Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

В ту ночь случился сильнейший ливень с молниями и громом. Молния попала в храмовую повозку, и она сгорела дотла. Так исполнилось проклятие Муни – к счастью, без жертв». («Наяна», Г. Кришна, с. 22–23 и 127)

Этой повозке было всего лишь три года. Если бы не Ганапати Муни, она прослужила бы несколько десятилетий.

Когда повозку только изготовили, кто-то из преданных пригласил Шешадри Свами, чтобы он освятил ее. Шешадри Свами сказал: «Она долго не проживет. Ее поглотит пламя. На ней проклятие богини Лакшми» («Шешадри Свамигал из Тируваннамалая», с. 129).

Поэтому неудивительно, что в истории, которую я не привожу здесь, Кришна Бхикшу говорит: «Все боялись Наяну больше, чем самого Бхагавана» («Бхагаван, которого я знал», Ramana Smrti Souvenir).

Из этих примеров можно сделать два вывода: первый – что очень важно дополнять садхану чистой саттвической пищей, не стоит пренебрежительно и без внимания относиться к еде; второй – что Бхагаван сам не придерживался жестких правил и не заставлял соблюдать их в ашраме, но поддерживал людей, которые им следовали. В действительности он не одобрял ни одну из этих крайностей – ни преувеличенный формализм, ни гедонистическое потакание себе.

Что же касается ортодоксии, интересно отметить, что когда Бхагавана просили дать определение истинного брахмана, помимо прочего он называл способность готовить себе еду. Это нужно было для того, чтобы в поиске знания брахману не приходилось бы нарушать дхарму своей касты.

В целом образ жизни Бхагавана все же соответствовал правилам, изложенным в шастрах. Он вставал, когда начинали петь птицы, как того требуют писания, слушал утренние песнопения из Вед, совершал омовение и так далее, и только после этого приступал к своим повседневным делам. Вечерние сумерки заставали его за медитацией, погруженным в созерцание Самости – опять же как требуют писания. Он никогда не переедал и никогда не голодал. Он соблюдал предписания Вед, касающиеся правильной диеты. Целая песнь «Бхагаватам» посвящена распорядку дня, которому следовал Шри Кришна. Его примеру должны были следовать все члены его рода. Когда же они перестали соблюдать этот распорядок и начали пить алкоголь, не заставили себя ждать катастрофы, в результате которых род и погиб.

На протяжении всей жизни Бхагавана тема совместного пребывания людей из разных каст не теряла своей актуальности, поскольку к нему притягивались люди самого разного происхождения. В этом вопросе Бхагаван намеренно не соблюдал общественный кодекс, изложенный в шастрах, – он позволял небрахманам, неприкасаемым и иностранцам находиться рядом с ним и не налагал на них никаких ограничений. Несмотря на то что песнопения из Вед должны слушать только брахманы, всем посетителям разрешалось присутствовать на Веда-параяне, проходившей ежедневно в его присутствии. Люди, изгнанные из касты, иностранцы, мусульмане и индуисты всех каст сидели плечом к плечу в присутствии Бхагавана и слушали ведические песнопения.

Житель ашрама, служивший Бхагавану много лет, начал похаживать к одной женщине, жившей в городе. Ее родственники узнали об этом и решили поймать и убить мужчину. Однажды ночью они поймали его в ее доме, связали по рукам и ногам и заперли в комнате, решив перерезать ему горло тогда, когда найдут безопасный способ избавиться от тела. Однако человеку удалось сбежать. Он примчался в ашрам, тогда как за ним гнались. Когда он вбежал в ворота, преследовать его перестали.

Дрожа, он вошел в холл и бросился на землю с криком: «Спасите, спасите меня!»

Бхагаван приказал закрыть двери и сказал: «Не бойся. Расскажи мне, что произошло».

Выслушав рассказ этого человека, он посмотрел на него с пониманием и жалостью и сказал успокаивающим тоном: «Теперь можешь не бояться. Иди поспи».

Об этом происшествии стало известно всему городу.

Этим человеком был Рамакришна Свами. Аннамалай Свами описывает этот случай более подробно в книге «Жизнь с Раманой Махарши»:

«Рамакришна Свами заслужил себе такую плохую репутацию, что уехал из города и поселился в Кумбаконаме. Через несколько месяцев он решил, что гнев родных этой девушки утих, и тайком вернулся в Тируваннамалай. Он все еще боялся ее родственников, и поэтому, добравшись до черты города, пошел по паломнической дороге, ведущей вокруг горы, в обратном направлении – чтобы не идти через город. Ему было стыдно идти прямиком в ашрам. Вместо этого он пошел в хижину Кунджу Свами в Палакотту.

Он прожил там несколько дней, безуспешно пытаясь набраться смелости и встретиться с Бхагаваном лицом к лицу. В конце концов Бхагаван сам пришел в хижину и позвал Рамакришну Свами с собой в ашрам. К всеобщему удивлению, вместо того чтобы критиковать его, Бхагаван попросил его послужить помощником в холле.

Некоторые преданные, считавшие, что Рамакришна Свами навлек позор на ашрам, не соглашались с этой его ролью. Хотя они из вежливости не проявляли своих чувств, Бхагаван чувствовал их неодобрение. Чтобы смягчить их недовольство, Бхагаван объяснил свой поступок: „Раньше, когда Рамакришна Свами работал здесь, он проводил много времени за воротами ашрама – выполнял поручения в городе. Он никогда не присутствовал ная параянах, никогда не слышал наставлений в холле. Его ум был всегда направлен вовне, потому что он не медитировал. Если он будет проводить больше времени в холле, его ум станет лучше“».

Люди в ашраме просили Бхагавана отослать этого человека, чтобы его присутствие не создавало ашраму дурную репутацию.

Бхагаван позвал его и перед всеми сказал ему: «Ты поступил неправильно и был слишком неразумен, чтобы сохранить это в тайне. Другие делают дела и похуже, но они стараются, чтобы их никто не поймал. И теперь эти непойманные хотят, чтобы ты ушел из ашрама, потому что тебя поймали».

И ему разрешили остаться.

Когда люди жаловались Бхагавану на то, что кто-то в ашраме совершил неблаговидный поступок, он иногда говорил: «Я пришел сюда не для того, чтобы наказывать людей. Если я начну наказывать людей, здесь не останется даже ворон. Люди приходят сюда каждый со своей целью, и цель каждого может быть достигнута. Почему бы вам не позаботиться о своих собственных целях? Почему вы обращаете внимание на то, что делают другие?»

Бхагаван очень не одобрял, когда кто-то из нас совался в дела ашрама или вмешивался в чужие дела. Он хотел, чтобы все мы сосредоточились на главной цели нашего приезда. Однажды Бхагаван рассказал о людях, которые жаловались:

«Когда они приехали в ашрам в первый раз, их вроде бы все устраивало. Во второй раз они обнаружили, что ашрам плохо управляется. Во время своего третьего визита они начали давать советы. В четвертый раз они знали лучше всех, как нужно управлять ашрамом. В свой пятый приезд они обнаружили, что администрация ашрама никак на это не отреагировала, и были недовольны. На шестой раз они предложили выгнать всех работников ашрама, и передать управление в их руки. В конце концов они расстроились и обвинили меня в том, чего я никогда не делал».