Гнев - Эрик Амблер

— Ясно.

Ей показалось, что она заметила саркастическую нотку. Губы ее сжались.

— Я долго оплакивала Ахмеда, — сказала Люсия тихо, — но теперь это в прошлом, и я не буду притворяться, особенно перед вами. Поскольку мы с вами оба заинтересованы в успехе, обойдемся без лицемерия и притворства. Я сказала, что вы мне нравитесь, только не надевайте высокий воротник.

Она хотела сказать, не становитесь самодовольным ханжой.

Я улыбнулся.

— Прошу прощения. Больше не повторится.

— Отлично. Во сколько вас ждать завтра?

— Примерно в это время. Я перенесу чемоданы и запасы еды в вашу машину. Потом поеду и сдам «рено» в прокатную контору. А когда стемнеет, вы заберете меня из Ниццы.

Она согласилась.

Я надел шляпу и вышел. Мне не надо было беспокоиться, что я случайно столкнусь в Каннах со Скурлети, поэтому я поехал в Ниццу по прямой. На улице Гамбетта есть большой продуктовый магазин. Я купил яиц, несколько банок сардин в масле, консервированных овощей и фруктов, несколько палок колбасы, выбирая наименее скоропортящиеся, и пару бутылок вина. Пришлось сделать два захода, чтобы сложить все в машину. Оттуда я поехал на стоянку рядом с вокзалом и оставил машину там. В воздухе висела морось, и я отправился в гостиницу, чтобы взять пальто.

По дороге я размышлял, что надо бы запастись книгами и купить маленький радиоприемник на случай, если придется проторчать в одиночестве в доме в Больё несколько дней. Входя во вращающуюся дверь гостиницы, я как раз мысленно добавлял к своему списку покупок на следующий час несколько пачек сигарет.

Я увидел Боба Парсонса прежде, чем он меня. Боб стоял у столика дежурного и показывал ему мою фотографию. На звук открывающейся двери дежурный автоматически поднял глаза. В первую секунду он не узнал меня из-за шляпы, но лишь в первую секунду. У него вырвалось восклицание, и Боб обернулся. Я поспешно вышел обратно. Боб Парсонс закричал мне вслед:

— Пит! Пит, болван! Подожди минутку!

Раздался скрежет тормозов и визг шин, когда я бросился на другую сторону улицы перед движущейся машиной. Водитель чертыхнулся. Я слышал, как Боб Парсонс выкрикивает мое имя. Я не оглядывался. Я бежал.

II

К счастью, морось превратилась в мелкий дождь. Если на улице сухо, бегущий привлекает внимание и может заинтересовать полицию; под дождем бегущий человек с поднятым воротником не требует объяснений. Я бежал, пока хватило сил.

В конце улицы Россини есть большое кафе. Я зашел туда, позвонил Люсии и рассказал, что случилось. К счастью, я записал ее телефон на удостоверении для прессы, которое носил в нагрудном кармане.

Она не задавала глупых вопросов и не тратила времени на причитания.

— Где вы сейчас?

Я продиктовал ей адрес кафе и подождал, пока она его запишет. Потом сказал:

— Машина с едой на парковке рядом с отелем. Я не хочу идти туда пешком. Думаю, лучше подождать до темноты, а потом вы заберете меня отсюда и отвезете на парковку. Как только я смогу избавиться от прокатной машины, можно будет переезжать в Больё.

— А как быть с одеждой?

— У меня есть еще насколько часов, чтобы купить самое необходимое.

— Отлично. Но я не могу зайти в кафе. Там слишком светло. Вам придется смотреть, не подъехала ли моя машина.

— «Ситроен»? Ладно. Примерно через час?

— Договорились.

Для начала я зашел в аптеку и обзавелся всем необходимым: бритвой, зубной щеткой и тому подобным. Хотел купить и снотворное, но без рецепта мне его не продали. Тогда я отправился в тот универсальный магазин, где покупал шляпу. Перед самым закрытием я успел взять несколько пар носков, белье, три нейлоновых сорочки, прорезиненный плащ и пластмассовый чемоданчик. На обратной дороге добавил к своей коллекции чудовищный радиоприемник с часами. Времени искать книжный магазин уже не было. Сигареты я купил в кафе, пока ждал Люсию.

К тому времени дождь уже хлестал вовсю, через стеклянные ширмы, закрывавшие террасу кафе, ничего не было видно. Я вышел и встал в дверном проеме офисного здания по соседству. Люсия опоздала на пару минут. Я бросил чемодан на заднее сиденье и сел рядом с ней.

— Где стоянка? Может, лучше оставить машину там? Я знаю продуктовый магазин, который торгует допоздна.

— Нет, я хочу вернуть машину владельцу. Она взята на имя Матис, и Боб Парсонс знает, что это я. Если машина будет считаться в угоне, возникнут проблемы с полицией. Я бы оттянул этот момент, насколько возможно.

— Да, разумно.

Я объяснил ей, как проехать на стоянку. Люсия высадила меня у входа. Я вывез «рено»; она последовала за мной. Немного не доезжая до прокатной конторы, я остановился и перегрузил картонные коробки с продуктами в «ситроен». Люсия ждала, пока я вернул машину и получил назад залог. Через несколько минут мы уже неслись по Муайен-Корниш на восток.

Разговор не клеился. Я спросил ее, подключен ли в Больё телефон, и она ответила, что да. Очевидно, Адель Санже всегда оставляла свои дома готовыми для вселения, считая, что так практичней. Люсия захватила с собой постельное белье и полотенца, а также немного хлеба. Как только она открыла дверь, я стал переносить вещи. Из-за дождя, темноты и ступеней дело двигалось не быстро. К тому времени как все было закончено, Люсия успела разжечь камин.

Я не смог скрыть своего удивления. Она подняла брови.

— Вы думали, я брошу вас в этом беспорядке и сразу уеду в Канны?

Именно этого я и ждал.

— Я боялся, что кто-то заметит машину возле дома.

— Да кто ее увидит в темноте?.. Теперь давайте посмотрим, где вы будете спать. Адель говорила, что наверху есть большая спальня. Окна с этой стороны соседям не видны, поэтому с задернутыми шторами можно спокойно включать свет. Но лучше бы, конечно, сначала убедиться, что там есть шторы. Эх, надо было взять фонарик.

Я достал спички, и мы поднялись наверх. Я стоял в дверном проеме, прикрывая зажженную спичку рукой, пока Люсия задергивала занавески. Затем она включила свет, и мы увидели большую двуспальную кровать, обитую желтым в белую полоску кретоном. Узкая дверь с полукруглым проемом вела в ванную. Люсия оценивающе огляделась. В углу стоял сосновый платяной шкаф. Она подошла к нему и принялась доставать одеяла и подушки.

— Неплохо, — прокомментировала Люсия. — Адель сдает жилье дорого, но оно стоит своих денег.

— Я полагаю, жильцы не появятся?

— Еще месяц по крайней мере. Некоторые из ее домов заняты круглый год, но большинство только в сезон, с мая по сентябрь. Вам тут будет удобно?

— Вполне.

— Вообще-то здесь прохладно, но можно принести снизу электрический обогреватель, чтобы просушить одеяла. А мы пока чего-нибудь выпьем. Полагаю, не откажетесь? Постель застелим позже.

Я никак не ожидал увидеть Люсию такой домашней. Весь ее облик, манера двигаться неуловимо изменились. За пять минут она разобралась с незнакомыми кухонными приборами и почувствовала себя как дома. Немного поохав над моими продуктовыми закупками — я забыл купить масло, поэтому омлет исключался, — она лихо соорудила какое-то вкусное блюдо из яиц, томатной пасты и мелко порезанных ломтиков чесночной колбасы. У нас был хлеб и к нему бутылка красного вина на низеньком журнальном столике у камина.

Я думал, Люсия захочет обсудить планы на ближайшую неделю, но я ошибся. Планировать предоставлялось мне, а ее роль сводилась к снабжению, тактической поддержке и поддержанию моего морального духа. Кое-какие подробности моей личной жизни она выведала у Адели Санже, а теперь хотела узнать про моих друзей: чем занимаются, сколько им лет, состоят ли в браке, где живут, сколько зарабатывают, что говорят и что думают. Когда я упомянул имя своей хорошей знакомой, которая писала для модных журналов, Люсия явно навострила уши, и ее вопросы стали продуманными. «Это с ней он спит?» — явно размышляла она. А потом спросила почти напрямик.

— На следующей неделе вас, возможно, объявят в розыск. А как же ваши друзья? Они будут о вас волноваться?

— Думаю, да. Но тут уж ничего не поделаешь.

— А как же самые близкие?

— Вы имеете в виду мою любовницу?

— Вы мне о ней не рассказывали.

— Потому что ее не существует.

— Неужели у вас никого нет? — Недоверие в голосе Люсии должно было мне польстить, если бы я не раздумывал, как поскорее перевести разговор на другую тему.

— Прямо сейчас — нет.

— По собственному желанию?

— Отчасти.

Ее брови недоверчиво поднялись.

— А, понимаю, вы из тех, кому трудно угодить. — Люсия улыбнулась. — Расскажите мне про последнюю. Какой она была?

Я отхлебнул вина.

— Я уже почти забыл. Доктор в больнице сказал, что через какое-то время я совсем забуду.

Ее улыбка погасла.

— Что случилось? Она умерла?