Бурные страсти тихой Виктории - Лариса Кондрашова

— И что вы вдруг вскинулись? Я давно привыкла, что вы…

Вика прикусила язык. Несет ее по кочкам! Чуть было не сказала, что давно привыкла к тому, что родители о ней не часто вспоминают.

— Ценю твою деликатность, — усмехнулся отец, — не договорила, что хотела. Но я все равно от тебя не отстану насчет учебы… Подумай, у нас в роду все с высшим образованием, а самая умная, можно сказать, недоучкой остается.

«Самая умная! — с усмешкой подумала Вика. — Знал бы ты, какие я курбеты могу устраивать, усомнился бы в моем уме. У любого бы терпения не хватило. А Санька ничего, привык!.. Или не привык? Может, зря я себя все время успокаивала, а на самом деле семья чуть не рухнула из-за меня?»

— Значит, так, — сказал отец, — пока устрою тебя к себе. Будешь на подхвате. На все про все. Включая технические переводы. Ну и синхронный перевод, когда коллеги-иностранцы приедут. Сможешь?

— Придется поднапрячься, — растерянно протянула Вика. — Все-таки я давно без практики. На оптушке иностранцы редко появлялись. — Это она пошутила.

— Вот, — подхватил отец, — попутно на курсы английского походишь. Для усовершенствования. За счет фирмы… Получать будешь для начала триста баксов.

— Сколько? — испугалась Вика; реализатором у нее только однажды получилось двести. Это был самый удачный месяц. А так, не больше ста пятидесяти.

— Триста, — повторил отец. — Английский язык освоишь, тебе двести долларов прибавят. Университет окончишь, станешь менеджером проекта… В общем, это называется карьерный рост.

— Папа, ты не забыл, на каком я факультете училась? Иностранных языков. Английский язык я освою. Вернее, доосвою. Но вот при чем, скажи, здесь менеджмент?

— Ты же на рынке работала, и небезуспешно. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Значит, я буду получать больше Саньки? — задумчиво проговорила Вика. — Это не очень хорошо. Он комплексовать начнет… Папа, а может, ты его вместо меня возьмешь?

— Ты же говорила, у него хорошая работа.

— Я и сама так думала, но теперь оказалось, у него появился недоброжелатель, который… которая…

— Так-так. — Отец заинтересованно посмотрел на Вику, а потом бросил взгляд на часы. — У нас с тобой в запасе еще целых пятнадцать минут. Рассказывай.

— По-моему, — буркнула Вика, — за сутки ты выполнил трехгодичную норму отцовского внимания.

— Слышу материнские нотки, — усмехнулся Павел Данилович.

— Имеешь в виду бабушку?

— А кого же еще? Каюсь, вину искуплю… Однако все равно ты от меня не отвертишься. Выкладывай.

Вике ничего не оставалось делать, как все рассказать. То есть не совсем все, некие подробности насчет Лизаветы она все же опустила.

Глава десятая

Слова дочери заставили Павла Даниловича всерьез обеспокоиться.

— Вот уж не думал, что твой муженек такой легкомысленный…

— Я ничего подобного не говорила, — запротестовала Вика.

— А я догадался. Служебный роман. Умные люди таких вещей избегают… Прости, доча, сорвалось!

— Ничего, я вполне спокойна.

Врет и не краснеет, но отцу вовсе незачем об этом знать.

— Я хотел сказать, что, если кто-то попробует на твоего Саньку, как ты говоришь, наехать, я вам помогу, но, наверное, ты права, ему надо с этой его базы уходить. Потому что в городе ходят слухи… — Он осекся.

— Какие слухи? — сразу напряглась Вика.

— Слухи — они и есть слухи! — нарочито легкомысленно махнул рукой Павел Данилович, но дочь свою не убедил.

— Теперь ты выкладывай, — потребовала она.

— Говорят, на эту базу нацелился Махмуд.

— Кто это?

— Не слышала? Лучше и впредь не слышать.

Вика понимала, что он ей больше ничего не расскажет, но у нее на оптушке был один знакомый парень… Ему двадцать восемь лет, и он — инвалид чеченской войны, но отчего-то Вика всегда относилась к нему как к младшему брату, несмотря на шесть лет разницы между ней и Костиком.

Однако Костика она увидит потом. Ее начальник — теперь уже бывший — разрешал своим работникам приходить на работу к половине десятого. Полчаса хватало, чтобы разложить товар и начать работать. Вика прикинула, что если она сядет на маршрутку, то и не опоздает.

— Я скажу Арнольду, он тебя отвезет, — улыбнулся отец.

— У меня на лице все написано?

— Просто ты — моя дочь, и я только теперь понял, как соскучился по тебе.

— Я тоже скучаю по тебе, папа. Мне бывает так одиноко…

— Александр обижает тебя? — всполошился Хмельков.

— Что ты! За исключением этого случая… с Лизаветой… Нет, я ни разу не пожалела, что вышла за него замуж! И даже после этого случая — тоже.

— Все мы ошибаемся, Витуся. И знаешь, мне не по душе так называемая гордость, когда женщина говорит: «Я не прощу тебе этого никогда!» Одно время в литературе соцреализма был моден такой образ. И никто из писателей не попробовал нам разъяснить, что, прощая, мы сами становимся лучше и чище. Хотя, разумеется, если твоим прощением злоупотребляют… Только не изводи его упреками, если считаешь, что он все осознал.

— Как ты мог такое обо мне подумать! — даже обиделась Вика.

— Умение прощать — это, знаешь ли, искусство.

— Догадываюсь. А Санька — хороший муж, просто он не всегда меня понимает. Наверное, мы — Хмельковы — оригиналы.

— Это точно, — согласился отец. — Ты уверена, что мне не стоит с твоим Санькой поговорить?

— Зачем? Он обидится.

— По-моему, ты чересчур с ним деликатничаешь. Он небось о тебе не подумал… Молчу, молчу… Судя по всему, ты сдаваться не собираешься?

— Вот еще, сдаваться! Ты, кстати, тоже не сдавайся. А то мне показалось…

— Неужели это так заметно? — усмехнулся отец.

— Любящей дочери — заметно…

— Виктория, мне тоже бывает одиноко, но я совсем забыл, что на свете есть родная душа, которая меня поймет… Все-таки что-то тебя беспокоит.

— Вспомнила нашего соседа через два двора. Крутые ребята — уж не знаю за что — отобрали у него дом. Жена вернулась к матери — живут впятером в двухкомнатной квартире, а он… на мусорной машине ездит.

— Ну, говорят, мусорщики очень неплохо получают.

— После того как он был директором автомастерской?

— Что поделаешь, в жизни не всем везет.

— А если и Саньку вот так же из дома начнут выгонять?

— Скажи, я подыщу ему работу. Пусть подождет пару недель. А пока будет поосторожнее… Ты только не забудь на работу выйти.

— Тогда до понедельника?

— До понедельника. Тебя твой Андрей Валентинович отпустит без претензий?

— Поплачет, поплачет, да и отпустит. Где еще он такого супер-продавца найдет?

— Ладно, звезда оптовой торговли. Приходи в офис к девяти часам. Не забудь паспорт и трудовую книжку.

Вика благодаря Арнольду — он вообще как водитель