Мой жених из другого мира? (СИ) - Комарова Марина

— Прогуляемся под дождём, — пробормотал он, глядя, как с тихим шелестом отъезжает стеклянный купол афлая.

Затемнять его сейчас не хотелось, дорога до Острова Зимнего Ворона была очаровательна в своей суровой красоте. Нужно было пролететь над фьордами, оставить за спиной вершину Эр-Салег и пересечь громадное озеро Викке. И тогда, в тумане и неверной дымке, покажется он — Остров, находящийся на границе Норге и ледяной Исле. Места, куда стекаются все, кто хоть как-то и во что-то верит. Верит, что нельзя измерить душу высокоточными приборами, и что есть ещё что-то, кроме науки, материи и оутти.

Гуннар летел вперед. Он прекрасно знал темный дом с поросшей травой крышей, где жили Дагур и его близнецы. Знал место за домом, где древние люди преклонялись не менее древним сейдам, прося у них защиты и покровительства. Знал, что некоторые до сих пор приходят туда, чтобы услышать голоса умерших много веков назад. Прикладывают ухо к земле, слушают шаги мертвецов и хриплый шепот предсказателей, чьи губы после смерти зашивали, дабы не навлечь проклятий на мир живых.

Гуннар резко свернул к острову, не желая пролетать над домом Ольсенов. Настроение было отвратительным. После разговора с Хальдом казалось, что мир полон именно таких сволочей, которых прекрасная Дева-Сванен создала для того, чтобы жизнь не казалась мёдом. И аквавитом, и раковыми шейками в соусе, и даже простенькой гренкой с золотистой корочкой.

Вздохнув, он настроил автопилот и откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза, вслушиваясь в шум мотора. Впрочем, шумом это назвать не получалось. Афлаи фирмы «Микка Ртуте и сыновья» были одними из лучших.

Мысли, ворочающиеся словно камни, радости не приносили. Со стороны Гуннар с удовольствием посмеялся бы над своим поступком: услышав про запрещённые эксперименты, рвануть не в министерство, а к другу-колдуну. Да… Дагуру нравилось это слово, хотя колдовать он не умел. Уж скорее прикрывал красивым и загадочным словом свой диплом психолога. Впрочем, что бы там ни было, дело он своё знал. И лучше совета Дагура Рёйсе, пожалуй, ничего не было.

Стоило приблизиться к острову, как из плотного тумана вынырнул юркий серебристый афлай и пронесся мимо машины Гуннара, приветственно мигнув зеленым светом.

Гуннар тут же подал ответный сигнал и, увеличив скорость, полетел за афлаем, гадая, кого же из двух отпрысков Дагур выслал навстречу гостю.

Свейн и Сюрла были копиями друг друга. Беловолосые, среброглазые и молчаливые. Их мать погибла в автокатастрофе много лет назад. С тех пор оба недолюбливали наземный транспорт, отдав сердце небу. Оба постоянно занимали призовые места на гонках афлаев и входили в состав сборной Норге.

Посадочная площадка для афлаев у семьи Рёйсе была сделана по последнему слову техники. Её накрывал купол с искусственной травой, и сразу было не разглядеть, есть ли вообще что-то современное возле дома так называемого колдуна. Но стоило афлаю подать запрос на посадку, как купол медленно отъезжал, открывая взору сверкающую металлом площадку.

Тонкая фигура в белом комбинезоне выскочила из афлая. И стоило только Гуннару ступить на землю, как снежный ураган по имени Сюрла повис у него на шее.

— Забыл ты нас совсем, — сказала она приятным низким голосом и чмокнула его в щеку.

По телу пробежала теплая волна, стало как-то спокойно и хорошо. Словно долго-долго был в дороге и теперь наконец-то вернулся домой.

— Было много работы, — улыбнулся Гуннар, легонько сжав её в объятиях и тут же выпустив.

Сюрла ухватила его за руку и потянула в дом.

— Пошли, тут холодно. Да и дождь опять собирается, будешь промокшей пташкой.

— Имей хоть какое-то уважение к моему возрасту, — притворно возмутился он, впрочем, даже не думая забирать руку из хватки девушки.

— Возраст — это не то, что написано в твоём паспорте, Гуннар, — улыбнулась она. — Пошли же, Свейн сегодня обещал сделать пюре со сливочно-луковой подливкой и поджарить домашних колбасок. А я привезла из Ислафьятлы шикарную мятную настойку.

— Оу, даже так… — рассмеялся он.

Настойки из Ислафьятлы, крепкие и дурманные, славились на всю ледяную Исле. Поэтому пир намечался знатный. И от этого на душе делалось ещё теплее. А стоило только оказаться в большом деревянном доме, как донесся низкий и вибрирующий, будто огромный колокол старой часовни, знакомый голос:

— Ну здравствуй, ворон. Давно ты к нам не залетал, совсем уж забыл нас.

Тяжёлой поступью, но при этом словно освещая всё вокруг, к ним приблизился Дагур Рёйсе, колдун с Острова Зимнего Ворона.

…Спустя некоторое время, пока дети ещё готовили ужин, Дагур предложил прогуляться к сейдам.

— Любишь ты эти каменюки, — пробурчал Гуннар, впрочем, не пытаясь отказаться.

— Люблю, — глухо ответил Дагур, снимая с крючка куртку. — И тебе советую полюбить их тоже.

— Гад, — вздохнул Гуннар.

— Тако-о-й, — довольно протянул тот. — Пошли.

Некоторое время оба шли молча, вдыхая прохладный воздух, льдисто-хвойный, кружащий голову похлеще самого сладкого вина. Под ногами похрустывали опавшие веточки. Через несколько минут показались угрюмые серые камни, которые будто манили к себе, обещая разгадать все тайны и загадки.

Молчание стало глубоким, будто зеленоватые воды озера Викке. Но оно не вызывало желания замкнуться в себе, наоборот — давало почву для долгого и обстоятельного разговора.

— В Сверге дела всё хуже. Удручающе малое количество ледяных может найти себе истинную пару, — начал Гуннар, внимательно глядя под ноги. — Причины подобного неизвестны, но их ученые склоняются к версии, что пошли какие-то генные мутации. Активно развивается способность управлять климатическими показателями, но при этом будто происходит в организмах замена способности реагировать на пару.

— Можно жить и без пары, — заметил Дагур, останавливаясь возле одного из сейдов, темного и изогнутого, по форме отдалённо напоминавшего птичий череп.

— Всё. Людям так вообще хорошо в этом смысле.

Дагур только хмыкнул. Вот уж и правда — человек. Поэтому страдания оборотней и ледяных ему не слишком близки.

— Ты сам знаешь, что такие союзы недолговечны. Есть, конечно, исключения, но… — Заканчивать предложение он не стал. Слишком мало было этих исключений, так что и говорить толком не о чем. — В Сверге решили поработать над вопросом радикально и занялись искусственным выведением истинных пар.

— Звучит крайне неприятно, — отозвался Дагур, устремляя взгляд куда-то вдаль, где стоял самый жуткий сейд, издали очертаниями напоминающий драугра из древних сказаний, — словно речь о животных на убой.

— Сейчас как-то так и есть, — невесело усмехнулся Гуннар и, подняв голову, посмотрел на друга. — Потому что подобные эксперименты вряд ли приведут к чему-то хорошему.

— Ну почему же? Если кого-то это поможет избавить от страданий, то вполне вероятно…

— Энергетическое поле возле границы очень чутко реагирует на любые наши действия, — мрачно сказал Гуннар, подходя к сейду ближе и касаясь пальцами шероховатой прохладной поверхности. — Поэтому даже такое благое дело может завести в ад. К тому же первые отклики уже пошли. Если верить словам Ени Нистрём, у свергийцев хорошие установки, перенаправляющие все нежелательные эффекты в сторону. Сам понимаешь, прежде всего это Норге.

— А что так слабо? — криво ухмыльнулся Дагур. — Слабо на самую Границу направить?

— Есть немного ума, — Гуннар сделал глубокий вдох, поднимая голову и глядя в бесконечно серое небо. На лицо упали первые капли дождя.

Права была Сюрла в своих прогнозах: пожалуй, дальше заходить не стоит.

— Ени — умная девочка. Поэтому я понимаю, почему сейчас ты здесь.

Гуннар пожал плечами. Ещё бы не понимал. Фрёкен Нистрём сотрудничала с Лейфом Кёттуром из Дома Стражей, нынешним напарником Йонне. Поэтому от Кёттура Гуннар прекрасно знал, чем занимается похожая на снежную принцессу Ени. И про её награды в области науки, и про находчивость, и… про отчаянное одиночество. Которое и толкнуло стать одной из участниц эксперимента с истинными парами. А ещё не давал покоя страх, заставивший её бежать из лаборатории. Ени прекрасно понимала, что добром их дело не кончится. А наживать врагов в лице соседей — последнее дело. Но были там и те, кто считал иначе.