Глаз бури - Питер Рэтклифф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если о вооружении и снаряжении Полка, а также о том, в каких операциях он принимал или не принимал участие, существует множество мифов, то еще больше мифов ходит о том, кто действительно служил в Специальной Авиадесантной Службе. Если сложить всех, кто утверждает, что служил в САС, то общая численность превысит численность всей Королевской артиллерии, самого многочисленного соединения Британской армии, и намного, намного превысит численность очень скромного по численности Полка. Причины этой немного печальной привычки делать ложные заявления выяснить несложно, но, похоже, она очень распространена. Кен Коннор, один из долгожителей Полка, в своей книге «Призрачная сила»[53] подсчитал, что число людей, утверждающих, что они находились на балконе иранского посольства в Принсес Гейт в мае 1980 года, составляет около 15 тысяч человек — и эта цифра продолжает расти.
В лондонском клубе сил спецназа я был всего два раза и должен сказать, что больше никогда туда не пойду. По понятным причинам в клубе есть камера видеонаблюдения над дверью и система домофонов, позволяющая пропускать членов клуба и их гостей после идентификации, однако это не помогает выявить подделку. В ту дверь входило больше настоящих героев и героинь, чем вы можете себе представить, — и, к сожалению, несколько Уолтеров Митти[54]. Последние слоняются вокруг бара, рассказывая небылицы о своих подвигах, как правило, обманывая друг друга, в то время как настоящие люди, которые прошли через все это и имеют шрамы, подтверждающие это, слушают и молчат. Эти люди знают друг друга, и им не нужно обманывать. Они также прекрасно понимают, когда то, что они слышат, — сплошная ложь, хвастовство и полуправда.
Есть даже несколько пожилых женщин, которые являются членами клуба, хотя, к сожалению, с каждым годом их становится все меньше. Это отважные женщины — агенты УСО[55], которые во время Второй мировой войны десантировались на парашютах в оккупированную Европу, и к ним я отношусь с огромным уважением. А вот что касается Уолтеров Митти, то они у меня навязли в зубах. В 1993 году я был в клубе сил спецназа в ночь Бёрнса[56] и наслаждался хорошим вечером в компании друзей. После ужина я стоял у бара с полковым сержант-майором 21-го полка САС, одного из двух территориальных подразделений Полка, когда ко мне подошел парень и представился. Я пожал ему руку и сказал, что меня зовут Билли Рэтклифф.
Он смотрел на меня с минуту, а затем, к моему удивлению, ответил:
— Вы не Билли Рэтклифф.
Я заверил его, что это так, после чего он категорически повторил, что это неправда. На мгновение он почти убедил меня, что я не тот, за кого себя выдаю. Далее он заявил, что буквально на прошлой неделе разговаривал с «Билли Рэтклиффом из САС». К этому времени я уже начал заводиться.
— Он вон там, на той картине, — сказал он, указывая на заказанную мной картину, изображавшую собрание сержантов, которое мы проводили в пустыне за линией фронта во время войны в Персидском заливе, когда я был полковым сержант-майором 22-го полка САС.
— Так это я на картине, — произнес я.
— Нет, это не вы, — ответил он. Очевидно, что я не собирался его убеждать, поэтому, оставив его разговаривать с сержант-майором территориального полка, я ушел в ночь, пока меня не разобрал гнев при размышлении о странном чувстве, возникающем, когда ты знаешь, что есть кто-то, кто выдает себя за тебя. На мой взгляд, комитет клуба должен быть гораздо более внимательным при утверждении кандидатов на членство.
Иногда на гражданке я встречаю людей, которые знают о моем происхождении. Часто они говорят, что знают кого-то еще, кто служил в САС. Я отвечаю им, чтобы они вернулись и спросили у своего друга, в каком эскадроне он служил и как звали его командира. И что самое странное, они всегда возвращаются и говорят, что их друг ответил им, что не может давать такую информацию.
В мире существуют сотни, а может быть, даже тысячи фальшивых САСовцев. Между собой они расплетают о САС столько пряжи, что ее будет достаточно, чтобы каждому военнослужащему Полка — бывшему или действующему — связать свитер хорошего размера. И это, пожалуй, единственное, что в этих людях является правдой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Если бы нашим политикам пришлось отправляться и выполнять все свои обещания, соблюдая наши, зачастую сомнительные, договора о дружбе в тех частях света, которые никогда не попадут в туристические брошюры, то мы имели бы Палату общин, целиком и полностью состоящую из пацифистов-изоляционистов.
Однако, к сожалению для рядового солдата, мы еще очень далеки от такого счастливого поворота событий, поэтому в 1973 году, пройдя очень извилистым и тайным путем, я оказался в Омане, независимом султанате на берегу Персидского залива. Точнее, в Дофаре, провинции на юге Омана, которую на карте не смогли бы найти 90 процентов британских школьников.
В то время Оман был страной, которой мало что можно было посоветовать, — по крайней мере, на наш взгляд. Его границы были, да и остаются сейчас, в основном неопределенными, а население было одним из самых бедных в мире. Здесь водилось очень много ядовитых змей, скорпионов и пауков, а вездесущие клещи, вши и мухи переносили такие болезни, как дизентерия и кожный тиф. Днем в долинах температура поднималась до более чем 120 градусов, а ночью на плато опускалась ниже нуля по Фаренгейту[57]. Обезвоживание и солнечный удар запросто могли привести к смертельному исходу, а солнечный ожог был просто очень болезненным. Чтобы чувствовать себя более или менее нормально, нужно было выпивать не менее галлона воды[58] в день.
Пятимесячная командировка в таких условиях выбила бы из колеи большинство наших политиков, и это я еще не перешел к описанию реальной опасности и причине
