История России с древнейших времен. Книга V. 1613-1657 - Сергей Соловьев

Глава вторая

Военные действия против Литвы. — Затруднительное положение русских воевод под Смоленском. — Действия князей Сулешова и Прозоровского. — Приготовления королевича Владислава к московскому походу. — Сношения его с донскими козаками. — Речь архиепископа-примаса. — Вступление Владислава. — Шеин и Новодворский в Смоленске. — Занятие Дорогобужа и Вязьмы. — Грамота Владислава к жителям Москвы. — Князь Д. М. Пожарский в Калуге; его действия против Чаплинского. — Действия князя Д. М. Пожарского. — Неудачные сношения о мирных переговорах. — Неудачные приступы поляков к Борисову. — Движения воевод: Черкасский и Лыков в Можайске, Пожарский в Боровске. — Отступление Черкасского и Лыкова из Можайска к Москве. — Решение в польском стане. — Вторая грамота Владислава в Москву. — Собор в Москве. — Приближение гетмана Сагайдачного. — Болезнь Пожарского. — Неудачные действия князя Волконского против Сагайдачного. — Воровство козаков. — Королевич в Тушине. — Сагайдачный у Донского монастыря и беспрепятственно соединяется с королевичем. — Ужас в Москве. — Комета. — Переговоры о мире. — Неудачный приступ к Москве. — Смерть Чаплинского и Коная Мурзина. — Переговоры на Пресне. — Движение королевича на Переяславскую дорогу и Сагайдачного к Калуге. — Победа князя Тюфякина. — Деулинские переговоры и перемирие. — Размен пленных на Поляновке. — Возвращение Филарета Никитича в Москву (1616—1619)

После прекращения переговоров под Смоленском, 1 июля 1616 года, государь указал идти воевать Литовскую землю воеводам: князю Михайле Конаевичу Тинбаеву да Никите Лихареву с отрядом тысячи в полторы человек; они повоевали окрестности Суража, Велижа, Витепска и другие места. С другой стороны, по вестям, что литовцы пришли под Стародуб, против них выступили воеводы: Михайла Дмитриев и Дмитрий Скуратов с отрядом около 5000 человек. В декабре Скуратов дал знать, что у них с литовцами был бой под Болховом и воеводу Дмитриева убили; на место убитого был послан князь Иван Хованский, которому, между прочим, наказано было: «Писать от себя и словом приказывать в литовские полки к русским людям, чтоб они, помня бога и православную веру, невинной христианской крови не проливали и в муку вечную душ своих не предали, от польских и литовских людей отстали, великому государю Михаилу Федоровичу вину свою принесли и ехали в его полки без всякой боязни: великий государь вины их им отдаст и пожалует своим жалованьем, станет их держать в своей царской милости незабвенно, посылать к ним лазутчиков добрых, кому можно верить и приведши ко кресту; лазутчики должны были раздавать русским людям грамоты от духовенства, в которых владыки писали: „Знаем мы, господа и братья, что вы волею и неволею служите ищущим нашей погибели, не рассуждая, где вы стояли и куда ниспали! Не льстите себя, что вы христиане: если четыре конца мира вопиют на мудрствующих с папою, то вы как будете христианами, поклоняясь зверю, которого Даниил пророк и Иоанн Богослов видели глаголющего глаголы хульные на бога вышнего? Не верьте нам, но узнайте от житий св. отец прежде бывших ваших, которых не только тела, но и перст чудеса несказанные творит: за что они подвизались и с кем единомудрствовали в вере — с патриархами и со всею вселенною или с западом и с папою? О мудрые о себе! Воззрите на прежние роды, где ваши родители, где вы родились, в какой вере крестились и выросли и чья память осталась — благочестивых или нечестивых? Когда узрите одесную Христа стоящих Петра, Алексия, Иону, многострадального Михаила Черниговского с Феодором и в любви скончавшихся Бориса и Глеба, то к ним ли тогда прибегнете, благословение и мир получите или из объятий и от поцелуев Формосовых чад в вечную погибель отойдете? И где скроетесь от заступников российской церкви? Горе будет тогда вам, от таковых отцов отступившим! Того ради молим вас, пока время не пришло погибели общей, вашей и нашей, перестаньте от такого злого умышления и повинитесь богу и его святым угодникам, да восхитят вас от адова мучительства; обратитесь к истинной христианской вере, данной нам от бога, и к государю царю Михаилу Федоровичу, а в отступлении вашем мы вас простим и разрешим и государю царю будем бить челом своими головами: еще же совет царский и милость вам возвещаем, всеми благами земными одарит вас, как сыновей и братьев примет“.

Князь Хованский и Скуратов писали к государю, что литовские люди, повоевав карачевские и кромские места, пошли к Курску, а они, воеводы, — за ними: литовцы пошли к Осколу, взяли его внезапно и сожгли, потом пошли к Белгороду и пробрались за рубеж. Важнее были дела под Смоленском: воеводы, стоявшие под этим городом, Михайла Бутурлин и Исак Погожий, писали от 22 октября, что Гонсевский с польскими и литовскими людьми хочет идти Московскою дорогою, обойти смоленские остроги и стать на Московской большой дороге в Твердилицах. По этим вестям государь велел князю Никите Борятинскому идти изо Ржевы в Дорогобуж, отсюда помогать смоленским таборам, промышлять над литовскими людьми и посылать под Смоленск хлебные запасы из Дорогобужа. В ноябре князь Борятинский дал знать, что он со всеми ратными людьми пришел в Дорогобуж, а Гонсевский пришел и стал между Дорогобужем и Смоленском в Твердилицах, дороги все от Смоленска отнял. Бутурлин из-под Смоленска писал то же самое и что с запасами приезду к ним ниоткуда нет, долгое время сидят они от литовских людей в осаде, хлебными запасами и конскими кормами оскудели, так что иные ратные люди начинают есть кобылятину; литовские люди с двух сторон, из Смоленска и из Твердилиц, приходят к острожкам каждый день и тесноту им чинят великую. Так прошел 1616 год. 6 января 1617 года государь велел идти из Москвы в Дорогобуж выезжему крымскому татарину, боярину князю Юрию Яншеевичу Сулешову, да стольнику князю Семену Прозоровскому с 6000 войска для соединения с Борятинским. 30 марта Сулешов писал из Дорогобужа, что он посылал голов Бояшева и Тараканова на литовских людей: эти головы встретили полковника Вишля, побили его наголову, взяли в плен вместе со многими другими поляками, забрали знамена, трубы и литавры; в Москве сильно обрадовались. Сулешову и Прозоровскому, также всем ратным людям, которые были в бою, послали золотые. Но в мае пришли другие вести: Сулешов писал, что Гонсевский, соединившись с полковником Чаплинским, приступил к смоленским острожкам и вытеснил Бутурлина и Погожего, которые отступили к Белой; Чаплинский подошел было и к Дорогобужу, но был разбит наголову и потерял 240 человек; Сулешов с товарищами опять получил золотые и приказ идти к Москве, оставя в Дорогобуже, Вязьме и Можайске воевод и ратных людей, сколько пригоже, и наполня эти города хлебными запасами, устроив осады совсем, чтоб в них было сидеть бесстрашно. В Дорогобуж был отправлен стольник князь Петр Пронский с товарищем Иваном Колтовским; но они дали знать царю, что в Дорогобуж пройти им нельзя: город осажден литвою; государь приказал им быть в Вязьме и отсюда помогать Дорогобужу, над литовскими людьми промышлять. В июле вести еще хуже: литовские люди пришли в Ржевский уезд, сбираются воевать Старицу, Торжок, Устюжну; в июле писали воеводы из Кашина, Бежецкого Верха, из Углича, что литва уже у них, идет в вологодские и белозерские места: нужно было всюду посылать войско, а между тем давали знать, что сам королевич Владислав, величая себя царем русским, идет прямо на Москву.

Еще в июле 1616 года варшавский сейм определил отправить против Москвы королевича Владислава, для совета которому придано было 8 комиссаров: епископ луцкий Андрей Липский, каштелян бельцкий Станислав Журавинский, каштелян сохачевский Константин Плихта, канцлер литовский Лев Сапега, староста шремский Петр Опалинский, староста мозырский Балтазар Стравинский, сын люблинского воеводы Яков Собеский (отец знаменитого Яна) и Андрей Менцинский. Комиссары обязаны были смотреть, чтоб Владислав не противодействовал заключению славного мира с Москвою, ибо война предпринята была для испытания расположения московского народа к королевичу, чтоб имел в виду преимущественно выгоды республики, а не вверял своего дела неверным случайностям войны; если же Владиславу посчастливится овладеть Москвою, то чтоб не забыл об отце своем и отечестве и клятвенно подтвердил условия, которые подписал собственноручно; эти условия были: 1) соединить Московское государство с Польшею неразрывным союзом; 2) установить между ними свободную торговлю; 3) возвратить Польше и Литве страны, от них отторгнутые, преимущественно княжество Смоленское, а из Северского — города Брянск, Стародуб, Чернигов, Почеп, Новгород Северский, Путивль, Рыльск и Курск, также Невель, Себеж и Велиж: 4) отказаться от прав на Ливонию и Эстонию. Всего войска, могшего выступить с Владиславом, было не более 11000, несмотря на все старания Льва Сапеги, который вошел в большие долги и настоял, что с Литвы взята была новая подать для похода. Главным начальником войска большая часть сенаторов хотели назначить гетмана Станислава Жолкевского, как прославившегося в войне московской, свидетеля присяги москвитян Владиславу и пользовавшегося у них большим уважением; но Жолкевский отказался, боясь, что в Московском государстве его встретят не с тем уважением, с каким проводили, а скорее с упреками в клятвопреступлении; предлог же к отказу найти было ему легко: ждали нападения на Польшу турок, раздраженных козацкими набегами. Вследствие отказа Жолкевского главным начальником Владиславова войска был назначен гетман литовский, Карл Ходкевич, которому также была знакома дорога в Москву и из Москвы.