Стихотворения - Александр Тиняков (Одинокий)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два пути
Via DolorosaУсталость моя мимолетна,И снова я встал и иду.Туманов сырые полотнаЗакрыли родную звезду.
Тоска изостренные копьяВонзает в иссохшую грудь,И падают мертвые хлопьяНа дикий, неезженный путь.
Весенняя доля забыта,Тревога не сходит с лицаИ урна надежды разбита…Но надо идти до конца.
25 января 1906 Москва, предсумеречный час Путь любвиСедые змеи зимней вьюгиМой путь снегами занесли,Но слышу светлый зов ПодругиВ морозно-дымчатой дали.
Напрасно звон печальный хочетВернуть меня с пути домойИ ветер яростный хохочет,Как злобный демон, надо мной,
Напрасно крики грозной БуриЛетят над далями снегов, –Сквозь вой и вопли диких фурийСлышней моей Подруги зов!
Быть может, сны меня покинутИ жизнь безвременно замрет, –Лучи Любви, смеясь, раздвинутВ обитель Смерти черный вход.
28 января 1906 Москва Взмах крыльевСлышу зов я! Надоела мне равнин пустынных даль,Сердце в горы захотело, – прочь же схимница-Печаль!
Сердце бьется, крылья плещут в пьяной Солнцем синеве,И, как молнии, трепещут мысли в буйной голове.
К лону Воли припадая, я разбил замки ворот,Как комета огневая, я лечу – вперед, вперед!
Я убил змею бессилья и проклятье темных чар.Сердце пьяно. Плещут крылья. Близок Солнца жгучий жар.
Вижу светлое сиянье, беззакатную зарю…Прочь, раздумье! Прочь, молчанье! В этом блеске я сгорю!
2 февраля 1906 Москва Вздох весныБриллианты весенних цветовСолнце огненным оком лелеет,С изумрудных, воскресших луговАроматом и свежестью веет.
Томно шепчет Весна: «Отдохни!Здесь, на лоне безгрешном и юномПозабудь про минувшие дниИ прислушайся к радостным струнам!»
Сердце чистым восторгом пьяно,Ничего ему больше не надо…Наконец-то предстало оно,Долгожданное мной Эльдорадо!
2 февраля 1906 Москва Звездный зовУкрасила Полночь алмазами звездВесеннего неба корону,И звезды, сплетя зыбкоогненный мост,Зовут меня к Божьему трону.
Тоскою иль Страхом Душа пленена, –Ее эта ночь успокоит,И, вызвав печальные тени со дна,Их светлою ризой укроет…
…Искрится росинок жемчужная пыльНад черною бездною БолиИ к небу возносит сверкающий шпильЖеланье Забвенья и Воли
4-5 февраля 1906 Москва Мой путьЛюдям роли розданы природой С ней борьба – не всем доступный труд. Я.П.ПолонскийМного было мерцаний,Но миражами были они.И от внешних лобзанийЯ иду к вам, осенние дни.
Ваши хмурые ласкиМне отрадней, чем юный обман,И родимые сказкиМне нашепчет осенний туман.
Не лучу золотомуИз пустыни меня увести:Обречен я иному,Обречен я иному пути.
5 февраля 1906 Москва Молитва чуме Восславим царствие Чумы! ПушкинОскорбленных отверженцев мать,Всегубящая жрица Чума!Дай мне миг наслажденья узнать,Посети моих ближних дома,Чтобы в братской крови искупатьМог я грезы больного ума.
Свей шипами усеянный жгут,Над землею его занеси,Совершая свой праведный суд,Все строенье людское снесиИ в теченье немногих минутВ безвозвратную даль унеси!
Расстели свой могильный покров,Преврати Землю в мерзостный труп,Раны Смерти прекрасней цветов,Запах тленья мне близок и люб,Я для встречи с тобою готов,Для лобзанья отравленных губ.
3-5 марта 1906 Москва Гимн водке…Великого князя мрака охватила грусть о душе человеческой, что не могла не найти ни упоенья, ни забвенья. И долго он думал, глубоко думал, пока не научил человека выделывать, – хе, хе, – опиум, морфий, джин, абсент, водку… – хе, хе… Это был восьмой день творения! Ст. ПшибышевскийВодка! Святая, чудесная влага!Дьявол она или Бог – я не знаю,-Знаю одно: в ней огонь и отвага,С нею я ближе и к Аду, и к Раю!С ней забываю, что путь земной труден,С ней прилетает желанная ВоляИ от ползучих, томительных буденМчит далеко меня бес Алкоголя.Я над пустыней земной вырастаю,В сердце горит огневая отвага!Думами близок и Аду, и Раю,Водка, с тобой я, чудесная влага!
7 марта 1906 Москва В Библиотеке ОтрывокСклоненные внимательные лица,Цепями книг окован светлый зал.Передо мною пыльная страница –
Затертый ледоходом лет журнал.И любопытством трепетным волнуем,Словам умерших жадно я внимал.
Живая жизнь, подобно тихим струям,Шумела где-то, странно далека,И я припал к Былому поцелуем,
Но и в Былое шла со мной Тоска.Куда я ни смотрел, лишь Смерти тениМрачили жизнь и в прошлые века
И тяжко бились крылья преступлений.В тоске я отрывал от книг свой взор,А зал был полон страшных привидений:
Вот у окна беззвучный разговорВедут два тощих, испитых студента.Смотрю на них внимательно, в упор,
Их тусклых дней бескрасочная лентаПередо мной как призрак бредовой,Не видно в ней лучистого момента!
Одну борьбу с ползучею нуждойЯ вижу в их глазах мертво голодныхДа горьких мигов похоронный строй
Угадываю в жестах несвободных,И чую звук их шелестящих слов,Безобразных, бескрылых и бесплодных.
Рожденные на камнях городов,Смешные и печальные уродцы!Они не знали солнечных лугов,
Не падали в подземные колодцыИ не взлетали в голубую высь,Чтоб с Дьяволом и Богом побороться!
Они с землей и Городом сжились,Опутала их пошлость мелочамиИ в мозг влила им мыслей сгнивших слизь,
И на меня оплывшими глазамиИз глаз их гнусно глянула теперь,И поскорей над пыльными строками
Склонился я, закрыв пред нею дверь.А в окна мертволикая столицаСмотрела хмуро, как угрюмый зверь,
И тенью Смерти покрывала лица.
7-10 марта 1906 Москва Мечты о возвращенииМне хочется снова дрожаний качели БальмонтВлачась по уличным камням,Среди бескрасочных строенийЯ позабыл воздушный храмВесенне-легких настроений.
Опутал душу жадный грехСетями цепкими порока,Глаза погасли, юный смехЗастыл на дне Тоски глубокой.
Гнилой туман закутал мирИ бродят мысли в нем устало,Справляет Дьявол наглый пирИ злость, рыдая, точит жало.
А если феи запоютИх заглушит столичный грохот,Схоронит пьяный звон минутИ проституток пьяный хохот.
Но я вернусь в забытый храм,На лоно детских настроенийИ душу радостно отдамВо власть безгрешных песнопений.
Я буду снова, юн и рад,Встречать рассветные намеки,И негу царственных балладВложу в мечтательные строки.
7-17 марта 1906 Москва Закатные песниНебо млеет в стыдливом румянце,Дали кажутся смутным намеком,И созвучья в ритмическом танцеНабегают вспененным потоком.
Легкокрылые рифмы с приветомПрилетают из алого моря,Залиты вечереющим светомС легкой дымкою грусти во взоре.
И закатные робкие тениС несказанною болью вздыхают,И гирлянды моих песнопенийБриллиантами слез украшают.
13 марта 1906 Москва Пришествие АнтихристаУвенчанный меркнущим светом,Построенный Будущим храм,Знакомый безумным поэтамДа их огнекрылым мечтам,К тебе обращаюсь с приветом,Тебе вдохновенье отдам.
За будничным серым покровомПылает и пышет заря,И в свете пурпурно-багровом,Невиданным блеском горя,Согретый несказанным словом,Рисуется образ Царя.
Рисуется лик Властелина,Который на Землю грядет,Которого наша равнина,Не зная, не веруя, – ждет,Который деяние СынаИ «Семя Жены» разотрет!
Мне видятся наши потомкиИ пламя последней борьбы,И возглас Антихриста громкий,И возглас бесстрастной Судьбы,Планеты восставшей обломкиИ – звон возвещенной трубы…
За будничным серым покровомЯ чую немеркнущий свет,Согретый несказанным словомЦаря неродившихся бед, –И к этим явлениям новымЯ свой обращаю привет!
17 марта 1906 Москва * * *Ах, все мы несчастны, и наги, и нищи,И северный ветер Сурового РокаЗаносит к счастливым печали в жилище,И каждое сердце живет одиноко.
Рожденные бедной черницей-Землею,Мы небом от века до века забыты,Приходим, уходим бесцельной тропою,И флером Загадки все миги повиты.
Сейчас вот сижу я в тюрьме, за стенами,А там-то за ними ужели свобода?Ужели там нет пелены пред глазами?И разве раздвинут там край небосвода?!
О глупые люди, о жалкие тюрьмы!Навек нам дарованы Роком законы,Не знаем покоя, забвенья и бурь мы,В предвечной тюрьме мы бескрылые стоны!
11 апреля 1906 Орел, тюрьма, камера №81 Сумерки в тюрьмеТолпа обласканных закатов облаков,Задумавшись вверху, повисла над тюрьмою,Плывет издалека напев колоколов,Ракита шелестит апрельскою листвою.
И сумерки идут. Вино вечерних грезОни с собой несут и льют мне в грудь больную,Тревога умерла, уснул в душе вопрос,Я больше не в тюрьме, я трепет крыльев чую.
Они меня несут в надзвездный, тихий мирДалеко от людей и грязных душных камер,От мира, где все – тлен, где каждый нищ и сир,Где Воскресенья звон давно затих и замер.
И слышу снова я напевы звучных струн,И вновь звенит кругом поток жемчужных песен,Он то едва журчит, то хлещет, как бурун,Немолчно говоря, что мир дневной мне тесен!
И все ясней, явней сплетенный Грезой сон,То жгучий, то больной, то детски-тихий, кроткий, –И призрачна тюрьма, цепей холодный звонИ лунным серебром облитые решетки.
15 апреля 1906 Орел, тюрьма, камера №81 Вере Сергеевне АлексинойСквозь решетку мертвым окомСмотрит в камеру луна.Я в раздумьи одиноком,Грудь тоскою стеснена.
«Жизнь – проклятая химера,Полон горя каждый час…»Вдруг мелькнуло в мыслях: «Вера!» –И я вспомнил. Вспомнил – Вас!
И пропал кошмар тюремный,Ярко вспыхнула ЗаряИ из пропасти подземнойЯ умчался, весь горя.
Крылья шумно заплескалиВ море вольной синевы.Эту радость Вы мне дали,Эти крылья дали Вы!
19 апреля 1906 Орел, тюрьма * * *Пылает факел погребальныйИ в тьму безвестную влечет,А Юность песнею прощальнойК забытым снам меня зовет.
О счастьи вкрадчиво вещает,Что по возврате ждет меня,И в ночь осеннюю бросаетГирлянды яркого огня.
Но путеводный факел жадноСтремится вдаль, во тьму скользя,И я, – усталый – безотрадноШепчу: «Вернуться мне – нельзя!»
Где я прошел, мою путинуСнегами Смерти занесло,И вихрь в бездонную пучинуУмчал и парус, и весло.
Померкли ясные созвездья,Все гуще тьма, все круче сход,И медный колокол возмездьяВ глухой дали про Смерть поет.
И песня Юности смолкает,И тщетно сердце иногдаК ней стон испуганный бросает…В ответ ни эха… ни следа…
8 июня 1906 Киев ВоспоминаниеАх, сегодня опять он воскрес,Похороненный памятью миг!И явился в венке из чудес,В ожерельи из грез молодых.
Да, он с прежней улыбкой стоял,Да, он в прежнем весеннем венке,Но заброшен и темен мой зал,Посвященный богине – Тоске.
И улыбке в ответ не нашлось,У меня ни улыбки, ни слов…Только сердце безумно рвалосьЗа стихающим звуком шагов…
8 июня 1906 Киев Ворон войныГулко ударил войны слепой гром,Ворон зловещий примчался и сел,Клювом он движет, как острым ножом,Взор его жаден, безумен и смел.
Когти он в тело живое вонзил,Крыльями бурю пожара зажег,Сердце и перья в крови омочил,Трубит победу в пылающий рог.
Звуки летят, словно дьявольский вой,Скована страхом поникшая даль,Смерть пролетает в фате огневойИ на руинах рыдает Печаль.
Он улетает, и следом за нимТянутся змеи проклятий и слез,Тянется черный, удушливый дым,Стрелы укоров, бессильных угроз.
Он улетает… И что ему плач?Что ему горе и ропот земной?Он насладился, извечный палач,Мукой, слезами и кровью людской.
Целен и жаден он был на пиру,Но неспокоен возвратный полет:Снова почуял он злую игру,Снова убийство пьянит и влечет!
12 июня 1906 Киев ВидениеНебо Грехом окаймилось,Ложью покрылась Земля,Солнце печалью затмилось,Кровь оросила поля.
Дикие ужасы пляшут,Горе пред ними трубит,Черные вестники машут,Слышен напев панихид.
Красные звуки набата…Горький напев похорон…Солнце Тоскою объято…Кровью залит небосклон…
Близки реченные трубы,Веет могильная тень.Жизнь истомленные губыК Смерти прижмет в этот день!
12 июня 1906 Киев * * *Еще пылают вышки башен,Еще ласкает их закат,Но мрак ночной в упорстве страшенИ крылья ночи уж шуршат.
И взор ее совиный, мутныйПлывет и – как водоворотВбирает блеск дневной, минутныйИ чуждым холодом гнетет.
И башни в серых волнах тонут,Смывает их вершины мгла,И, – как испуганные, – стонутВ глухой дали колокола.
Но вскоре вопли их стихают,Земля безмолвна, как погост,Бесшумно тени пролетают,Бесшумно льется шепот звёзд.
12 июня 1906 Киев Предсмертное словоСковали мне руки цепямиИ заперли в камере грязной,И пьяными, злыми словамиРугали меня безобразно.
И спорили долго о казни,Чтоб было в ней больше позора,Но выслушал я без боязниПолзучую весть приговора.
И вот бессердечные гномыМеня окружили, толкаясь,Подняли со связки соломыИ вон повели, насмехаясь.
На двор привели, привязали…Я знал, что сейчас умираю…И губы мои задрожали,И с них сорвалось: «Презираю!»
12 июня 1906 Киев Памяти ЧеховаИз печальных, осенних цветовБлагородной и нежной рукоюМного сплел он душистых венков,Окропленных вечерней росою.
Не был он закаленным бойцомИ глашатаем Солнца и Счастья, –Он, – скорее, – был лунным лучомПосреди темноты и ненастья.
Он, как месяц, печально проплылИ холодным, но ласковым светомБездыханную ночь озарилИ – как месяц, – погас пред рассветом…
14 июня 1906 Киев Земная скорбьВ бесколонном сияющем храмеЗвезды пели лучистые гимны,Возжигали безгрешное пламя, –Фимиам благовонный, бездымный.
А земля, обагренная кровью,Погруженная в омут обманов,Обращала к ним взоры с любовьюИз-за полога бледных туманов.
Но, отдавшись экстазу молитвы,Не заметили звезды привета,Не расслышали возгласов битвыИ земле не послали ответа.
И она с безнадежной мольбоюОсталась одинокой и пленнойИ, закрывшись кровавой фатою,Зарыдала с тоскою смиренной.
14 июня 1906 Киев Ночная тишина, далекое звездное мерцание Памятник Русской РеволюцииОн из гордых дум изваян,Чистой кровью окроплен,Крепкой ненавистью спаянИ любовью освещен.
Мир про многое забудет,Многих скроет смертный мрак,Он же в Вечности пребудет,Как негаснущий маяк.
И в грядущие эпохи,Щит забвения пронзив,Перельются наши вздохи,Наш пылающий порыв.
Нами созданное пламяИскры новые зажжетИ для новой Битвы знамяНаш потомок развернет!
15 июля 1906 Киев, вечер РассветДома безогненные очиВперили в лунные моря,Но – роковой противник ночи –Уж машет крыльями Заря.
Вливает волны белой мутиВ бездонно молчаливый мракИ на руинах тайной жутиВздымает Солнце свой маяк.
И мечет искры золотыеВ глаза безогненных домов,И улыбаются живыеНа месте мрачных мертвецов.
19 июля 1906 Орел Кэк-уокНепристойно приседая, пляшет, пляшет кэк-уок,Юбка, взвившись, обнажила черный, млеющий чулок.Похоть думы замыкает в безысходное кольцоИ протягивает властно исступленное лицо.Все смешалось… топот пляски… запах пудры и духов…Глубже бездна, жарче пламя бредовых, горячих снов.Топот ближе. Приседая, пляшет, пляшет кэк-уок,И, взвиваясь, обнажает юбка млеющий чулок.
19 июля 1906 Орел Солнечный поцелуйСолнце губы протянулоК страстно-дышащей земле.И земля к нему прильнула,И сознанье потонулоВ золотисто-пьяной мгле.
Все земное платье смято,Громче говор жарких струй,Солнце заревом объято.В грешных волнах ароматаСлышен звонкий поцелуй.
Сердце трепет сладкий чуетИ томительную дрожь.Страсть победу торжествуетИ насмешливо ликуетОпьяняющая ложь.
21 июля 1906 Орел ГородуГород и камни люблю. Валерий Брюсов, «Tertia vigilia»Ты с детских лет ползучей паутинойОплел мой мозг и душу, как паук.Привлек к себе стоцветною картиной,
И твой больной, неугомонный стукТревожит сердце зло и неустанно,И жжет огнем неугасимых мук.
Но я с тобою скован властью странной,Как с гробом скован неразрывно труп!Мне мил твой облик глыбисто туманный,
Мне сладок яд твоих отравных губ,Живит меня мрак твоего развратаИ воздух твой промозглый сердцу люб.
Пороком ум мой напитав богато,Учил меня ты с Богом в бой вступать,Введя в храм тьмы, – казалось, – без возврата
О чистоте потерянной рыдатьИ вслед за стрелами хулений дерзкихПлач покаянный к небу воссылать.
В домах распутства, в поцелуях зверскихТомил мой дух, настойчиво шепчаПро сладкий ужас извращений мерзких.
Бесстыдству и презрению уча,Ты отравил мою больную душуИ все темней горит моя свеча!
Но я твоих заветов не нарушу:Навек я твой, – жестокий Властелин!Перед могильным мраком я не трушу
И не хочу я мира тех долин,Где человек, – наивный, как ребенок,И Богу, и Судьбе покорный сын.
Пусть воздух там живителен и звонок,Пускай там счастьем дышит каждый звук!Милей мне скрип ящеровидных конок,
Свет фонарей больных и резкий стукВстревоженно танцующих пролеток,Чем жизнь без бурь, без горечи и мук!
Пусть вне тебя мир радостен и кроток,Свет ярче там, где гуще темнота,Свобода нам милей из-за решеток
И меж уродств желанней Красота!
30-31 июля 1906 Орел * * *Редеет мрак и дым угарный,Слабеет бунтовской упырь,Царю и Богу благодарныйВстает народ наш – богатырь!
И никнут красные знамена,Заносит их забвенья прах,И блеском неба озаренный,Горит трехцветный, русский стяг.
Уж близко утро воскресенья,Замрет крамольный дикий бредИ этим дням свое презреньеМы бросим с гордостью вослед.
А сами станем тесной ратьюУ трона Русского ЦаряИ осенит нас благодатьюЛюбви зиждительной звезда.
Лето 1906 Во мраке СонетМоя любовь развеялась печалью,Цветы убил безжалостный морозИ с горечью невыплаканных слезСтою один перед пустынной далью.
Мир сумраком одет, как темной шалью,В душе дрожит томительный вопрос,А Ночь полна предвестий и угроз,И молнии сверкают грозной сталью.
Неозаренный путь мой тих и пуст,И тщетно из моих дрожащих устЛетят проклятья, просьбы и призывы.
Их гасит Ночь кошмарной тишиной,И все слабей и трепетней порывыК огням небес из бездны роковой!
1 августа 1906 Орел Во мраке. II СонетСмеясь, заплывшие глаза ПорокаГлядят в мое темничное окно,А у меня все грустно и темно –Весенний свет и пурпур зорь – далёко.
Нечистый взор, – как повеленье рокаВлечет меня все ниже, в глубь, на дно,Где, – чую, – будет все погребено,Что я любил и уважал глубоко.
В греховной пляске мечутся мечты,И медленные, хищные цветы,Растут из липкого, гнилого ила,
Бросая мне предательский намёк.Борюсь ещё, – но – миг – и все покрылаТвоя волна, – несытый зверь – Порок!
9 августа 1906 Орел, бездонная чаша лазури НочьюВ ночную грудь впилися жалаБольных, озябших фонарей,Замки с покорностью усталойВисят у запертых дверей.
Глаза домов, часам покорны,Сомкнули строй усталых век,И свет, впиваясь в сумрак черный,Струится только из аптек.
Шаги бессонного гулякиНа миг сон улиц всколыхнутИ сгинут в тяжкодумном мраке,В пучине дремлющих минут.
Моя Тоска встает, рыдая, –И гонит в мрак, и тянет в Ад,А жала фонарей, мигая,Немую ночь сосут, язвят…
10 августа 1906 Орел О городеУнылая зелень бульваровМилей заповедных лесов,Как тяжкие цепи кошмаровБлаженнее роскоши снов.
Моря, и равнины, и горыНичто перед вами – дома,Как юные чистые взорыПред теми, где грешная тьма.
11 августа 1906 Орел Сны Страсти Посв. Ф.А.ПавловойРазжал я ей алые губяСвоим поцелуем палящимИ жестом внезапным и грубымОбнял ее круглые плечи…Погасли смущенные свечи, –Одни мы в потоке кипящем!
Вспыхнули молнии страсти,Белое тело сверкнуло,В пьяной, томительной власти,В бездне немых содроганийВсе потонуло!
Бешенство груди несытой,Бедер дрожащих извивы,Хмель в поцелуях разлитый,Искры безумных желаний, –Шепот стыдливый!
Но голос Дьявола не дремлет,Твердит о смене наслаждений,И пьяный мозг уже не внемлетТому, что робко сыщет стыд,И мрачным пламенем горитЗаря отверженных сплетений.
И там, где кричали орлы,Протянулись ползучие, цепкие змеи,Изогнувши свои сладострастные шеи,И в холодные кольца зажалиЛебедей, опьяненных развратом……………………………………………В бездне царственной мглыСмехи Дьявола вдруг зазвучалиГромовым, тяжкомлатным раскатом!
11 августа 1906 Орел Весенняя печальБыла весна. В земных хоромахГорели брачные запястья,Дыханье девственных черемухТомило дух желаньем счастья
Земную грудь истомой раня,Лобзали солнечные губыИ светлым звоном мозг туманя,Трубили в огненные трубы.
Но был он бледен и заплакан,В весенне-радостных хоромахСмотрел с тоской в бездонный мрак онИ в нем искал очей знакомых.
В его плененном думой взореРосинки слез, дрожа, сверкали,И блекли радостные зори,И песни Солнца замолкали.
И как Мир ни был юн и весел,Проникся все ж его печалью,И дождик сеть свою повесилНад отуманенною далью.
13-14 августа 1906 Орел Слава ЗлуРухнут Одина чертоги, Рухнет древний Игдразил. Валерий БрюсовНапрасно хочет Жизнь пленительным туманомОкутать предо мной свой безобразный храм:Навек прикован взор к горящим кровью ранамИ ненависть свою за Счастье не отдам!
В темницах, и дворцах, и меж степных просторовЯ узник немощный, я раб земной тоски,Но в мертвой тишине бездонных коридоровПою дома распутств и славлю кабаки!
И нравятся мне вор, убийца, и ползучий,Продавший честь шпион, и жадный ростовщик:В их ласках Дьявол сам, низверженный – могучийЯвляет мест свою, свой заклейменный лик.
И только в их кругу, среди бесов глумленья,Среди озлобленных, бунтующих людейРождаются цветы великого презреньяИ вспыхивает весть о гибели всех дней,
О Дне, когда во всей закованной ВселеннойМятежный, жадный крик свирепо пролетит,Когда на Бога Мир восстанет полоненныйИ оскорбленный Бог Мир Смертью поразит!
15-16 августа 1906 Орел Запах цветов СонетРуками тяжкими сжимал меня развратСреди продажных тел, среди подушек сальныхИ – вдруг – в окно проник томящий ароматЗабытых мной цветов, безгрешных и печальных,
И вспомнился в тот миг мне деревенский сад,И ясность дней былых, наивных и кристальных,И тихих вечеров задумчивый закатНад далями полей осенне-погребальных.
Померк и потускнел мой распаленный взор,Любовь и чистоту, и грез былых укор –Все воскресил во мне цветов забытых запах.
Но льется он слабей, и вновь я в скользких лапах:Напудренных грудей порочный ароматМое дыханье жжет, и вновь я твой – разврат!
17-19 августа 1906 Орел Березки осеньюПод туманною, блеклой вуальюБезутешная осень пришла,Поглядела на Землю с печалью,Погребальные свечи зажгла.
Из безгрешного воска березыДогорают во мгле ледяной,Их зеленые, девичьи грезыУмирают одна за другой.
Их слезами холодными мочитКараван пробегающих туч,И над их наготою хохочетБессердечный, чахоточный луч…
31 августа 1906 Село Богородицкое Тоска месяцаВечер осенний спокойно-безгрешен,Сумрак поля утомленные нежит,Месяц в печали своей безутешен –Тучки прозрачные трепетно режет.
Храбро их рубит серебряный воин,Быстро скользят его белые латы,В храмине вечере он не спокоен,Мчат его грезы в порыве крылатом.
Мчат его в звездный, сияющий терем,Где – с ним в разлуке – изныла царевна.Тучи вздымаются гибельным зверем,Ширится бездна с насмешкою гневной.
И не узнать ему счастья свиданья,Он присужден к постоянной разлуке,Вечны порывы его и скитанья,Вечны его безутешные муки.
9 сентября 1906 Орел, вечер У гроба юношиПосв. В.В.КриволуцкомуПред ним лежала жизнь манящим, светлым заломИ пер ему хор грез про брачный трепет танца,Но – шевельнула Смерть своим грозящим жаломИ с юных щек навек сбежал огонь румянца.
Улыбкам и Весне был, как ребенок, рад он,И в тишине его ласкало Вдохновенье,Но грозный час пробил: над ним клубится ладанИ празднуют в сей день победу – Смерть и тленье.
Недвижное лицо желто, как слепок воска,И неземной покой в его стеклистом взоре,И близок катафалк, – последняя повозка, –И скрип ее колес влечет нас в омут горя.
Нам хочется рыдать, безумствовать и плакать,Нам хочется проклясть лик грозной Немезиды,И, павши ниц лицом, в сырую грязь и слякотьГрызть руки и кричать от боли и обиды.
Но умирим сердца, обидный крик задушимИ затаим в себе всей скорби нашей жгучесть,Стенаньями в сей миг молчанья не нарушим:Есть в смертной тишине особая певучесть!
Пускай чернеет гроб, пусть тихо плачут свечи,И тихо плачем мы под звон кадил и пенье,Но пусть в сердцах у нас растет желанье встречи,И вера в Жизнь растет, и вера в Воскресенье!
21-22 сентября 1906 Москва ФонариФонари, – золотые кудесники, –Только вы по ночам не мертвы!Вы отрадные, яркие вестникиНад провалом утихшей молвы.
Черно-синяя ночь плащаницеюОбвила городскую гульбу,И оплывшею, старой блудницеюГород спит, разлагаясь, в гробу.
Смерть зловеще звенит колокольцамиНа угрюмых, пустых площадях,И сжимает змеиными кольцамиНеуснувших томительных страх.
И лишь вы, золотые кудесники,Говорите, что свет не погас!Вы отрадные, яркие вестникиВ этот мертвый, губительный час!
3 ноября 1906 Орел, вечер В заброшенной усадьбеОкна в теплицах разбиты,Глушит полынь цветники,К пруду припали ракиты,Пруд оплели тростники.
В зеркале водном не видноГолых, мелькающих ног….Дом покосился обидно,Сад одичал и заглох…
Здесь только мрак воскрешаетСтарые сказки и быль,Месяц в окно проникаетСквозь паутину и пыль…
Снова в тоске и в надеждеСтарые лица живут,Голые ноги, как преждеПруду о страсти поют…
26 ноября 1906 Орел, морозный, светлый день Вечерние стихиКрасны окна домов на закате,Синевой отливают снега…Я тоскую о давней утрате,Моя дума горька и строга.
За окном провизжали полозья,Семенит старичок с костылем…Ах! В плену у мучительных грез яИ покой мне давно не знаком!
Головою к стеклу прислонился,Всем погибшим слагаю привет…Над пустынностью улиц разлилсяЭлектрический, матовый свет.
29 ноября 1906 Орел, глухой, безрадостный вечер Зимний путьБестревожен и бескровенПоля мертвенного лик,Путь ухабистый неровен,Лихо гикает ямщик.
Зимний воздух жгуч и колок,Бег саней моих певуч.Дремлет строй угрюмых елок,Млеет месяц между туч…
29-30 ноября 1906 Орел Бич рокаВ слепой свирепости над МиромПодъемлет Рок свой грозный бичИ тщетно к благостным кумирамСтремится наш молящий клич.
Сильней карающие взмахи,Все глубже жгучие рубцы,И вместе по ступеням плахиИдут с глупцами мудрецы.
30 ноября 1906 Орел НочьюУходят уступами крыши,Сверкает серебряный снег.Иду я вперед, и все тишеМечты замороженной бег.
А месяц над Городом плачетИ шлет мне печальный привет:Как я, он в пустыне маячит,Мне призраков страшных и бед…
21 декабря 1906 Орел ОграбленныйГаснут фонарные зраки…В липком рыдающем мракеИдут из трактира гуляки.Им барин навстречу. Во фраке.
И окружили его хулиганы,И – нанеся ему тяжкие раны, –Опустошили карманы.Над столицей – как птицы – кружились туманы.
Барин присел под забором. Заплакал…«Ах, посадить бы грабителей на кол!»Где-то звонок электрический звякал.Барин ограбленный плакал.
18 января 1907 Москва Улица зимойВолнуется, гудит намокший тротуар,А сверху дрянь валит, ни дождь, ни снег – как сопли.У расписных дверей икающий швейцар,И сразу не поймешь: свинья ли он, холод ли?Из-под заплывших векГлаза его глядят безжизненно-надменно,А перед ним стоит убогий человек,Весь вшивый и смиренный.На красоту витрин,На груды яств и вин,На спаянные кровью вещиГлядит толпа глупцов,А Голод горла их зажал свирепо в клещиИ лица расписал кровавостью рубцов.………………………………………….…………………………………………………..
18 января 1907 МоскваСтихи 1906-1907 гг.
