о котором говорила Улита?» — спрашивал он сам себя с ужасом. — «Неужели он все-таки станет одним из них?» Вчера ночью, когда засыпал, почувствовал, как голову сильно сжали, тело вытянулось, как пружина, а потом так же сжалось, и он в бестелесном состоянии сначала поднялся к потолку, а потом вылетел из открытой форточки. Чувство свободы опьяняло, ночь с тонким зарождавшимся месяцем и яркими звездами казалась прекрасной. Он мог проходить сквозь стены. Таким образом он навестил семью, жившую напротив них. Обнаружив что, они крепко спят, ему захотелось похулиганить, и он перевернул стол с оставшейся от ужина немытой посудой вверх ногами. Страшный грохот разбудил домочадцев, которые с ужасом оглядывали возникший беспорядок, бегая вокруг в ночных рубашках. Василий висел над потолком и наслаждался их изумлением, пока ему не захотелось на воздух. Он летел невысоко, где-то на высоте двадцати метров и сожалел, что не может подняться выше. Когда небо начало светлеть, почувствовал, что нужно вернуться. На кровати лежало его тело, и он легко вошел в него.

Горящий на солнце желтый купол еще недостроенной, но уже действующей церкви слепил глаза, ноги казались деревянными. Он сделал два шага и остановился. «Да что же это такое?!» — вслух воскликнул Василий, наблюдая издали за вышедшей из храма и осенявшей себя крестом старушкой в платке. К горлу подкатила тошнота. Через какое-то время Василий понял, что войти в церковь физически не сможет. Даже с того места, где он стоял, чувствовал запах ладана. Внезапно ему пришла в голову спасительная мысль. Нужно попросить Алексея помолиться за Нину. Заказать молебен или как там это называется. У него достаточно денег, чтобы заплатить всем этим Божьим слугам, чтобы они всю ночь молились. По выходящим из церкви прихожанам Василий понял, что утренняя служба закончилась. Дожидаясь Алексея, достал из кармана мобильный и набрал номер больницы. Узнав, что состояние Нины осталось без изменений, съежился. Один раз в жизни судьба повернулась к нему лицом, позволив встретить самую чудесную девушку на свете. И он погубил ее. Народ расходился медленно. Василий основательно замерз. Близость церкви сводила его с ума, а все эти тучковцы, которые крестились на выходе из церкви, вызывали лишь раздражение. «Надо же, какие благочестивые», — бормотал он, прохаживаясь взад вперед, чтобы согреться.

Увидев, наконец, выходящего из церкви священника, Василий бросился к нему. Слова замерли у него в горле, как только преградил Алексею дорогу. Глаза не отрывались от большого креста на черном платье. Близость священника подавляла. Василию пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы не убежать прочь. Алексей догадался сам. Только одно могло заставить Василия появиться здесь. Нина.

— Что случилось?

— Мы можем отойти отсюда подальше? — Василий оглянулся на церковь, и его лицо скривилось.

— Я провожу тебя, — Алексей понял, что ему тяжело находиться здесь. Они молча прошли несколько шагов и завернули за угол тихой улицы. Церквушка скрылась из виду, и Василий почувствовал себя лучше.

— Нину увезли в больницу, — выпалил он.

— Что с ней?

— У нее открылось кровотечение, ей сделали операцию, но она уже несколько дней не приходит в сознание.

Алексей еле сдержался, чтобы не бросить ему в лицо, что им все-таки удалось угробить ее.

— Зачем ты пришел? — Алексей чувствовал, что не способен помочь этому человеку, и если бы не Нина, не стал бы с ним разговаривать.

— Я хочу заказать молебен за ее здравие. Доктор сказал, что ей может помочь только молитва.

Алексей холодно ответил:

— Ты можешь зайти в церковь и заказать молебен сам. Для этого не обязательно было ждать меня на улице.

— Ты же знаешь, что я не могу. — черные глаза Василия опалили Алексея огнем, и ему показалось, словно сам дьявол взглянул на него. Никогда раньше он не видел ни у кого таких глаз.

— Все люди находят в церкви успокоение, если их сердца чисты.

Неожиданно Василий почувствовал хорошо знакомый приступ неконтролируемой ярости. Да как он может, этот святоша, читать ему нотации? Он вцепился Алексею в шею и начал душить.

— Ты или сейчас дашь мне слово, что будешь молиться за нее день и ночь, или я вытрясу из тебя душу, и никакой твой Боженька не придет на помощь.

Алексей захрипел, пытаясь разжать руки Василия, но тот быстро опомнился.

— Извините. Нервы сдали. А тут вы со своими нравоучениями. Если я говорю, что не могу зайти в церковь — значит, я действительно не могу. А доктор сказал, что ей может помочь только молитва. Она должна жить. Сделайте все, что можете, я заплачу, — он достал из кармана бумажник.

Священник растирал шею и откашливался. В голове прыгали мысли. «Он сумасшедший. Как же Нина живет с ним?».

— Не надо никаких денег. В какой она больнице?

Василий не рискнул спорить и неловко засунул деньги в карман.

— В сорок второй, но к ней не пускают.

— Меня пустят, — уверенно ответил Алексей. — Я поеду туда и буду молиться за нее.

— Спасибо, — еле слышно заставил прошептать себя Василий. Вдруг ему захотелось рассказать Алексею, как Нина попала в больницу. Впервые в жизни он понял, почему у людей возникает такое непреодолимое желание покаяться, чтобы им отпустили грехи. Груз вины слишком тяжел, чтобы нести одному. Если бы можно было с кем-нибудь поговорить. У него не было друзей, только Нина.

Алексей видел, что Василий хочет что-то рассказать, но не мог заставить себя остаться. Он чувствовал, что ему нужно бежать от этого человека. Кивнув Василию, уже сделал два шага в противоположном направлении, как вдруг повернулся.

— Она потеряла ребенка?

Василий удивленно посмотрел на священника. Откуда он знает о том, что Нина беременна? И какое ему до этого дело? Он хотел ответить что-то резкое, но в глазах Алексея была та же самая мука, которую он видел в своих, когда подходил к зеркалу.

— Нет, — ответил Василий и зачем-то добавил. — Но это теперь не важно. Главное, чтобы она осталась жива. «А этому ребенку, — подумал он про себя, — может лучше и не рождаться. Неизвестно, что его ждет».

Они разошлись в разные стороны. Алексей вернулся в церковь, привычно встал перед распятием и начал молиться. Обращение к Богу всегда приносило облегчение. Привычные стены церкви поддерживали его и давали необходимую силу. Он вновь пожалел людей, которые живут без веры, им приходится труднее.

Глава 37

Нина видела себя сверху. Рядом с ее кроватью на коленях стоял человек в черном одеянии священника. «Слишком поздно», — подумала она. Ей нравилось новое состояние, в котором не ощущалось боли. Она начала подниматься вверх к светящемуся существу, манившему своим белоснежным сиянием. Перед Ниной, как в кино, стали возникать фрагменты из жизни. Она вновь стала маленькой девочкой, увидела отца и мать. Промелькнули школьные годы, их первая встреча с Василием. За некоторые события ей было стыдно, и она раскаивалась, что поступала плохо, но Существо не ругало ее. Потом перед Ниной появились ее родители, и она почувствовала исходящую от них любовь. Они были рядом, хотелось обнять их, но что-то невидимое удерживало ее на расстоянии.

— Ты уверена, что готова уйти? — спросило Существо. — Есть два человека на земле, которые хотят твоего возвращения.

Священник Алексей в черном одеянии подле ее тела в больнице. Василий в их комнате, шепчущий ее имя, как молитву и не отводящий глаз от ее портрета. Нина поняла, что придется вернуться. Двумя тончайшими, но крепкими нитями они привязывали ее к земле. Она помахала родителям, и они исчезли.

— Спасибо Господу, ты вернулась, — Алексей поспешно вышел, чтобы позвать врача. Пока врач суетился возле нее, она так и не решалась спросить, потеряла ли она ребенка. Неожиданно сквозь вернувшуюся слабость и боль, она почувствовала слабенький толчок внутри, повторившийся более четко и определенно. Их с Василием ребенок впервые заявил о себе.