1941-Работа над ошибками - Иван Байбаков

- Понимаете, Танечка, вот прямо сейчас точно нет. - Сейчас у нашей группы предполагается напряженный график визитов в немецкие тылы, а подвергать Вашу жизнь дополнительной опасности я категорически не согласен. Но в будущем я что-нибудь придумаю, обещаю Вам.

Таня слушала Сергея и улыбалась. Как он смешно строит фразы - "график визитов в немецкие тылы"! Так иронично о столь серьезных вещах никто сейчас не говорит. И главное - Сергей ей не отказал, обещал подумать, как решить вопрос с переводом в свое подразделение!

- Спасибо. - Но если я чем-нибудь могу помочь прямо сейчас - только скажите.

Сергей не успел ответить - из казармы выскочил дневальный и позвал его к начальнику особого отдела дивизии. Сергей пожал Татьяне руку, которую она так и не отняла во время разговора, перед этим легко, чуть заметно, погладив ее, и сказал, прощаясь.

- Спасибо Вам, Танечка, и за этот разговор, и за желание помочь. Я подумаю, чем Вы можете помочь, и утром забегу к Вам в медсанбат, хорошо?

Получив в ответ ее улыбку и приглашение заходить в любое удобное время, радостный Сергей быстрым шагом направился к Трофимову. Бригадный комиссар встретил его на входе в особый отдел дивизии, возле стола дежурного, что само по себе указывало на степень его волнения. Отойдя так, чтобы их никто не мог услышать, Трофимов остановился, и глядя Сергею в глаза, негромко произнес.

- Ну что, лейтенант Иванов. - Только что в штаб дивизии прибыли командир 6-го механизированного корпуса генерал-майор Хацкилевич и начальник особого отдела корпуса дивизионный комиссар Титов, которого я уговорил передать твою информацию комкору. Сейчас они оба у меня в кабинете, ждут ответов на свои вопросы. Ты готов дать эти ответы?

Сергей тяжело вздохнул. Вот он, момент истины. Если ему не поверят, если он не сможет убедить Хацкилевича не оставлять Белосток, его появление в этом мире окажется бесполезным. И история Великой Отечественной Войны пойдет по своей колее - с котлами, окружениями, десятками миллионов погибших советских людей и ужасающей послевоенной разрухой. От осознания важности предстоящего разговора у Сергея застучало в висках и слегка перехватило дыхание. Но Трофимов ждал, все также испытывающее глядя в лицо Сергея, и Сергей утвердительно кивнул.

- Готов, товарищ бригадный комиссар.

Войдя в кабинет начальника особого отдела, Сергей увидел двух сидящих на диване у дальней стены кабинета военачальников, от которых сейчас зависело столь многое.

В более высоком военном, со знаками различия генерал-майора, двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды на груди, Сергей сразу узнал командира корпуса Хацкилевича - в прошлой жизни видел его фото в интернете. Второй, более кряжистый, со знаками различия дивизионного комиссара и тяжелым, пронизывающим почти насквозь взглядом, который он сразу воткнул в лицо вошедшего Сергея, не мог быть никем иным, кроме как начальником особого отдела корпуса.

Поздоровавшись, и заняв указанный стул, предложенный ему в преддверии долгого разговора, Сергей начал свой рассказ.

- Товарищ генерал-майор! Это я просил товарища бригадного комиссара Трофимова, через его друга, товарища дивизионного комиссара Титова, уговорить Вас отступать и отводить части корпуса обратно в Белосток, к месту постоянной дислокации Вашего корпуса. Вы ведь хотели отводить части корпуса в направлении Крынки, потом Волковыск, и далее по шоссе Волковыск - Слоним?

- Да, - Кивнул Хацкилевич. И я очень удивился, когда мой начальник особого отдела корпуса попросил меня не делать того, что я только обдумывал, и никому об этом не говорил. Он просил на правах старого друга, которому я верю как себе, мы не раз спасали друг друга от смерти. Сказал, что все объяснит в Сокулке.

- Ну, тогда он еще раз спас Вам жизнь, товарищ генерал-майор. - Потому что, если бы Вы его не послушали, и стали отводить корпус, как планировали, Вы бы погибли еще вчера, 25 июня 1941 года, а сейчас немцы добивали бы остатки корпуса, без горючего и боеприпасов, в районе Волковыска, который они возьмут через два дня, 28 июня.

- Да ты что, лейтенант!... - Начал вставать Титов, но Хацкилевич успокаивающе махнул ему рукой, и с интересом посмотрел на Сергея.

- Вы знаете будущее?

- Скорее прошлое, - Вздохнул Сергей, - Начиналась самая тяжелая часть разговора.

- Я из другого времени. Там я тоже был Сергеем Ивановым, только отчество другое. И возраст - там мне было уже 68 лет. Всю свою сознательную жизнь служил, в разных местах и частях. Последние должность и звание - командир отдельного десантно-штурмового батальона, подполковник. Как и зачем попал сюда, к вам - я не знаю. Но в моем времени тоже была война с фашистской Германией, которая тоже началась 22 июня 1941 года. А закончилась только в мае 1945-го, в Берлине - нашей Победой. И первые два года войны - тяжелые бои и потери Красной Армии, практически постоянное отступление наших войск и оккупация немцами значительной части территории. В конце 41-го бои шли под Москвой!

- И в той войне, в моей реальности, 6-й мехкорпус 23 июня тоже начал выдвижение из района Белостока в направлении Гродно, для участия в контрударе. По ходу движения части корпуса постоянно несли потери от ударов немецкой авиации - ПВО у корпуса не было вообще, потому что дивизионы ПВО, на момент начала войны, находившиеся в 120 км восточнее Минска, по пути на соединение с корпусом были отняты, и использованы как противотанковые соединения.

- 4-я и 7-я танковые дивизии вышли на рубеж развертывания к полудню 23 июня, где были встречены сильным противотанковым огнем и постоянными ударами авиации. В результате ожесточенного боя им удалось отбросить прорвавшиеся юго-восточнее Гродно части вермахта и к вечеру выйти в полосу обороны 27-й стрелковой дивизии 3-й армии. На следующий день, после захвата немцами Гродно, 6-й мехкорпус наносил удар в северном направлении. Натолкнувшись на мощную противотанковую оборону, корпус понес большие потери. Во второй половине дня 24 июня танковые дивизии 6-го мехкорпуса были перенацелены на юго-восток от Гродно, где вечером вступили в бой с соединениями 3-й танковой группы Гота, пытаясь остановить ее продвижение на Минском направлении. Введя в сражение 8-й и 20-й армейские корпуса, 25 июня противнику удалось расчленить дивизии 6-го мехкорпуса, которые были вынуждены вести разрозненные, не связанные общим замыслом бои. Командующий Западным фронтом Павлов вечером 25 июня отдал Вам, товарищ генерал-майор, приказ: "Немедленно прервать бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточиться в городе Слоним" (который еще 24 июня был захвачен 17-й танковой дивизией генерала фон Арнима).

- Вы, товарищ генерал-майор, после бессмысленного и безнадежного контрудара 6-го мехкорпуса из Белостока под Гродно, отводили его через Крынки и Волковыск на Слоним, при отступлении погибли сами, корпус был полностью уничтожен, а немцам досталось очень много техники, часто даже не поврежденной, брошенной без горючего и боеприпасов.

- Это возможно, - Медленно сказал Хацкилевич после небольшой паузы. - И приказ об отходе на Слоним пришел, и горючего да снарядов после боев под Гродно у нас действительно осталось крайне мало, без пополнения запасов полноценно воевать не смогли бы.

- Что было дальше в Вашей Истории?

Сергей рассказал, как в его истории немецкие войска во взаимодействии танков с пехотой, артиллерией и авиацией, громили отступающие в беспорядке, без связи и командования, части 3 и 10 армий, как они организовали Белостокский, а затеи и Минский "котлы", как в этих котлах были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, ещё 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.

- 8 июля 1941 года бои в Белостокско-Минском котле были завершены. По итогам боев немцами было взято в плен около 300 тысяч человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено более 3000 танков, около 2000 орудий, порядка 250 неповрежденных самолетов и другие многочисленные военные трофеи. Безвозвратные потери советских войск составили 341 тысячу человек, плюс почти 77 тысяч раненых. Общие потери более 417 тысяч человек.

Сергей в полной тишине закончил свой рассказ о том, как это было в его истории, и добавил.

- Именно поэтому я хочу, чтобы в вашей Истории такого не было. В моем времени, после войны и сейчас, многие исследователи рассматривали, так и этак, неудачи первых дней войны, неорганизованное отступление и огромные потери первых месяцев войны. Потери солдат - убитыми и пленными, потери уничтоженной и захваченной врагом боевой техники, потери снаряжения, оружия, боеприпасов, продовольствия и много чего еще, уничтоженных при отступлении, либо брошенных, и доставшихся в результате немецким войскам. И почти все сходятся во мнении, что все плохое для нашей армии начиналось здесь и сейчас - в первом в этой войне, Белостокском котле.