Журнал «Вокруг Света» №01 за 1978 год - Вокруг Света

— Это я свою жену, Таисию Михайловну, сделал. Поженились мы, когда мне двадцать девять было... У нас с ней три сына, одна дочь, девять внуков, правнук. Этой зимой я крепко болел... Но весна пришла, потеплело, понемногу в себя пришел. А как крепче стал, вырезал и себя из ольхи — вон, видишь, зеленый солдат стоит? Умирать мне рано, табак бросил давно — я еще жить хочу до девяноста лет, потому, когда за Лохоть в лес иду ольху для ветряков срубить, если сердце схватит, пою во весь голос: дряхлость прогоняю.

Правда, ветряков я нынче меньше делаю: силы не те уже. Дело хоть и немудреное — у меня всего три инструмента и есть: пила, топор да нож, — а пока одного вырежешь, так наломаешься, будто поленницу наколол.

Ветряки, словно понимая, что разговор идет о них, заполошились, загудели — сизая туча наползла клином на деревню, качнула воздух коротким шквалом, и на землю упали первые крупные капли. Мы пошли в дом, где хозяйка уже грела самовар. С крыльца я обернулся на ветряки. Молодой бравый солдат в зеленой гимнастерке и его юная жена в голубом платье махали друг другу руками, отгоняя напасти от дома, где живут пятьдесят четвертый год вместе в мире, согласии и заботе друг о друге Федор Александрович и Таисия Михайловна Жильцовы.

Вертловские ветряки, особенно те, серые и морщинистые, напоминают деревянные столбы-«панки», найденные в Вологодской области на Чарозере, которые, по древнему обычаю, изображали хозяев дома и устанавливались точно так же на усадьбе. Известно, что деревянные изображения общинных и семейных богов были в глубочайшей древности в обычаях восточных славян и что в летописном рассказе 983 года один варяг сообщает: «Идолы деланы... в древе секирою и ножом».

Только почему мне об этом вспомнилось? Или я начинаю верить, что именно первородная славянская муза — сестра Перуна и Стрибога, — пройдя сквозь даль веков через «панки» Чар-озера к деревянным фигурам старого прибалта, а затем ветрякам дяди Феди «рукодельного», что именно она спугнула ворон с вертловских берез?

Деревня Вертлово, Ярославская область

Александр Миловский

Укрощение овода

Знакомый и таинственный

Шкуры, казалось, были прострелены из пулемета: в том месте, где у животного спина, шла цепочка отверстий. Неужели кто-то обстреливал столь большое оленье стадо с воздуха?

— Оленей атаковал овод, — профессор ВНИИ ветеринарной санитарии А. А. Непоклонов показывал мне коллекцию порченных этим насекомым шкур. — Кстати, приходилось встречать?

— Разумеется, — ответил я, не чувствуя подвоха. — Такая большая коровья муха. Она жалит и пьет кровь.

— Вы путаете овода со слепнем, — мягко поправил профессор.

Но я решил опереться на литературу. Привел строку из Тынянова: «Дорога есть дорога... Оводы непрестанно жалят лошадей, а те ни с места». Непоклонов рассмеялся:

— Да, плохая у оводов слава... А между тем нет у него ни челюстей, ни жала, ни даже... ротового отверстия.

— Постойте, но как же он прогрызает шкуры?

— Это делают его личинки, которые заводятся под кожей животных. Хотя сама кладка, которую осуществляет насекомое, — операция совершенно безболезненная, все равно олени или коровы боятся овода панически. Знаете, что такое зык? Научный термин, который обозначает то состояние бычка или коровы, когда они, лишь заслышав овода, бросаются вскачь, галопом!

— Спасаются от некусающей мухи?

— Вот вам и первая загадка. Овод вообще из числа редких и таинственных насекомых. Увидеть его непросто, потому что хотя и живет он год, а лёта всего несколько дней. Вдобавок оводов сравнительно немного. А вред они приносят огромный! Еще недавно овод «съедал» на Севере каждого третьего оленя — столько пропадало из-за него оленьих шкур и мяса. А всего наша страна платила оводу большой оброк: десятую часть всей кожи, сотни тысяч тонн молока и мяса — убытки громадные.

Война без победы

Настоящим бичом для наших предков была саранча. На ее фоне никакой другой вредитель «не смотрелся». А овод жил себе скромно, тихо под кожей оленей, изюбров, лосей, яков, сайгаков, медведей, «выделывал шкуры» бычков и коров. Люди, конечно, о нем знали, но особого внимания не обращали. Так, английские крестьяне пели о нем песенку, сочиненную еще дедом Чарлза Дарвина: «Злой овод в теле лошади, быка, оленя поселяет червяка. Червь роется, грызет под темной кожей и, выросши, на свет выходит божий... Найдя в приемной матери приют, личинки плоть ее живую жрут».

Ну и что? Скот в те далекие времена страдал от стольких напастей, что люди мало внимания обращали на похудание, снижение удоев или даже дырявые шкуры.

Отношение к оводу серьезно изменилось к концу прошлого века, когда в ряде европейских стран возникло высокопродуктивное товарное скотоводство. Фермеры, глядя на его черные дела, становились все более хмурыми. В начале 20-х годов они объявили оводу войну. Даже не войну, а так, небольшую военную кампанию. Овод не казался им достойным противником: ну селятся его личинки под кожу животных — так выкурить их оттуда, и вся недолга. И выкуривали, заливали под кожу деготь, выжигали в прямом смысле каленым железом и даже изводили ни в чем не повинных полевок, ошибочно обвиняя их в распространении оводовой заразы.

Победы, однако, не удалось добиться нигде. И наука долго не могла ничем помочь — первая монография об этом насекомом появилась сравнительно недавно в нашей стране. Но этому предшествовал новый этап борьбы с оводом...

В 1939 году швейцарец Пауль Мюллер, впоследствии нобелевский лауреат, открыл действие ДДТ. Вредным насекомым была объявлена тотальная война. И полезным тоже. Потому что ДДТ — это если не родственник, то почти ровесник атомной бомбы — не отличал правого от виновного. На значительных территориях наступила та «безмолвная весна» — весна без птиц и зверей, которую так выразительно описала в своей одноименной книге известная исследовательница Рейчел Карлсон. ДДТ стали находить и в мясе и в молоке, он накапливался в организме самого человека. Правда, как потом выяснилось, опасен не столько сам ДДТ, сколько его бездумное, чрезмерное употребление. Получив в руки эффективное средство, многие люди, словно дети, принялись рассыпать его. Да, пользы он принес много, да, насекомые дрогнули. Однако посмотрим, каков итог борьбы. Если в 1891 году США теряли от вредных насекомых 380 миллионов долларов в год, то 60 лет спустя, в пору увлечения ДДТ, эта сумма увеличилась в десять раз! И американские специалисты заключали: «Печально то, что большие надежды, порожденные введением новых мощных пестицидов, полностью не сбылись. Ни один вид вредителей не утихомирился, а некоторые вредители стали еще вреднее».

Примерно то же можно было сказать и об оводе. Наконец в сельском хозяйстве СССР этот пестицид был запрещен (подобным же образом поступили и многие другие страны).

ДДТ был запрещен, а животноводов и ученых тем не менее обязали усилить борьбу с оводом. По времени оба этих решения почти совпали.

Так ученые попали в парадоксальную ситуацию — чем же бороться с оводом?

В сказках герой попадает обычно на перепутье трех дорог: «Налево пойдешь... направо пойдешь...» Три пути открывались и перед учеными, которые призваны были избавить животноводство от овода: уничтожать его личинки под кожей оленей, быков, коров; убивать куколок, вылеживающихся в земле; истреблять саму взрослую муху. Каждый из путей был, как говорится, чреват: первые два, оба трудоемкие, представляли дилемму, что отравлять — мясо животного или землю. Но зато третий...

Самка овода несет в себе около тысячи яиц. Убить ее — пресечь жизнь сотен паразитов. Но где, когда? Ведь в пору лёта животные находятся на выпасе. Да и оводы нападают не все сразу, а идут на «бомбежку» — откладку яиц — как бы эскадрильями. Конечно, извести насекомых можно. Так, например, поступили ученые на карибском острове Кюрасао, выпустив массу выведенных в лаборатории и стерилизованных облучением самцов одного из вредителей. Самки после спаривания оставались бесплодными, и данный вид вредных насекомых исчез.

Однако этот кардинальный способ для истребления оводов вроде бы не годился. Тщательное изучение насекомых показало, что они похожи на легендарных амазонок — нет, не красотой и даже не свирепостью: подобно племенам женщин-воительниц, племена овода тоже состоят лишь из особ женского пола. А где же, так сказать, их партнеры?

«Чудеса!» — разводили руками ученые, отлично понимая, что чудес не бывает.

Их и не было. На Гиссарском хребте экспедиция под руководством профессора К. Я. Грунина открыла святая святых этих насекомых — место их свиданий. Осталось тайной, как оводы разных видов прилетали и находили друг друга, но именно здесь самцы поджидали самок и вели себя при этом так беспечно, что их можно было брать чуть ли не голыми руками.