Гатчинский коршун - Андрей Величко

В общем, через неделю после начала боевых действий мы отошли от берега километров на пять. Английская корабельная артиллерия начала методично разносить порт Бар в мелкий щебень… Жалко, я все-таки надеялся, что они будут использовать его в качестве операционной базы. Но, видно, дошедшие до них слухи о том, что где-то тут база подводных лодок, да к тому же, возможно, и летающих, были восприняты серьезно.

На сухопутной границе с Боснией было тихо, австрийцы наращивали силы. Правда, с их применением явно должны были возникнуть трудности — потому что вглубь Черногории было всего три пути, и только один из них с очень большой натяжкой можно было назвать дорогой. А к нам наконец-то прилетел немецкий цеппелин (с маленькой буквы, то есть без графа на борту) и привез пять тонн маузеровских патронов. И его экипаж обещал повторить рейс через пару-тройку дней, так что мы начали смотреть в будущее с оптимизмом — пулемет в горах, он и есть пулемет в горах.

Английской пехоты в пределах радиуса действия нашей авиаразведки пока не наблюдалось, но по данным агентуры, к месту конфликта было направлено два полка из метрополии и колониальная дивизия. Кроме того, по Албании, которая была турецким протекторатом, шныряли какие-то подозрительные личности и вербовали наемников. Такие же личности, только от нас, занимались тем же самым в Македонии, причем с большим успехом — просто потому, что обстановка была более подходящей. В Македонии шла непрерывная грызня всех со всеми — недаром пороховые бомбы, столь любимые анархистами, назывались «македонками», да и термин «стрельба по-македонски» произошел именно из этих мест и примерно этого времени.

По данным нашей агентуры, все это время англичане пытались сподвигнуть австрийцев на высадку в Албании, но пока безрезультатно, хотя предварительная договоренность вроде была. Однако тут сыграло свою роль своеобразное устройство власти в двуединой империи… Казалось бы, конституционная монархия — это когда имеется монарх, парламент и четкий документ, регламентирующий взаимоотношения между ними. Так вот, в Австрии все было не так. Франц-Иосиф на монарха не тянул совершенно, ибо не имел своего мнения вообще ни по какому вопросу. Зато парламентов было сразу два — австрийский и венгерский! В данный момент они увлеченно собачились между собой, а англичане помаленьку зверели.

Кстати, еще толком не зная о хитросплетениях австрийских ветвей власти, я обратил внимание на герб этой державы… М-да. Такого количества мелких деталей, фигур и фигурок, орлов с яйцами и без таковых, корон с крестами, без крестов и даже с одним покосившимся, как там, хватило бы на полсотни гербов нормальным странам. А этот лучше было рассматривать не на листочке бумаги, а в панораме наподобие Бородинской…

Наконец англы прекратили пальбу и высадили в развалинах Бара что-то вроде десанта. Тут же налетели «Бобики» и показали, что операция имеет элементы преждевременности… Цели им показывали наши разведчики, ракетами (для англичан, понятно, на самом деле по радио). После чего разведчики отошли, а англичане еще день утюжили берег из всех калибров. Блин, заставить бы их так пострелять хотя бы год — сами сдадутся в результате финансового кризиса! Но все равно, на ветер уже было выкинуто больше сотни тысяч ихних фунтов.

Но, как бы ни было интересно тут, дела звали меня обратно в Питер. Так что, когда «Кондор» в очередной раз привез нам снаряды для авиапушек, обратно он полетел, имея в составе экипажа на одного подполковника больше. И не пустой, а с разобранным «Фантомом» в фюзеляже, машина подлежала внимательному изучению. Перед отлетом я попросил летчиков зря «Глистов» не обижать, сбивать только в случае крайней необходимости. Хотелось создать у англов впечатление, что это хороший самолет, вот только мелкие недоделки устранить, и он вообще станет замечательным. А своим конструкторам я хотел показать, как надо проектировать истребитель, чтобы по результатам гарантированно получить не меньше червонца без права переписки.

Еще когда я летел, австрияки все-таки устроили какую-то заварушку на боснийской границе, попытались занять деревню, у нас были раненые, один довольно тяжелый. Черногория тут же разродилась нотой, продублированной по радио, что это есть начало войны, по другому воспринять подобный акт агрессии у нее не получается. В силу чего австрийскому флоту дается два дня, чтобы сдаться, принять на борт черногорских уполномоченных и своим ходом следовать к месту утилизации, то есть в Порт-Шикотан. По истечении этого срока флот, если не сдастся, будет утоплен… Кроме того, Черногория заранее объявила о своих исключительных правах по подъему бывших австрийских судов со дна Адриатики — мол, это будет наш металлолом, всех прочих душевно просим не беспокоиться.

Так что сразу по моему прилету в Питер мы с Гошей отдали два приказа. По первому началась операция «Картахена» — «Краб» с «Раком» заминировали вход в бухту Вэйхавэй, английскую базу флота на Дальнем Востоке, и остались там сторожить вываленное в море имущество, а эскадра Одуванчика, усиленная крейсерами ТОЭ, только что проданными в силу обострения общего миролюбия Российской Империи, в обход Японии двинулась к Гонконгу.

А по второму ранним апрельским утром началась операция «Муму». Сто двадцать «Кошек» с полутонными бомбами вылетели к заранее разведанному месту сосредоточения австрийского флота. Цели были расписаны загодя, пилоты зазубрили силуэты «своих» кораблей со всех ракурсов, причем Михаилу даже пришлось объяснить двум экипажам, что «их» броненосец называется «Бабенберг» вовсе не потому, что там бабы…

Как несколько позже сказал Мерфи — «Жизнь далеко не так проста, как вам кажется. Она гораздо проще»… Вот у нас так примерно и получилось. На новейшие броненосцы было назначено по десять «Кошек», на старые береговой обороны — по пять, на крейсера по три-четыре… А получилось, что только «Эрцгерцог Карл» выдержал девять атак и окончательно затонул только после десятой, остальным хватило меньшего. Крейсера в австрийском исполнении вообще выводило из строя даже близким накрытием. В общем, через полчаса после налета в воздухе оставалось еще полтора десятка «Кошек» с бомбами, для которых не было целей, в результате чего под раздачу попали два буксира, плавмастерская и земснаряд. Правда, сказать, что австрийский флот уничтожен полностью, было нельзя — куда-то пропал крейсер «Зента». Его искали до вечера, но так и не нашли.

Разумеется, на огонек почти сразу налетели «Глисты». Но даже встретив барражирующих «Бобиков», они поумерили пыл, а, увидев первую пару «Ишаков», за которой тут же появились еще две, вообще сделали вид, что они прилетели только посмотреть.

После операции одиночная «Кошка» прошла над городом Пула и сбросила листовки, где на одной стороне австрийскому правительству был выставлен счет по только что закончившемуся налету — расход жутко дорогих бомб, амортизация самолетов, бензин, премии экипажам, траты на психологическую реабилитацию летчиков, по каким-либо причинам не принимавших участия в операции и потому впавших в депрессию… Срок погашения истекал через сутки. На другой стороне листа было написано, что в случае неуплаты через сутки с минутами город Пула будет стерт с лица земли. Жителям предлагалось срочно, бросив барахло, бежать куда подальше…

Наши дальнейшие планы являлись попыткой воплотить в жизнь стратегию непрямых действий. Ведь требовалось-то нам показать Англии, что без хорошей подготовки с нынешней Россией связываться не стоит, выйдет себе дороже. Но бомбардировки какого-нибудь английского города или даже утопление части флота вполне могли вызвать волну народного возмущения — ибо население метрополии воспринимало себя именно как народ, да еще с вековыми имперскими традициями. В этом смысле показывать силу на примере Австро-Венгрии было проще, во-первых, чисто технически, а во вторых, ее население воспринимало себя как чехов, венгров, словаков и прочих хорватов, но никак не австровенгерцами.

Так что Гоша, начитавшись всякого в Интернете, предложил устроить огненное торнадо, как в Гернике. Пришлось слегка подготовиться и пригласить его в гости.

— Во-первых, — сообщил я ему еще за десертом, — не было в Гернике торнадо, была хорошая работа пропагандистской машины республиканцев. А во вторых… доел? Тогда смотри сюда.

Я быстро водрузил на стол заранее сделанные железки. Одна представляла собой просто подставку для таблетки сухого спирта. Другая, кроме подставки, имела четыре маленьких жестяных конуса, вроде рупоров, сходящихся узкими концами к центру.

Я положил на обе площадки по таблетке, бросил сверху несколько кусочков каменного угля и поджег. Поначалу они горели одинаково, но потом окруженная рупорами разошлась, зашипела, пламя вскинулось выше, кусочки угля на ней тоже потихоньку начинали гореть…