Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

— Все… — растеряно проговорил он.

— Там тупик, — добавил помощник.

— Машинист предупрежден, — высоколобый стер ладонью пот с лица, — а насчет «все» вы ошибаетесь. Некоторое время вам придется побыть с нами.

Железнодорожники переглянулись.

— В каком смысле? — вновь осмелел диспетчер.

— В самом прямом. Пройдемте.

Это слово вновь заставило диспетчера содрогнуться, новейшая история свидетельствовала, что можно «пройти» и не вернуться. Он обреченно поднялся, стал плечо в плечо с помощником. Столичные щеголи с фирменными наушниками и микрофонами повели их к выходу. Шаги в бетонной шахте башни звучали похоронным маршем.

Ни слова больше не говоря, столичные чекисты усадили железнодорожников на заднее сиденье «гелендвагена». Их не били, не толкали. Но подчеркнутая вежливость только нагоняла страху. Внедорожник лихо развернулся на пятачке и съехал на дорогу.

Машина с выключенными фарами мчалась как на пожар. Водитель напряженно всматривался в дорогу, но скорости не сбавлял. Высоколобый опустил боковое стекло и высунул голову. Впереди на фоне звездного неба четко проявился железнодорожный состав. Поезд катил к громаде недостроенного заводского цеха. Стальные арки ферм возвышались над равниной.

— Скелет доисторического динозавра, — ухмыльнулся высоколобый. — Советского динозавра, вымершего в эпоху перестройки.

Мерно гудел под потолком кондиционер, распространяя по всему вагону запах альпийского луга. Диссонансом изысканному аромату проплывал за окном сумеречный русский пейзаж. Непонятно, каким путем пробравшаяся в обход бдительной охраны и систем воздухообеспечения пчела билась в идеально вымытое стекло. На письменном столе подрагивал в тонкостенном стакане чай, позвякивала ложечка. В клетке под скатертью сонно ворковали голуби. Но снаружи в идеально изолированный вагон не проникало ни звука, если не считать перестука колес. От него никуда не скроешься, вибрацией он пробирался даже в самые защищенные места.

Самый главный пассажир президентского поезда, облачившись в светлые летние брюки и льняную рубашку навыпуск, сидел в кресле и внимательно изучал газеты, подсунутые ему Климом Бондаревым. Уже давно не приходилось ему держать в руках рыхлую желтую газетную бумагу. Все, касающееся региональной прессы, помощники доставляли ему в виде ксерокопий. И, как оказалось, копии выглядели лучше оригиналов.

Карташов наглым козлом злобно усмехался ему с первой страницы и грозил вознесенной над головой конечностью. Разобрать, рука это или копыто, было невозможно из-за ужасного качества печати. Генерал Муравьев строго пучил глаза. Зрелище было отвратительным.

— Надо кончать и с этим, — пробормотал глава государства под нос и бросил газеты на кресло снимками вниз.

Он раскрыл принесенную помощником папку и просмотрел завтрашний график встреч. Первым номером значилась встреча с губернатором и общественностью на вокзале в Ельске. А дальше шли посещение завода, детской больницы и заповедника. Президент зевнул. Он проезжал самую большую страну в мире, но не чувствовал этого. Повсюду его ожидало одно и то же. Каждый вокзал неизменно пах свежей краской, под ногами ровненько стлалась недавно уложенная плитка, изготовленная по финской технологии, краснели, синели, зеленели металлочерепичные крыши. Подобострастно напрягались и кивали любым его словам чиновники. Казалось, нет такой банальности на свете, которую бы они не восприняли, словно божественное откровение. К своему удивлению, президент почувствовал, что единственной настоящей встречей с народом, хоть и бестолковой, была короткая неплановая остановка на полустанке, к которой его окружение не приложило руки. С иконой, со стариком инвалидом, с сельским ухарем и двумя прошмандовками на мотоцикле.

Поезд понемногу стал сбавлять скорость, хотя ближайшая остановка значилась только к утру. За окном мелькнули яркие фонари, сверкающие лаком черные внедорожники, выстроившиеся «по линейке» у здания диспетчерской. Вагон резко качнуло — даже ложечка описала круг в стакане, и поезд почему-то стал отдаляться от магистрального пути. По обе стороны не стало видно рельс, на фоне неба мелькали печально возвышающиеся опоры ЛЭП с оборванными проводами. Свет в вагоне моргнул и переключился на слабый — аварийный.

В дверь тревожно постучали.

— Войдите, — настороженно бросил президент.

Два телохранителя буквально вбежали в вагон, без объяснений принялись опускать на окнах плотные светонепроницаемые шторы. А руководитель охраны уже докладывал о том, что якобы впереди по пути следования саперы обнаружили взрывное устройство и в целях безопасности поезд решено перевести на запасный путь. Мол, волноваться нечего, полотно будет в кратчайшие сроки повторно осмотрено. А плотные шторы — это светомаскировка, нельзя исключать, что террористы вооружены переносным ракетным комплексом. Но вообще-то волноваться нет причин. Ситуация под контролем.

Президент не имел обыкновения вмешиваться в работу профессионалов, особенно в критические моменты. Как бывший работник спецслужб, он на своей шкуре знал, как это раздражает. Лишь только все шторы были опущены, свет вновь моргнул и перешел в нормальный режим.

— Пригласите коменданта, — стараясь оставаться спокойным, проговорил президент.

— Обязательно, лишь только он освободится, — были последние слова руководителя охраны, прежде чем он закрыл за собой дверь.

Глава государства мерил шагами покачивающийся вагон. Казалось бы, окна — это мелочь, но стоило опуститься на них плотным шторам, и сразу же возникало ощущение, что ты целиком отрезан от мира. Рука взяла трубку телефона, тот предательски молчал — мертво молчал, в наушнике даже не прослушивался фон. Распахнув дверь, президент оказался лицом к лицу со строгим охранником, тот вопросительно смотрел и пропускать дальше порога не собирался. За окном неосвещенного тамбура виднелась грунтовка, по ней пылила короткая колона машин с выключенными фарами.

— Связи нет, — зло сказал президент.

— Временный запрет на выход в эфир и перемещения по составу, — охранник показал и на свою выключенную рацию.

Препираться с охраной было глупо. Глава государства вернулся в кабинет. Поезд понемногу сбавлял ход и наконец вовсе остановился. Явственно послышалось, как громыхнула сцепка.

Не выдержав, президент рванул штору вверх, та послушно свернулась. За тонированным стеклом простиралась кромешная темнота, будто окно с той стороны залили расплавленным битумом. Затем вдруг запылал яркий свет, от которого глава государства даже прикрылся ладонью. Поезд находился в странном месте. Четыре железнодорожные колеи отделяли его от сплошной бетонной стены в белесых водяных потеках. На этой стене и были укреплены безжалостные прожектора, бившие по глазам. По соседней колее медленно проплыл электровоз — тот самый, тащивший состав от самой Москвы. Он прошел так близко, что даже можно было рассмотреть лицо немолодого машиниста в кабине. Железнодорожник сосредоточенно глядел перед собой, словно ему под страхом смерти запретили смотреть в сторону президента. Следом проползли два вагона. Вскоре вновь произошло легкое содрогание, как бывает, когда переформировывают состав.

Дверь отворилась, охранник безмолвно сделал приглашающий жест выйти и тут же исчез из виду. Президент, пока еще надеясь на лучшее, спустился на платформу, но тут же сообразил, что это не совсем платформа, а скорее разгрузочная рампа. Он стоял посреди огромного недостроенного цеха. Над головой чернели гигантские пролеты ферм перекрытий. Бетонные стены покрывали соляные потеки и пыль, кое-где из трещин выбивалась зеленая поросль. От всего поезда остался лишь один его вагон, вновь сформированный состав уже вышел за ворота. Четверо охранников закрывали за ним тяжелые створки.

К главе государства спешил руководитель охраны, одной рукой он придерживал наушник.

— Объяснитесь, — потребовал президент, щурясь от яркого света.

— Принято решение в целях безопасности отсоединить ваш вагон, а пустой состав пустить по плановому маршруту, — эта галиматья прозвучала не слишком убедительно.

Глава государства гипнотически сузил глаза, знал, от этого его взгляда даже проворовавшиеся сверх положенного министры начинали говорить правду.

Руководитель охраны явно услышал в наушнике то, чего ждал, какие-то инструкции, лицо его приняло более решительное выражение.

— В целях вашей безопасности вам нельзя выходить за пределы здания.

Президент оттолкнул стоявшего у него на дороге и зашагал к воротам, у которых чернели фигурки охранников. Те явно забеспокоились, но оружия пока никто в руки не брал. Опомнившийся руководитель охраны догнал своего подопечного.