Подлежит ликвидации - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан спросил:
– Почему ты сейчас ничего не говоришь о Геммото? Не просишь пощадить его?
– Потому что сейчас это уже бесполезно. Ты не спал до утра. Я тоже не спала, хотя и не подавала вида. Ты напряженно думал. О чем? Догадаться несложно. Решал, как поступить. И уснул, решив, как поступить. Сейчас ты сам знаешь, что тебе следует сделать, а чего нет. Скоро я уйду. Последнее, что хочу сказать, – окажешься в бегах, оторвешься от бандитов, постарайся добраться до Чамала, это город недалеко от Джула. Он подконтролен мятежникам Ронго, но в нем живет друг моего покойного мужа. Он вынужден служить генералу, но Соломон, так его зовут, очень хороший человек. Скажи, что пришел от меня, и Соломон Гдо спрячет тебя. А потом поможет уйти к границе с Африканской республикой и пересечь ее. Запомни это и все, что я тебе говорила. А теперь, – женщина промокнула платком глаза, – мне пора! Прощай, русский офицер! И спасибо тебе! Ты, ты...
Женщина, не договорив, выскочила из хижины.
Капитан не успел сказать ей вслед ничего.
Вздохнув, неожиданно почувствовав злость, закурил очередную сигарету.
В дверях показался Жан:
– Доброе утро, господин! Я видел, как ушла проститутка, поэтому и решил заглянуть к вам, спросить, не нужно ли что?
Акимов вспылил:
– Сколько тебе лет, пацан?
– Не понимаю?
– Сколько тебе лет, спрашиваю?
– Четырнадцать, господин!
– Ты спал с женщинами?
– Нет!
– Так какое имеешь право обсуждать их? Откуда тебе знать, кто проститутка, а кто порядочная женщина?
Негритенок насупился:
– Здесь нет порядочных женщин! И если я захочу, то эта Мари будет спать со мной!
Капитан взбесился:
– Ах ты, сопляк черножопый! А ну пошел вон, пока я не свернул твою червивую шею! И чтобы я тебя в лагере не видел. Увижу – удавлю! Вали, жалуйся хозяину. Но помни: я слова на ветер не бросаю!
Но негритенок вдруг упал на колени:
– Простите, господин! Я еще ребенок. Я не хотел вызвать у вас, сильного мужчины, гнев. Вы правы, я никто, чтобы обсуждать кого-то.
– Испугался, сучонок? Правильно сделал! Ты хитрый пацан. Понял: хозяину не понравится, что ты не угодил мне и вызвал раздражение своим поведением. Поэтому тут же на колени. Далеко пойдешь, если пуля не остановит!
Слуга генерала попросил:
– Господин! Не говорите хозяину о том, что я сделал.
– Ладно! Будешь молчать ты, буду молчать я. А теперь проваливай! Мне ничего не надо.
– А завтрак?
– Я же сказал: мне ничего не надо!
Слуга удалился.
Капитан сам приготовил себе кофе, благо для этого все было – и кофейник, и приспособление типа примуса, и кофемолка, и зерна кофе.
В 5.50 он вышел на помост резиденции Ронго.
Возле дома кучкой стояли шесть боевиков. Из-за забора появился Ломе. Поздоровался как ни в чем не бывало:
– Доброе утро, мсье!
– Доброе! Выспался?
Капитан как перешел с Ломе на «ты» ночью, так и продолжал обращаться к нему.
Помощник генерала ответил:
– Выспался. С чего начнем рабочий день?
– С осмотра бойцов группы прикрытия.
– Хорошо!
Ломе подал команду, и негры в камуфлированных костюмах построились в шеренгу на краю помоста.
Капитан обошел строй. Аборигены как на подбор. Рослые, крепкие, но какие-то бутафорные. Не бойцы спецназа. Хотя это следовало проверить, несмотря на то, что Акимов мог с первого взгляда оценить того или иного бойца, его боевые возможности. В этих неграх он не увидел грозную силу. Но... проверка расставит все по своим местам.
Капитан повернулся к Ломе:
– Внешне твои парни смотрятся солидно. В городе они не будут выглядеть «белыми воронами»?
Ломе не понял:
– Какими «воронами»?
Акимов объяснил:
– Не будут отличаться от обычных, мирных жителей? Тех же торговцев?
– Нет! Да и кого сейчас можно отнести к мирным жителям? Все население вооружено. Прошло через бои, а они были нешуточные!
– И как же уживаются в Камаси представители противоборствующих сторон?
– Не знаю. Для меня это тоже загадка. Вероятно, командиры местных группировок сумели договориться между собой, ведь они принадлежат к одному племени – камасу!
– Да, гражданская война поистине явление противоестественное, ну да черт с ней. Какое оружие предпочитают твои бойцы?
Ломе не без гордости ответил:
– Солдаты Ронго владеют практически всеми видами огнестрельного оружия как советского образца, так и западного, в первую очередь американского производства.
– Я спросил, не чем владеют, а что предпочитают в бою конкретно.
– Советские автоматы Калашникова.
– Это приятно! Ты тоже предпочитаешь «АК»?
– А вот я предпочитаю американскую «М-16».
– Тоже неплохое оружие! Откуда и на чем поедем в брошенный поселок, который определил для контрольных занятий его превосходительство генерал Лиум Ронго?
– С того берега на двух джипах, кстати, ваших «УАЗах»!
– Откуда они здесь?
– Отбили у войск Лертомо!
– Ясно! «УАЗ» – хорошая машина в хороших руках. Значит, так! Переправляемся на тот берег. Там вооружаешь группу и сажаешь в армейские вездеходы. Мне берешь винтовку «СВД» с комбинированным прицелом. После чего ведешь колонну в поселок. По прибытии я определю дальнейшую задачу группе. Все ясно?
Ломе, который сам привык командовать, с ноткой недовольства ответил:
– Ясно, господин офицер!
– Называй меня капитаном!
– Слушаюсь, господин капитан! Кстати, я по званию майор!
– Какой армии?
– Генерала Ронго!
– Ну, разве что генерала Ронго! В любом случае ты, Ломе, в моем подчинении! Выполняй приказ!
Ломе кивнул, указал на лодку:
– Тогда прошу вас первым переправиться на противоположный берег. Я с группой использую резервный плот. Встретимся у хижин!
– Добро!
Капитан направился к лодочнику.
А в доме генерал Ронго, выслушав слугу, подробно доложившего об утреннем инциденте с российским офицером, вызвал в кабинет Мари и похожего на гориллу коменданта резиденции капрала Даниэля Тамени.
Комендант явился первым.
Ронго обратился к нему:
– Сейчас появится шлюха Мари. Наша задача узнать, о чем она разговаривала с русским спецназовцем во время пребывания у того в хижине. Ведь не могли же они сношаться столько времени молча? А получается именно так, по докладам наблюдателей, которых я высылал к жилищу, и самого Ломе, воочию убедившегося в том, что они кувыркались в постели.
– Но если сам Ломе убедился в этом, то, может, русский действительно только трахал самку? Мари – сука страстная, ее однажды четверо имели всю ночь, и ничего, стерпела.
– Вот, стерпела! А с капитаном издавала стоны наслаждения. Не играла ли эта стерва?
Комендант спросил:
– Она может знать то, чего не должна знать?
– Не знаю! Это мы с тобой и должны выяснить, устроив жесткий допрос, если сама не расскажет правду!
– После чего в реку?
– Посмотрим! Пока не решил! Но больше к капитану ее допускать нельзя.
– А если он вновь затребует ее?
– Я же сказал – допускать к нему Мари нельзя!
– Значит, в воду, иначе не получится.
Вошла негритянка, поклонилась:
– Вызывали, хозяин?
Ронго указал на стул, специально доставленный в кабинет слугой:
– Присядь, женщина!
Мари выполнила требование генерала.
Тот подошел к ней:
– А теперь, дорогуша, поведай-ка мне, как провела вечер и ночь с белым?
Негритянка пожала плечами:
– Обычно, как всегда, когда меня затаскивает в постель один из мужчин лагеря!
– Ты врешь! Не как обычно! Мои люди иногда подходили к хижине, слушали происходящее внутри и всегда слышали одно и то же – твои вопли трахающейся бабы! С другими ты ведешь себя иначе. Долг выполняешь, но молча, а тут... удовольствие?
Мари подняла голову:
– Да, господин, с белым я испытывала наслаждение впервые после смерти мужа. Он не насиловал меня, как ваши люди, он ласкал. И был нежен. К тому же ни один мужчина в лагере не сравнится с русским по страстности и умению доставлять женщине удовольствие.
Ронго усмехнулся:
– Даже я?
Женщина ответила кратко:
– Даже вы!
– Вот как? Может, еще раз желаешь попасть в постель к русскому?
– Не отказалась бы!
– А не выйдет, дорогая! Больше ты его не увидишь!
– Жаль!
Ронго прошелся по кабинету:
– Значит, вы почти десять часов только и делали, что занимались любовью, так?
– Мы устраивали перерывы.
– И о чем говорили в этих перерывах?
– Русский все больше курил, жалел, что в хижине нет спиртного, часто ходил в душ. Рассказывал о России.
– Что рассказывал?
– Много чего, сейчас и не вспомнить.
– А ты постарайся!
– Ну, говорил, что там цивилизация, а здесь дикость. Осуждал гражданскую войну, хотя и в России она тоже имеет место, но не в таких масштабах.
Ронго, обойдя кабинет, вновь уселся в кресло напротив Мари.
– Значит, говорил ни о чем?
