Слеза - Лорен Кейт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем приезжать к ней домой только для того, чтобы оставить несуществующий номер? Зачем врать о том, что находишься в команде по бегу Манора? Как он нашел ее в офисе юриста — и почему так неожиданно уехал?
Почему только мысль о том, что она больше никогда не сможет его увидеть заставляла ее паниковать?
Здравомыслящий человек поймет, что Эндер — гад. Это было заключение Кэт. Несмотря на всю ту ерунду, которую Кэт терпела от всевозможных парней и мужчин, она не переносила врунов.
Хорошо, он врал. Да. Но Эврика хотела знать зачем.
Брукс поднял уголок соломенной шляпы, чтобы взглянуть на нее. Он повернулся на живот рядом с ней. У него был песок на одной стороне загорелой щеки, она могла почувствовать запах солнца на его коже.
— Что твориться в моей любимой голове? — спросил он.
Она подумала о том, как чувствовала себя в ловушке, когда Эндер схватил Брукса за воротник. Она подумала, как Брукс впоследствии посмеялся над ним.
— Ты не хочешь знать.
— Поэтому я и спросил, — сказал Брукс. — Потому что я не хочу знать.
Она не хотела говорить Бруксу об Эндере — и не только из-за враждебности между ними. Скрытность Эврики связана с ней, с тем как напряженно Эндер заставлял ее чувствовать. Брукс был одним из ее лучших друзей, однако он не знал ее с этой стороны. Даже она не знала об этой своей стороне. Она никуда не ушла.
— Эврика. — Брукс постучал большим пальцем по ее нижней губе. — Что случилось?
Она коснулась центра груди, где висел треугольный лазурный медальон ее матери. Два дня она привыкала к его весу на шее. Брукс потянулся и дотронулся ее пальцев на лицевой части медальона. Он поднял его и нажал на застежку.
— Она не открывается. — Эврика отпустила его, не желая, чтоб он сломал.
— Извини. — Он вздрогнул, и затем перекатился на спину. Эврика наблюдала за линией мышц на его животе.
— Нет, прости. — Она облизнула губы. Соленые. — Она просто хрупкая.
— Ты до сих пор не рассказала мне, как все прошло в офисе юриста, — сказал Брукс. Но он смотрел не на нее, а глядел на небо, где сквозь серое облако просачивалось солнце.
— Ты хочешь знать, стала ли я миллиардером? — спросила Эврика. Наследство сбило ее с толку и опечалило, но лучше говорить о нем, чем об Эндере. — По правде говоря, я не совсем уверена, что оставила мне Диана.
Брукс потянул пляжную траву, торчащую из песка.
— Что ты имеешь в виду? Оно похоже на сломанный медальон.
— Она также оставила мне книгу на языке, который никто не может прочитать, и что-то, что называется «громовой камень» — какой-то археологический шар в марле, которую мне нельзя разворачивать. Она написала письмо, в котором говорилось, что эти вещи важны. Но я не археолог; я только ее дочь. Я понятия не имею, что мне с ними делать, и это заставляет меня чувствовать себя глупой.
Брукс повернулся на покрывале, так что его колени касались Эврики.
— Мы говорим о Диане. Она любила тебя. Если фамильные ценности имели цель, то в их число точно не входило расстроить тебя.
Уильям и Клэр проводили время у брезента вниз по побережью, плескаясь с другими детьми. Эврика была благодарна за несколько моментов наедине с Бруксом. Она не осознавала, насколько наследство заставляло чувствовать ее обремененной, и сколько бы облегчения принесло разделения этого бремя с кем-нибудь. Она посмотрела на бухту и представила, что ее фамильные ценности улетают от нее, словно пеликаны, не нуждающиеся больше в ней.
— Мне хотелось бы, чтобы она рассказала про эти вещи, пока была жива, — пробормотала она. — Я не думала, что между нами были секреты.
— Твоя мама была одной из самых умных людей, когда-либо живших в мире. Если она оставила шар в марле, может быть стоит провести расследование. Подумай об этом как о приключении. Это то, что сделала бы она. — Он бросил пустую бутылку от газировки в корзинку для пикника и снял свою соломенную шляпу. — Я собираюсь искупаться.
— Брукс? — Она приподнялась и дотронулась до его руки. Когда он повернулся к ней лицом, его волосы плюхнулись ему на глаза. Она потянулась, чтобы убрать их в сторону. Рана на лбу еще заживала; над глазами была всего лишь тонкая круглая корочка. — Спасибо.
Он улыбнулся и встал, расправляя плавки, которые хорошо выглядели на его загорелой коже.
— Без проблем, Каракатица.
В то время как Брукс отходил к воде, Эврика бросила взгляд на близнецов и их новых друзей.
— Я помашу тебе с прибоя, — крикнула она Бруксу, как и всегда.
Существовала легенда про речного мальчика, который утонул в заливе Вермилион днем поздним летом, прямо перед закатом. В одно мгновение, он бежал со своими братьями, плескаясь в мелководных участках залива; в следующее — возможно на спор — он плыл мимо прибоя и был унесен в море. Исходя из этого, Эврика никогда не осмеливалась плавать вблизи бело-красного речного прибоя, когда была ребенком. Сейчас она знала, история была ложью, рассказанная родителями, для чтобы держать детей в страхе и безопасности. Волны залива Вермилион едва считались волнами. Остров Марш отбивал настоящие волны, словно супергерой, защищающий свой родной мегаполис.
— Мы голодные! — крикнула Клэр, стряхивая песок с короткого светлого хвоста.
— Поздравляю, — сказала Эврика. — Ваш приз — пикник. — Она открыла корзину и выложила содержимое детям, которые прибежали посмотреть, что находилось внутри.
Она засунула трубочки в коробки для сока, открывая несколько пакетов чипсов, и вытаскивая все признаки помидора из бутерброда с индейкой Уильяма. Она не думала об Эндере уже целых пять минут.
— Как еда? — Она надкусила кусочек чипсов.
Близнецы кивнули с полным ртом.
— Где Брукс? — спросила Клэр между тем, как кусала бутерброд Уильяма, хотя у нее был свой собственный.
— Плавает. — Эврика сканировала воду. Ее глаза затуманились от солнца. Она сказала, что помашет ему; он должно быть находился у прибоя. Буйки лишь в ста ярдах от берега.
Не так уж и много людей плавало, справа только мальчики из средней школы, которые смеялись над бесполезностью своих буги-бордов. Она видела, как темные локоны Брукса подпрыгивали над водой и его длинную загорелую руку примерно на полпути к прибою
