Ходячий замок - Диана Джонс

— А его наружность! — продолжала миссис Пентстеммон. — Его наряды!

— Он всегда очень внимателен к собственной внешности, — заметила Софи, поражаясь, как это ей удалось сообщить об этом без всякого раздражения.

— И всегда таким был, — кивнула миссис Пентстеммон. — Я также забочусь о собственной внешности и не вижу в этом ничего дурного. Но зачем же он разгуливает в заговорённом костюме? Это приворотный заговор поразительной силы, превосходно, надо признать, наложенный, даже мой опытный взгляд едва его распознал, поскольку чары вшиты прямо в швы. Редкая женщина устоит против подобного приворота. А это признак определённой склонности к тёмным искусствам, склонности, которая, несомненно, беспокоит вас как мать, миссис Пендрагон.

Софи встревоженно подумала о сером с алым костюме. Когда она зашивала разошедшиеся швы, то ничего особенного не заметила. Однако миссис Пентстеммон была опытной колдуньей, а Софи всего-навсего опытной швеёй.

Миссис Пентстеммон положила обе руки в митенках на набалдашник трости и изогнула окостенелую спину так, чтобы направить свой пронзительный натренированный взгляд прямо в глаза Софи. Софи нервничала и смущалась всё больше и больше.

— Моя жизнь близится к концу, — продолжала миссис Пентстеммон. — Я уже некоторое время чувствую, как ко мне подкрадывается смерть.

— Ну что вы, не может быть, — пролепетала Софи, стараясь, чтобы её голос звучал утешительно. Однако если на тебя смотрит кто-то вроде миссис Пентстеммон, заставить свой голос звучать как бы то ни было несколько затруднительно.

— Заверяю вас, это так, — возразила миссис Пентстеммон. — Именно поэтому мне так не терпелось встретиться с вами, миссис Пендрагон. Видите ли, Хоуэлл — мой последний ученик и, несомненно, лучший. Когда он прибыл ко мне из какой-то далёкой страны, я уже готовилась удалиться от дел. Я была уверена, что сделала в жизни всё возможное, воспитав Бенджамина Салливана — которого вы, вероятно, знаете под именем кудесника Салимана, мир его праху! — и обеспечив ему пост придворного мага. Какое странное совпадение — он прибыл из той же страны, что и Хоуэлл… И тут появился Хоуэлл, и я с первого взгляда обнаружила, что у него вдвое больше воображения и вдвое больше способностей, и хотя, увы, характер у него сложный, я была уверена, что он станет служить силам добра. Добра, миссис Пендрагон. А что же теперь?!

— А что? — туповато повторила Софи.

— С ним что-то произошло. — Миссис Пентстеммон проницательно поглядела на Софи. — И перед смертью я намерена это уладить.

— А что, по-вашему, случилось? — неловко спросила Софи.

— Я полагала, что вы мне это объясните, — отвечала миссис Пентстеммон. — Интуиция подсказывает мне — он пошёл по той же дороге, что и Болотная Ведьма. Мне говорили, что некогда она была вовсе не злой, хотя это только слухи: видите ли, она старше нас обеих и колдовством возвращает себе молодость. У Хоуэлла дарование подобного же толка и схожего масштаба. Такое ощущение, что талантливому человеку невозможно удержаться от излишнего, опасного умствования, а это приводит к роковым ошибкам и медленно, но верно толкает на пути зла. Быть может, у вас есть на сей счёт какие-то соображения?

В голове у Софи зазвучал голос Кальцифера: «Время показало, что от этого договора нам обоим одно горе!» Несмотря на жару, проникавшую в тёмную элегантную гостиную сквозь распахнутые за шторами окна, Софи пробрал озноб.

— Да, — кивнула она. — У него какой-то договор с огненным демоном.

Руки миссис Пентстеммон на набалдашнике дрогнули.

— Вот оно. Миссис Пендрагон, вы просто обязаны расторгнуть этот договор.

— Я бы давно это сделала, но как?

— Не сомневаюсь, что материнские чувства вкупе с вашими собственными сильными магическими способностями подскажут вам, как этого добиться, — заверила её миссис Пентстеммон. — Я присматриваюсь к вам, миссис Пендрагон, с самого начала нашей беседы, хотя вы, должно быть, этого не замечали…

— Заметила, миссис Пентстеммон, — выдохнула Софи.

— …и ваше дарование мне импонирует, — закончила миссис Пентстеммон. — Оно вселяет жизнь в неживые предметы — например, в эту вашу трость, с которой вы, очевидно, беседовали и тем самым превратили её в то, что люди несведущие назвали бы магическим посохом. Думаю, разорвать договор вам удастся без труда.

— Да, но для этого мне надо знать, каковы его условия, — сказала Софи. — Это вам Хоуэлл сказал, будто я ведьма? Потому что если это он…

— Нет-нет, он мне не говорил. Не надо скромничать. Положитесь на мой обширный опыт, — заявила миссис Пентстеммон. Затем, к величайшему облегчению Софи, она прикрыла глаза. Словно бы потушили слишком яркий свет. — Однако в подобных договорах я не разбираюсь и не желаю разбираться, — добавила она. Трость под её руками снова дрогнула, словно и миссис Пентстеммон тоже пробрал озноб. Губы старой колдуньи скривились, как будто она случайно раскусила перчинку. — Но теперь я понимаю, — проговорила она, — что случилось с Болотной Ведьмой. Она тоже заключила договор с огненным демоном, и с течением времени демон одержал над ней верх. Демоны не различают добра и зла. Однако их легко соблазнить сделкой, если предложить им нечто ценное, нечто такое, что есть только у людей. Это продлевает жизнь и человеку, и демону, а человек присовокупляет магические способности демона к своим собственным. — Миссис Пентстеммон снова открыла глаза. — Это всё, что я слышала и могу рассказать, — подвела она итог. — Разве что позволю себе дать вам совет разузнать, что именно демон получил. А теперь я вынуждена проститься. Мне надо отдохнуть.

И словно по волшебству, а может, и правда по волшебству, дверь отворилась, и появился паж, готовый проводить Софи к выходу. Софи была просто счастлива, что можно наконец уйти. К этому времени она едва не извивалась от смущения. На пороге она обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на прямую окостенелую фигуру миссис Пентстеммон, и задумалась: удалось бы старой колдунье огорчить её, если бы она, Софи, и вправду была старенькой матушкой Хоула? Наверное, да, решила Софи.

— Снимаю шляпу, — пробормотала она себе под нос. — Ведь она была учительницей Хоула не день и не два, и он это выдержал!

— Сударыня? — навострил уши паж, решив, что Софи обращается к нему.

— Я сказала — идите по лестнице помедленнее, а то мне за вами не поспеть, — заворчала на него Софи. Колени у неё подгибались. — Вы, мальчишки, вечно куда-то несётесь, — добавила она.

Паж медленно и предупредительно повёл её вниз по сверкающим ступеням. По дороге Софи поняла, что достаточно оправилась от сокрушительного воздействия личности миссис Пентстеммон и способна обдумать, что же та сказала. Та сказала, что Софи — колдунья. Как ни странно, Софи смирилась с этим открытием без всякого труда. Это объясняет популярность некоторых шляпок, заключила Софи. Это объясняет воздыхателя Джейн Ферье, графа Как-его-там. Возможно, это объясняет и ревность Болотной Ведьмы. У Софи появилось такое чувство, словно она давным-давно это знает. Просто раньше она думала, что старшей из трёх сестёр магических способностей не полагается. Летти гораздо лучше разбиралась в подобных делах.

Тут она вспомнила серый с алым костюм и едва не свалилась с лестницы от волнения. Это ведь она наложила на него приворот. Она так и слышала собственное бормотание: «Девушки так и сбегаются, да?» Ну, они и начали сбегаться. Этот костюм и приворожил Летти тогда в саду. И хотя вчера он был замаскирован, но своё воздействие на мисс Ангориан тоже наверняка оказал.

Мамочки, ужаснулась Софи. Выходит, я взяла и собственными руками удвоила количество разбитых сердец! Нужно как-то вытряхнуть Хоула из этого наряда!

Сам же Хоул в упомянутом костюме поджидал её вместе с Майклом в прохладной чёрно-белой передней. Увидев, как Софи ковыляет по ступеням вслед за пажом, Майкл встревоженно подтолкнул Хоула.

Чародей погрустнел.

— Что-то вы, кажется, устали, — заметил он. — Думаю, визит к королю лучше отменить. Пойду сам, извинюсь за вас и заодно очерню собственное имя. Скажу, что вы приболели из-за моей склонности к злым чарам. Судя по вашему виду, это недалеко от истины.

Софи, разумеется, вовсе не рвалась встретиться с королём. Но она подумала о том, что говорил Кальцифер. Если король велит Хоулу отправиться на Болота и Ведьма его схватит, Софи больше никогда не станет молодой.

Она замотала головой.

— После миссис Пентстеммон король Ингарии наверняка покажется мне совсем заурядной особой, — сказала она.

Глава тринадцатая, в которой Софи чернит имя Хоула

Когда они добрались до дворца, Софи снова стало нехорошо. Сияние множества золотых куполов слепило её. К парадному входу вела длинная лестница, а на ней через каждые шесть ступеней стояли солдаты в алых мундирах. Бедные мальчики, ведь их вот-вот солнечный удар хватит, думала Софи, поднимаясь мимо них по лестнице. Она нащупывала тростью ступени и отчаянно задыхалась.