Скажи «да» - Татьяна Семакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я, пожалуй, попозже… — пробормотала, двинувшись к выходу, но Борис подскочил со своего места и пошёл ко мне, затараторив:
— Нет-нет, умоляю, останься. Присядь, что там ты хотела? Видео? Будет тебе и видео, и аудио, если хочешь… — положил руку мне на спину и легонько подтолкнул в сторону стола, продолжив говорить: — Устраивайся, смотри, может, и Александр вернётся в реальность.
— Сильно сомневаюсь, — фыркнул Сергей, — но попробовать стоит.
— Видишь, мы уже хоть в чем-то согласились. Ты действуешь самым благоприятным образом. Саня, давай свой фильм, девушка ждёт.
— Напомните, почему я вас терплю? — спросил недовольно и прошёл за свой стол, раскрыв ноутбук. — Линда, за какой период?
— Два последних месяца, — буркнула, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Привыкай, это они ещё сдерживаются, — улыбнулся, глядя в монитор, — и так просто их не вышвырнешь, я пытался последние полтора часа.
— Да не хочу я ни к чему привыкать… — пробормотала, покосившись на нависающего надо мной Бориса.
— Понимаю, но так не работает, — ответил через чур серьезно, — мне каким-то макаром придётся выносить по меньшей мере пятерых.
Вот оно. Панфилов работает как красная тряпка абсолютно на всех. Причём, совершенно не обязательно с этими «всеми» даже состоять в отношениях.
— Довольно, — прошипела сквозь зубы и поднялась, а он оторвался от монитора и спросил с тенью усмешки:
— Так тебе нужно видео или нет?
— Без тебя разберусь, — отчеканила, гневно сверкая глазами, — и больше не лезь. Это ясно?
Он стиснул челюсти, буравя меня взглядом, я таращилась в ответ, а Борис медленно пятился назад. С дивана послышался шорох, Сергей явно пытался подняться не производят шума, но под ворохом бумаг этого сделать было попросту невозможно. Дожидаться, когда они покинут помещение и я останусь один на один с Ларионовым, я не стала, развернулась на каблуках и пошла к выходу, печатая шаг.
— Сань… — услышала за спиной вздох Бориса, а он рыкнул в ответ:
— Завали.
А я распахнула тяжёлую дверь и вышла, мягко прикрыв за собой и стремительно следуя к выходу.
— Линда, подожди, — выбежал следом Борис, — мы уже уходим! — но я упрямо открыла дверь на улицу. — Черт! Опять из-за меня…
Дальше я уже не слушала. В голове мелькнуло воспоминание из бара, когда он подначивал Ларионова подойти, а я сбежала в уборную, в которой за все посещения не была ни разу. Доля секунды. Ещё столько же на осознание, что меня поджидают в местах, где я бываю более одного раза. Но я все-таки обернулась, с тоской посмотрев на Бориса, который окажется на линии огня, если я повинуюсь настойчивому голосу интуиции и присяду. На большее времени просто не осталось. Прозвучал оглушительный разряд автоматной очереди, вызвав ассоциацию с праздничным салютом. Очень празднично оказаться на полу с задранным платьем, под мат выскочивших их комнаты за черной дверью мужчин.
Кирилл на посту не дремлет. Парень четко отследил мой взгляд, мое настроение, мою маету и успел сложить в голове нехитрый пазл, резко дёрнув за руку за ту самую микросекунду до выстрелов. Живая, вроде, но крови-то столько откуда?
— Твоя? — спросила у Кирилла, подняв на него мутный взгляд и с тупым равнодушием размазывая ее по полу руками. Рисуя причудливые узоры. Под мат и ответные выстрелы, звучащие как будто отовсюду.
— Нет, — ответил, глядя мне в глаза.
— Моя? — уточнила на всякий случай, он кивнул, выстрелы стихли, а я резко подскочила и, слегка проскользнув правой ногой по полу, заторопилась на выход.
— Куда?! — опешил парень, потянув ко мне руки, а я махнула на него почему-то левой, хотя было даже не сподручно.
— Там Миша, — ответила вяло и увидела, как он входит. Смотрит только как-то странно. — Живой, — улыбнулась и прикрыла глаза. Поняла, что открывать обратно не хочу. И что дико болит правая рука. А ноги что-то не держат. — Ай, — обозначила своё состояние и начала оседать на пол.
Тихое перешёптывание и знакомый приятный запах одеколона с древесными нотками. Даже глаза не нужно открывать, чтобы понять, кто бинтует мою руку. Старательно, методично.
— Знаешь, что приятно? — спросила чуть сипло. Замер, выдохнул и спросил обычным голосом:
— Что?
— Не зря с утра выбирала красивое белье.
— С утра не рассмотрел, но теперь соглашусь, — ответил с тихим смешком, а я открыла глаза.
Нашла взглядом Мишу, скривилась от вида его рубашки, перепачканной моей кровью, а он широко улыбнулся и пожал плечами.
— Что у нас? — спросила деловито.
— Двое в машине, — вздохнул в ответ, садясь на диван в моих ногах. — Один за рулем, второй с автоматом из окна. И когда мы подъехали, машина стояла через дорогу, но никого не было видно. Сложили сиденья и легли. Ты открыла дверь, он распахнул дверцу, я выбежал, но не успел добежать пару метров, стрелка просто не было видно. Прости…
— Ерунда, — слегка поморщилась в ответ и перевела взгляд на Ларионова: — Ерунда же?
— Пошли на свидание, Линда… — пробормотал, завязывая бинт на узел, — пошли, пока тебя не убили.
— Не очень романтично, — фыркнула в ответ.
— Будет тебе романтика, — слегка нахмурился, пытаясь завязать красивый бантик, — все что захочешь будет.
— Многообещающе, но нет, — фыркнула в ответ.
Я слабо пошевелила рукой и протянула левую:
— Верни.
Он достал из-за пояса мой пистолет, я забрала его и подмигнула Мише:
— Меняем руку.
Миша хохотнул, покосился на Ларионова и полез обеими руками мне под платье, стягивая резинку. Тут же приладил ее на другую ногу, а я засунула под неё пистолет и села, расправив складки на уделанном кровью подоле.
— Готова. Пошли.
— Через полтора часа, — сказал Ларионов и кивнул кому-то за моей спиной. Я повернула голову и увидела Сергея с капельницей.
— Да вы издеваетесь? — закатила глаза и обмякла на диване.
— Твою кровь до сих пор с кафеля отмывают в четыре руки, — ответил с укором, — и мы не посмотрели кино.
— Моя вина, — сказал Борис глухо, а я вновь завертела головой, пытаясь его найти, — опять.
Саша поморщился, а я вздохнула и сказала в пустоту, так и не обнаружив его:
— Если ты не девица, прикидывавшаяся мной, то не при чем.
— А вот теперь уже и не знаю, — заржал неожиданно, поднимаясь с пола откуда-то из-за дивана, — яйца ты мне конкретно прищемила, когда закрыла собой от пуль, — и добавил сурово: — Не делай так больше. Толку — ноль. И на мне, как видишь, ни царапины.
— Да кто ж знал, что они
