Студентус вульгарис - Андрей Геннадьевич Кощиенко

— Хру? — поинтересовался тот, с усилием поднимая от земли голову.

— Ну ты, братец, и нарезался, — сказал, обращаясь к нему, Эри, — хрюкать даже не можешь! Щас я тебя протрезвлю… Стефи, держи его!

— Ой, а как?

— Двумя руками за морду… Вот так! Если не хочешь, чтобы он тебя облизал, то близко не наклоняйся. Или ты хотела в пятачок его поцеловать? Такого красавца…

— Сам целуй! От него воняет! Чем от него так несет?

— Высококлассной сивухой, перегаром и чуть-чуть навозом.

— Смотри! На нем что-то нарисовано! — заметила я. На каждой задней ляжке поросенка красовалась цифра четыре.

— Где? А, это! Это я сделал. Хочу посмотреть, как долго четвертую свинью искать будут.

— Какую четвертую? — не поняла я. — У нас же их только три?

— Я на поросях цифры написал — один, два, четыре, — пояснил Эри. — Как ты думаешь, когда поймают с номерами четыре и два, номер третий искать будут или нет?

— Думаю, что да, — начала я догадываться, что именно придумал Эри.

— Вот и я надеюсь. Хотелось бы, чтобы это продолжалось как можно дольше… Ну так ты его держишь?

— Держу, — ответила я, пытаясь сообразить, как быстро бы я догадалась, что свиней было всего три? Наверное, никак…

— Айн момент!

Эри достал из тележки бутылочку темного стекла и небольшую воронку.

— Озверин, принимать по три ложки в день, — прокомментировал он, взбалтывая бутылку и рассматривая ее содержимое на свет. — Надеюсь, подействует…

Эри вставил конец воронки в рот поросенку и не спеша вылил туда примерно треть содержимого бутылки. Поросенок послушно глотал, не пытаясь сопротивляться.

— Ну и как, — спросил его Эри, вынимая воронку и оценивающе глядя на порося, — ты звереешь или нет?

— Хрю! — ответил поросенок.

— О! — обрадовался Эри. — Лыко вязать начал! Так, пока клиент дозревает, давай другого! Подержи!

Он сунул мне в руки бутылку и воронку и полез в тележку за следующим, с которым он провел те же самые манипуляции, что и с первым. То же было проделано и с третьим.

— Ну как там наша первая жертва? Тонус повысился? — спросил через спину Эриадор, укладывая инструмент в тележку. — Глянь там!

— У него с глазами что-то, — ответила я, оглядев поросенка.

— А что с ними? — спросил, оборачиваясь, Эри.

— Один вверх смотрит, а другой куда-то вбок…

— Да ну? — удивился Эри. — А ну-ка!

С этими словами он подошел, наклонился, посмотрел и вдруг несильно щелкнул пальцем по пятачку.

— Хрю! — грозно сказал поросенок и, немного повращав глазами, сфокусировал взгляд на обидчике.

— О! Смотри! Все работает! — обрадовался Эри.

— Хрю, хрю, хрю! — задергался поросенок, пытаясь встать на ноги.

— И бегать ему захотелось! Класс! Действует! Щас мы, милый друг, тебя в оранжерею и закинем! Вот там и побегаешь, разомнешься!

— Может, все-таки не надо? — робко спросила я.

— Чего — не надо? — удивился Эриадор. — Чего — не надо? Все уже сделано! Такая шутка должна получиться, а ты — не надо! Не трусь, темная!

— Я не темная!

— Тогда тем более, — непонятно ответил Эри. — Ну я пошел!

Он запихал поросенка в мешок и, крадучись, вдоль кустов направился к оранжерее. Я с напряжением наблюдала, как он развязывает животному ноги и вытряхивает из мешка в открытую фрамугу.

Раз — и он там! Через пять минут все было кончено. Все поросята оказались внутри.

— Все, валим отсюда! — прошептал прибежавший Эри, торопливо запихивая мешки в тележку и забрасывая следом вынутые ранее узлы. — Сейчас снова дорожку проскочим, я поеду тележку возвращать, пока не хватились, а ты пойдешь привлекать к себе внимание.

— Зачем?

— Чтобы все видели, что в это время ты была в другом месте! И никак не могла разорять оранжерею.

— А как? Как я его привлеку?

— Найди ту дылду в зеленом, которая тебе нахамила, подойди и пни ее!

— Еще чего! Благородные девушки так не поступают!

— Ну тогда поцелуй.

— Ты что! Как ты такое можешь…

— Короче, придумай что-нибудь, чтобы тебя заметили! Тсс! Дорожка! Давай! Ты первая!

Дорожка и в этот раз оказалась пустой, и мы быстро проскочили опасный участок.

— Откуда тут свинья? Кто пустил свинью в оранжерею? — донесся до нашего слуха откуда-то издалека полный негодования женский крик, когда мы уже почти достигли кустов. — А ну пошла отсюда!

— Ходу, Стефи, ходу! — торопливо прошептал Эри, наваливаясь грудью на ручку тележки.

Эри

— Прискорбный случай, произошедший вчера в нашей оранжерее… — Управляющий, заложив руки за спину, хмуро вышагивал перед строем учеников университета. — Каким-то… непостижимым образом… в ней оказалось четыре поросенка…

Ага, прокомментировал я про себя, третьего, значит, еще ищут… Кульненько…

Я стоял рядом со Стефанией, склонив голову и сцепив перед собой пальцы опущенных рук, с выражением глубочайшей скорби на лице внимал словам оратора. Стефи тоже, не поднимая низко опущенную голову, бурила взглядом паркетный пол зала, где нас собрали. Молодец! Каяться не побежала…

— …оранжерее нанесен весьма значительный ущерб…

М-да, кто ж думал, что так выйдет? Неудачное стечение обстоятельств… Я таких разрушений не планировал…

Моих свинок обнаружили две целительницы, зашедшие в оранжерею посмотреть, как растет их чудная травка. Одна из них осталась противостоять нашествию, а другая помчалась за помощью. Ноги ее принесли к фонтану, любимому месту посиделок студентов. И надо ж было так случиться, что среди отдыхающих не оказалось никого с целительского факультета. На просьбу о помощи толпа будущих специалистов в области бей-ломай с энтузиазмом откликнулась и со всей энергией молодости ринулась ловить свиней. В результате, как говорится, лекарство оказалось хуже болезни. Воздушники, водники и иже с ними в земле не копаются, и для них вся трава — просто трава. Если сначала все еще ходили по дорожкам, то как только из зарослей целебных растений выскочили поросята, все полетело к чертям. В азарте погони за ними ребята перепрыгивали оградки, с размаху врубаясь в