Некромант Фай. Часть первая - Николай Инюхин

корнями подчинённого друида и раненого человека, потом проведи между ними ветвь, я помогу тебе научиться одному трюку», — раздался эхом голос демона в голове Сэры.

Девушка даже не стала ничего спрашивать из-за сильного волнения и сделала так, как ей велели. Перехватив контроль над магическим ядром Сэры, демон заставил корни слиться с телом друида и мага разума. Затем корни стали буквально перекачивать жизненную энергию зверолюда, превращая его в усохшую мумию, в тело мага, чудесным образом излечивая повреждённые ноги.

— «Невероятно! Как ты это сделал?».

— «Не задавай вопросы, на которые ты теперь и сама знаешь ответ».

И тут Сэра поняла, что её тело запомнило всю магическую цепь и сможет воспроизвести её вновь, но уже сама.

В это же самое время, помахав дубиной до состояния усталости, вожак сильно замедлился, чтобы восстановить дыхание, но спазмы к этому времени всё ещё не начались.

— «Сейчас», — дал Фай команду Освальду.

В тот же момент над головой у вожака появился дух, который резко вбил лезвие косы в его глаз. Тогда мамонт пронзительно протрубил через хобот и с новой силой начал буянить, разламывая стены и пол дубиной, а один из ударов даже высвободил застрявший ростовой меч. Стресс от увечья и дополнительная физическая активность в итоге вызвали нужный Фаю эффект. Вожак резко остановился, схватился за шею и стал пытаться вдохнуть, но ничего не получалось, стенки глотки набухли и полностью перекрыли проход воздуху.

Кристофер схватил свой меч и отошёл подальше, пристально наблюдая за гигантом.

Вожак не смог сделать и вдоха, упал с грохотом на колени, в последний раз попытался вздохнуть и свалился на землю, теряя сознание. Тогда Фай секунд десять постоял на месте, на всякий случай, не приближаясь к мамонту. Убедившись, что он действительно без сознания, некромант спокойно обратился к Кристоферу:

— Голову лучше рубить твоим оружием. Так быстрее.

— Подожди, это опять всё? Он помахал дубиной, а после вот так просто упал? Это опять магия крови была? — с восхищённым лицом, как у ребёнка, говорил Кристофер.

— Руби быстрее, он может успеть побороть болезнь, — поторопил взрослого ребёнка Фай.

Крис быстро подбежал к голове вожака и начал со всей силы наносить усиленные удары по шее. Всего двух ударов хватило, чтобы снести голову этой громадине.

Фай побежал к магу разума, думая, что тот при смерти и поэтому надеялся успеть раскрыть свои ментальные способности, но приблизившись к нему, он увидел, что маг вполне здорово выглядит, даже лучше, чем был до расплющивания ног.

— Я выполнил свою часть уговора, а теперь выполни свою, пока тебя не убили окончательно, — как обычно, не отвлекаясь на беседы о самочувствии, поставил его перед фактом Фай.

— Ты и без ментальной магии очень хорош, но я выполню свою часть уговора. Подойди сюда, — подозвал рукой к себе маг разума.

Некромант подошёл к нему, а маг приложил к его голове свои руки и произнёс:

— Будет очень больно. Я раскрою твои ментальные способности и наполню твой мозг знаниями, связанными с магией разума. Просто хотел предупредить.

После этих слов он принялся читать заклинание, однако в процессе раскрытия ментальных способностей Фай совершенно не выглядел так, как будто ему было больно. По его завершению маг сказал:

— Чем меньше чувств и больше концентрации, тем сильнее магия. В твоём распоряжении телекинез — движение объектов на расстоянии силой мысли; кинетика — запуск от себя ударных волн, которые очень хорошо разрушают объекты; управление разумом других существ; изменение температуры, путём разгона или замедления маленьких частиц, не видимых глазом. Хотя теперь ты это и так уже знаешь.

Фай, получив желаемое, сразу же попытался проверить свои новые способности, подняв в воздух отрубленную голову мамонтоподобного. Затем он собрал души с вожака и четырёх друидов, один из которых ранее был под контролем, так как они были пригодны для ритуала. Закончив сбор, Фай обратился ко всем:

— Теперь выходим отсюда.

После его слов все они отправились в тоннель, ведущий на поверхность, но тут Кристофер решил задать вопрос Фаю:

— Слушай, ты сказал, что некромантом являешься, а некроманты ведь должны часто пользоваться некромантией, то есть поднимать мёртвых и всё такое, но ты ничего подобного вроде не делал в этой битве. Почему?

— Сама по себе некромантия не сильно полезна в бою, тем более без магии смерти, ведь убив противника, клетки его организма ещё долгое время остаются живыми, из-за чего их нельзя контролировать. Помимо этого некромантия сильно выделяется, если использовать материальные мёртвые останки. Можно ещё использовать духов, но их призыв осуществляется долгое время и в спокойной обстановке, тем более их количество сильно ограничено. В любом случае некромантами называют подобных мне лишь потому, что эта школа магии является ключевой для ритуала перерождения, ведь он умертвляет тело и управлять им становится невозможно без знания некромантии.

— Хм, а что такое клетки организма? Ты же не те клетки имеешь в виду, где птички сидят, или ещё кто?

Не дав Фаю ответить Сэра внезапно заговорила:

— Странно, но то, как ты сражался, напомнило мне тактику одного мальчика, который пустив кровь своему противнику, выжидал, пока тот не упадёт от бессилия. У него ещё такой взгляд был пронзительный прямо как… — девушка затихла, обошла Фая и посмотрела в его глаза, а спустя пару секунд с крайне удивлённым лицом тихо промолвила: — это же был ты… тот самый мальчик.

Фай взглянул на неё, но всё ещё молчал.

— Я… в то время я ещё многого не понимала. Мне казалась увлекательной затея с выяснением, кто же из вас всё же сильнее и достоин стать моим пожизненным телохранителем, который всегда будет меня спасать, как в сказке. Когда я первый раз увидела, как ты сражаешься, отец сказал мне, что ты дефектный и победить хоть кого-нибудь из претендентов никогда не сможешь. Но ты убил всех… до единого. Я пребывала в полном ужасе, а отец заставлял меня смотреть до конца. Потом в лабораторию вломились какие-то странные человекообразные тени, от которых поднимался вверх чёрный дым. Они стали разносить всю лабораторию по кусочкам, тогда-то ты, похоже, и смог сбежать. Прости, я не ожидала, что отец заставит