Любовь старой девы - Дикси Браунинг

— В том числе и твой неотразимый Кейн, — подколола сестру Фауна. По дороге к плите она несколько раз вильнула бедрами, как в стриптизе, и, возвращаясь к столу с чашкой кофе, поиграла животом и чуть подпрыгнула, при этом не пролив ни капли.

Рори посмотрела на нее, вздохнула и ничего не сказала. Наверно, существует подходящее слово, описывающее походку Фауны, но за всю жизнь Рори так и не сумела его придумать. Когда Фауна шла, все приходило в движение. Плечи, руки, грудь, бедра — все работало.

— Тебе обязательно ходить вот так?

— Как «вот так»?

— Будто блюдо с желатином.

Фауна надула свои наполненные силиконом губки.

— Уходи с моей территории, так я понимаю. Если хочешь, я и тебя научу. Думаешь, это поможет смягчить твоего душку Чарлза? Или, я бы сказала, сделать тверже?

Фауна усмехнулась с невинным коварством. Туся захихикала. Рори сжала зубы. И в этот момент появился Кейн, белая рубашка полурасстегнута, волосы мокрые после утреннего душа.

— Доброе утро, леди. Я помешал?

Рори со вспыхнувшим лицом проговорила:

— Вовсе нет. Если хотите сделать мне любезность, не могли бы вы взять этих двух детей и вывести их в сад поиграть? А я в это время позавтракаю и спланирую день. — Вдруг она почувствовала себя на миллион лет старше, чем сестры, которым было одной двадцать два, а другой двадцать пять. А ей тридцать. Старая, усталая, одинокая и…

Испуганная.

Кейн покорно вывел обеих женщин через черный ход в ленивую жару позднего утра. А Рори вскоре извелась от ненависти к себе, потому что страдала оттого, что он с ними, а не с ней.

И еще она мучилась от чувства вины, впрочем, в последние дни оно постоянно ей досаждало.

Какого дьявола? Почему она должна чувствовать себя виноватой? Чарлз настаивал, чтобы она пригласила на свадьбу свою семью. И она выполнила его желание. Она предполагала, что Кейн будет развлекать сестер. И он тоже выполняет ее желание. Чарлз сказал, что встретится с ней во второй половине дня. Хорошо бы найти утешение в его объятиях, стряхнуть наконец с себя чувство вины и неопределенности. Освободиться от навязчивой холодной тяжести, которая давит на нее день и ночь с того момента, как он вручил ей обручальное кольцо. Может быть, если бы он сам надел кольцо ей на палец и, еще лучше, поцеловал его, а потом сплел бы ее пальцы со своими… Но он только вручил ей коробочку и назвал адрес магазина, где купил кольцо, на случай, если она захочет обменять его на другое, в ее вкусе…

Рори тщательно одевалась к выходу с Чарлзом. Она надела свое любимое голубое хлопчатобумажное платье с белым канифасовым воротником и манжетами. Она спрыснула ароматизированным эликсиром горло и попудрила веснушки, прекрасно зная, что через минуту они выступят снова.

Чарлз обнял ее, а она, обхватив одной рукой его за шею, другой пощупала запястье — зачастил ли, как угорелый, пульс?

Ох, ну конечно… сейчас же слишком жарко для всякой спешки.

Они поехали в маленький парк на берегу реки, и Чарлз оставил мотор включенным, чтобы работал кондиционер. Какая бы ни была жара, Рори все-таки предпочла выйти из машины и посидеть на траве, поглядеть на мутные воды реки Ядкин, ощутить теплые порывы ветра. Все же она была дочерью своих родителей.

— Просто удивительно, что вся моя семья не забралась на заднее сиденье и не поехала с нами любоваться видами, — полушутя заметила она.

— Их развлекает Кейн. Кажется, он и Фауна нашли общий язык. Аврора, тебе следовало бы поговорить с ней, Кейн… м-да, я хочу сказать, он, конечно, вполне приличный человек, но с женщинами… Что я пытаюсь сказать… твоя сестра очень молодая. Мне было бы неприятно видеть ее обиженной.

— Фауну?

— Это ее настоящее имя?

— Да, настоящее. Чарлз, если твоя… так, если ты… М-да, что я пытаюсь сказать, я не уверена, что твоя мать будет довольна, живя с нами. — Рори не хотела говорить о своей семье. И особенно не хотела говорить о Кейне и Фауне.

— Это был дом моей матери, пока мы со Сьюзен не поженились. Не могу представить, Аврора, как я скажу ей, что она нежеланна. Она не поймет. Более того, будет оскорблена.

У Рори поникли плечи. Она убеждала себя, что Чарлз добрый человек. Она где-то читала, что внимательные сыновья обычно становятся внимательными мужьями.

— Да, ну что ж…

— Ты будешь рада ее помощи, когда начнутся занятия в школе, понимаешь?

Конечно, это правда. Чарлз ни разу не возразил против ее работы в школе. Откровенно говоря, она хорошая учительница. Умеет найти подход к детям. Порой она мечтала иметь собственных детей.

— Я сказал Кейну, чтобы он привез девушек домой к пяти. Они просили дать им время, чтобы подготовиться к вечеру. Кстати, Фауна сказала, что работает в бизнесе развлечений.

Подавляя приступ смеха, Рори взглянула на него, проверяя, не шутит ли он. Обычно Фауна любит озадачивать малознакомых людей, объявляя, что она профессиональная танцовщица кутча, а потом наблюдая их реакцию.

Он не шутил. Она рассматривала его безукоризненный профиль. Чарлз Бэнкс, без сомнения, был красивым мужчиной. С правильными чертами, но в целом похожий…

— Да, верно. — Рори опустила голову и стала изучать свои обгрызенные ногти. — В бизнесе. Я имею в виду, в бизнесе развлечений. Чарлз, любишь ли ты меня?

Он отпрянул так, будто она ударила его дохлой рыбой.

— Аврора, что за идиотский вопрос? Разве я попросил бы твоей руки, если бы не хотел заботиться о тебе?

— Я не спрашиваю, хочешь ли ты заботиться обо мне, я спрашиваю, любишь ли ты меня, а если любишь, то у тебя странный способ проявлять любовь.

— Аврора, по-моему, ты переутомлена. Поэтому я и попросил маму и Эву взять на себя все приготовления к свадьбе.

Рори хотела было запротестовать, но Чарлз положил ей на ладонь свою руку, и она непроизвольно отметила про себя, что его рука мягче и глаже, чем ее.

— Аврора, — ласково начал он, — ведь мы не пара восторженных юнцов. Я знаю, что ты первый раз выходишь замуж, но, моя дорогая, ведь тебе уже тридцать лет. Уверен, что у тебя было время понять — такой рассудительной, образованной женщине, — что такие слова, как «любовь», используются слишком часто. Забота, уважение — вот важнейшие условия любых успешных отношений. Одинаковая среда и происхождение… — Тут он чуть нахмурился, но Рори из-за выступивших слез не заметила этого. — Ну, ничего, полагаю, это уладится, — пробормотал он. — Кстати, вчера вечером твой отец упомянул о всеобщем страховании, и, скажу тебе откровенно, я удивлен — у него нет ни одного страхового полиса. При его бизнесе у человека нет других гарантий.

— Мне бы хотелось вернуться домой, если ты не возражаешь, — очень тихо проговорила Рори.