Загадка последнего Сфинкса - Наталья Солнцева

За кулисами притаился молодой человек: заколдованный принц, одетый в рубище, влюбленный в царицу эльфов. Но она не обращает на него внимания. Ее взор прикован к сидящему в зале вальяжному мужчине в дорогом костюме, который с обожанием тянет к ней руки. Сильфида, послушная звукам скрипок, флейт и гобоев, совершает свои изящные па… Ее прыжок простирается за огни рампы… Она летит в темноте над зрителями, опускается прямо на колени к своему избраннику… и в ужасе замирает. У жениха нет головы!

— Где твоя голова? — спрашивает его невеста.

Она уже не в зрительном зале, а в гостиной современной городской квартиры с мебелью из миртового дерева и натуральной кожи. На стене в нише с подсветкой висит портрет…

— Голова здесь! — отвечает женщина на портрете. — У меня в руках!

Откуда-то раздаются назойливые звуки: тик-так… тик-так… тик-так… Невеста осматривается и видит незнакомую комнату, желтый ночник, кровать с пологом, атласное постельное белье… Это ее спальня?

— Да это же моя спальня! — с облегчением бормочет Инга.

И окончательно просыпается. За окнами темно. Она смотрит на часы — семь утра. Часы монотонно стучат: тик-так… тик-так… Господи! Какая рань. Но спать не хочется. Ночной кошмар еще стоит перед глазами: Юдифь, окровавленное ложе любви, мертвый Олоферн… сильфида в пышной прозрачной юбке, юноша-принц за кулисами, жених без головы…

Она приложила руку к груди — сердце прыгает, дышать трудно. Рассвет не может пробиться сквозь ночной мрак. Медленно сереет небо, в проеме между домами разгорается мутное зарево…

Инга еле дождалась утра. В десять часов ее муж проводит очередную встречу в очередном подмосковном городке. Он запретил ей звонить до обеда, отвлекать от беседы с людьми, которые должны будут отдать за него свои голоса. Неужели власть так привлекательна, что из-за нее стоит рисковать жизнью? Впрочем, господин Теплинский уверен: ему ничто не угрожает.

Последние два дня отведенного Сфинксом срока истекли. Эта мысль не покидала Ингу ни на минуту. Но что она могла сделать? Молиться и ждать…

О чем молиться? И чего ждать?

Она заварила зеленый чай, выпила и позвонила Астре.

— Мои старания бесполезны. И ваши, по-видимому, тоже. Он идет навстречу своей гибели. Мы не в силах остановить его.

— Не терзайтесь, — сказала Астра. — Ничего ведь не случилось пока?

Госпожа Теплинская судорожно вздохнула.

— Вам удалось что-нибудь узнать?

— Вынуждена признаться в собственной беспомощности.

— И вы тоже…

— Хоть бы ваш муж оказался прав! Насчет писем Сфинкса… Пусть бы они были дурацким розыгрышем.

— Да…

На самом деле ни одна из женщин не верила в это.

Время до обеда тянулось бесконечно. После двух позвонил вице-президент компании, возглавляемой Михаилом Андреевичем, его правая рука.

— Инга, вы дома? Я сейчас приеду.

— Что? — обмерла она. Сердце отозвалось резкой болью, в глазах потемнело. — Как Миша? Что с ним?

— Я приеду, — повторил вице-президент.

И то, что он не стал ее успокаивать, не назвал цели своего визита и дважды произнес это бесцеремонное «Я приеду», — сказало ей все.

— Миши… нет в живых? — вымолвила Инга онемевшими губами.

Но в трубке уже раздавались гудки, пронзительные, как вой сирены. От них заложило уши, ноги подкосились, тело обмякло, и госпожа Теплинская осела на синий с оранжевым ковер, который они с Мишей вместе выбирали год назад для кабинета…

В вечерних новостях показали сюжет о гибели политика.

— Странная смерть предпринимателя Михаила Теплинского вызвала возмущение граждан и породила волну слухов, — тараторила девушка-корреспондент. Снег падал на ее обильно покрытую лаком модную прическу и на меховой воротник куртки, из ярких губ вырывались облачка пара. — В последние годы Михаил Андреевич решил принять участие в политической жизни страны. Его взгляды…

— Все-таки он умер! — с недоверием, будто речь шла о цирковом фокусе, воскликнул Матвей. — Поделишься подробностями?

Он обернулся к Астре, которая переставляла с подноса на большой стол в гостиной тарелки с картошкой, отбивными и салатом, фужеры, бутылку вина.

— Хорошо, что у меня не пропал аппетит, — заметила она. — Я должна была расшифровать Сфинкса до того, как погибнет следующая жертва. Не справилась! Все мои действия оказалась бегом на месте. Мне бы полагалось сделать себе харакири, а я собираюсь выпить вина и поесть как ни в чем не бывало.

Карелин с ней не согласился.

— Путь сыщика, так же как и путь хирурга, вымощен трупами. Издержки профессии. Тебе придется привыкнуть.

Астра пригорюнилась. Она два часа успокаивала Ингу, у которой шоковое состояние разрешилось истерикой. Потом, выплакавшись, вдова попросила продолжать расследование.

— Я хочу знать, кто убил Мишу, — как заведенная твердила она. — Я страшно виновата перед ним. Это все из-за меня!

— В чем же ваша вина? — недоумевала Астра.

— Я обманула его, вышла замуж, не любя… Я притворялась, играя влюбленную женщину. Судьба наказала меня за ложь.

— Но ведь, узнав мужа поближе, вы полюбили его?

Инга затрясла головой.

— Теперь не уверена… Я могла лгать и ему, и себе. Он тоже начал лгать! Так всегда бывает: зло порождает зло, обман порождает обман. У Миши появилась любовница. Он скрывал это от меня…

— Это только догадки.

— Нет. Я чувствую, она есть… другая женщина. Должно быть, Миша погиб из-за нее. Вдруг она подруга мафиози? Или у нее ревнивый муж? Или Миша увел ее у влиятельного мужчины, который решил отомстить? Та загадка не дает мне покоя! Возможно, Сфинкс имел в виду себя? В детстве он не имел любовницы, в зрелости она ему изменила, то есть он принял ложное за истинное, а убив обидчика, он будет отмщен.

— Вы путаете, — возразила Астра. — В письме сказано «отверг истинное и принял ложное».

Инга разрыдалась.

— У меня голова идет кругом, — сквозь слезы выдавила она. — Все равно найдите ее! Наверное, она связана со Сфинксом. Только… никому ни слова. Обещаете? Память о Мише должна остаться светлой, незапятнанной.

Астра заколебалась.

— А вы что же… не сказали следователю о своих подозрениях?

— Нет! Ни о вас, ни о том, что муж завел интрижку на стороне. И вы не говорите! Если в прессу просочится хоть капля информации, они раструбят об этом повсюду. Желтые издания охотятся за такими фактами. Им нет дела до репутации и доброго имени человека. Миша всегда заботился обо мне, пришла пора мне позаботиться о нем. Тем более что сам он уже не в состоянии это сделать.

Инга нервно комкала в руках мокрый носовой платочек, ее лицо покраснело и опухло. В квартире стоял запах сердечных капель.

— И еще… я хочу признаться… — слова давались ей с трудом. — Облегчить душу… Не в церковь же мне идти? Хотя… в церковь тоже надо. Я совершила ужасный грех! Когда я поняла, что у мужа появилась другая женщина, то… пожелала ему смерти. Неосознанно. Просто мне стало не так страшно за него. «Если ему суждено умереть, пусть умрет — моим !» — подумала я. Может быть, молись я за него всем сердцем, он бы остался жив? Мне нет прощения.

Инга поникла. Она сама себя осудила и казнила, растравляя свою и без того свежую рану. Она была ранена вдвойне, потеряв и мужа, и право считать себя достойной уважения и любви.

— Вы не виноваты, — сочувственно произнесла Астра. — Так сложилось. Вы были верной женой, вам не в чем каяться.

Инга молчала. Ее горе, отягченное раскаянием и ревностью, застыло в груди глухой болью, невыносимой еще и потому, что ничего нельзя было исправить, вернуть, переиграть заново.

— Зачем он пошел в толпу? — простонала она. — Почему он не хотел меня слушать?

Астре приходилось видеть, как на массовых встречах с людьми именитые гости, иногда в сопровождении охраны, иногда без оной, спускались с импровизированных трибун «в народ», пожимали руки, терлись локтями, подчеркивая свое единство с обыкновенными гражданами, свою демократичность и свое бесстрашие.

— Бояться населения своей страны стыдно и безрассудно, — любил повторять Теплинский. — Как я буду смотреть людям в глаза, убеждая их голосовать за меня и мои идеи, если отгораживаюсь от них броней и стеной дюжих телохранителей? Трус не играет в хоккей!

Эту фразу из любимой им песни Михаил Андреевич, в молодости капитан заводской хоккейной команды, сделал своим кредо.

Инга с ним не спорила, она привыкла подчиняться и безоговорочно признавать его авторитет. Она его просила, умоляла не рисковать, принять во внимание угрозы неведомого Сфинкса, как ни смешно это выглядит.

— Ау-у, Астра! О чем задумалась? — Матвей накрыл ее руку своей ладонью. — Очнись, принцесса.