Чистилище - Захар Петров

9.

Зозон просил выделить Вере, как единственной женщине в отряде, отдельную квартиру, тем более что одна пустующая в блоке Урочища была. Но командир злорадно напомнил, что квартиры выделяются только женатым, а для холостяков и, соответственно, холостячек существует казарма. Подполковник ещё раз прошёлся по мягкотелости Зозона, напомнил, что эти проблемы себе нажил он сам.

Зозон завёл Веру в казарму – длинный отсек блока Урочища с десятком трёхярусных кроватей, установленных перпендикулярно. Казарма, собственно, - это часть туннеля, отгороженного двумя поперечными перемычками, отделявшими её от других помещений блока, и одной продольной стенкой на две трети ширины туннеля – за этой стенкой шёл коридор, соединявший все помещения блока. Солдатское жилище вид имело довольно унылый – приплюснутый с одной стороны большой цилиндр. Единственной окраской стен и потолка являлись потёки сочившейся в туннель влаги. Десяток трёхярусных кроватей уходили под самый свод. Кровати расположены настолько близко друг от друга, что протиснуться между ними можно только боком. Собственно не кровати это, а деревянные нары с топчанами. Топчаны отсутствующих идеально застелены единообразным, выцветшим от времени, но чисто застиранным льняным бельём. На трёх полках в закруглённой нише туннеля, протянувшихся на всю длину помещения, аккуратно сложено всё имущество убров. На крюках, вбитых в стойки кровати, - их многочисленный арсенал: мечи, арбалеты, колчаны, портупеи с кинжалами, метательными ножами, наручниками и прочей амуницией. Не смотря на внешний порядок, в казарме стоял тяжёлый запах мужских тел, перегара и чего-то ещё.

Капитан кивнул на свободное место. Вера, отказалась от ужина, залезла на второй ярус и отключилась.

- Подъём!

Вера открыла глаза, вернее один глаз. Ощупала изменившиеся формы лица. Оглядела казарму, ища зеркало. Зеркало она не нашла, хотя и на ощупь было понятно, что она сегодня не красавица. Но чувствовала он себя сегодня всё таки лучше.

Спецназовцы потягивались, сползали с кроватей, одни начинали их застилать; другие, шаркая ногами, не спеша шли на выход - в туалет и к умывальникам. Пока Вера думала, чьему примеру последовать, раздался крик дневального:

- А ну, салаги, чего развалились! В сказку попали? Сейчас я покажу вам сказку, бля! Сейчас я, шланги, с вас мамкино говнецо быстро выкачаю!

Это относилось к вчерашним новобранцам. Пока здоровенный убр с сержантскими лычками с нескрываемым удовольствием изрек эту тираду, он дважды ударил ногой по кроватям, на которых рассеянно моргали сонными глазами Верины однокашники. Поняв, что поход в туалет в ближайшее время ей заказан, Вера стала спускаться с кровати. Дневальный сжал своими ручищами её худые бёдра и потянул вниз, от чего она чуть не упала. Он тут же сильно ударил её своей ладонью ниже спины и больно сжал ягодицу, как бы подталкивая вперёд. Вера чуть не потеряла контроль над собой, она повернулась и посмотрела сержанту в глаза. По его лицу расплывалась похабная улыбка:

- Ну чё, коза, вылупилась? Давай на выход дуй.

Вера сказала себе: «Не сейчас!» и быстро пошла на выход. Хотелось в туалет, ныли вчерашние раны. И она настроила себя на физическую нагрузку и побежала с двумя парнями по вчерашней полосе препятствий. Сзади бежал сержант, подгоняя отстающих пинками и повторяющимися глумливыми эпитетами. Парням вчера досталось меньше, чем Вере, но боль и усталость они переносили тяжелее. Поэтому Вера, к расстройству сержанта, всё время бежала впереди.

Когда пацаны выдохлись, сержант смачно охарактеризовал их никчемные способности и погнал всех троих на снаряды. Вера быстро переконцентрировала свои силы на конкретных упражнениях и поэтому и здесь у сержанта не было возможности вдоволь поиздеваться над нею. На перекладине он стал грубо «помогать» ей подтягиваться, умышленно хватая за бёдра чем повыше. Вера замечала, что такую рьяную помощь спецназовец оказывает только ей. Но она перетерпела и это.

- Что-то ты, Солоп, так разошёлся сегодня? – неодобрительно выкрикнул Зозон, наблюдавший со стороны «утреннею зарядку». – Совсем загонял молодых. Давай, пусть идут в столовку. Нельзя так сразу, от вчерашнего не отошли ещё.

- А это он, товарищ капитан, не их, а её так гоняет. Он же до молодых девок слабой очень – со смехом вмешался стоявший рядом старшина из пятёрки Зозона.

- У него жёны не старые, вроде как.

- Старые – не старые, но уже совсем не девочки. А тут такая свежесть в поле зрения попала.

- Не твоё сраное дело, Фойер. Послезавтра ты дневальным будешь – вот и гоняй их, как знаешь. А я буду делать так, как надо. Развели тут детство, бля.

Солоп, злобно плюнув на пол, пошёл в столовую. Новобранцы пошли за ним.

10.

После отбоя Вера еле влезла на свою кровать. Она, конечно, привыкла к аскетическому образу жизни диггеров, их длительным тренировкам, длинным переходам. Но диггерское восхождение к совершенству было постепенным, медленным и органичным. Путь диггера не разрушал организм; он совершался волевым усилием, но не нарушал гармонии.

У спецназа были другие цели. Убр мог умереть в бою уже завтра и не имело смысла растягивать процесс создания воина на годы и даже месяцы. С утра до вечера убр должен был тренироваться. В течение дня у него были приём пищи, небольшие перерывы, но главным отдыхом была смена занятий. Изнурительные и монотонные тренировки прекращались для убра только на время выполнения операций. Поэтому воины УБРа с нетерпением рвались в бой. И в этом не было и тени лукавства или какого-то патриотичного пафоса – лишь естественное желание отдохнуть.

В одной из лабораторий центра для УБРа изготавливали анаболики и допинг, в состав которого входил амфетамин. Употреблять эти добавки убров никто не заставлял, но без них выдержать нечеловеческие нагрузки было невозможно. Такая система обучения и тренировок изнашивала организм убров. Но это мало волновало, как командиров, так и самих воинов – основной причиной смертности в спецназе всё таки была гибель в бою, а не инсульт или истощение…

Худенький тюфяк на втором ярусе кровати показался для Веры толстой периной. Но, не смотря на усталость, не смотря на приятную мягкость постели, она не могла уснуть. Тесное, жаркое, затхлое помещение казармы, насквозь пропитанное запахом мужского пота и долго не стиранных портянок, разрываемое надрывным храпом и тревожным сопением убров, давило на неё. Её тянуло в свободу переходов и туннелей с их бодрящей сыростью и едва слышной палитрой звуков. Вера могла бы заставить себя заснуть и здесь, но решила не изменять многолетней привычке. Она соскользнула с кровати и вышла в туннель. Дневальный у входа едва повёл бровью, решив, что Вера идёт в туалет. Она отошла вглубь туннеля, на полосу препятствий и оказалась как раз между блоком и блокпостом входа в Урочище. Ей нестерпимо захотелось стать снова диггером. Раздевшись до гола и одев свою юбку, она улеглась на приятную прохладу бетона и почти сразу отключилась.