Голубоглазая ведьма - Барбара Картленд

– А как это случилось? – взволнованно спросил маркиз. – Ты ведь знаешь, после его смерти я уже не возвращался в Эссекс. Сразу же из Оксфорда я записался в армию. Так что я до сих пор не знаю подробностей этого печального происшествия.

– Вы же знаете, милорд, как Джон любил плавать. Вот он и пошел купаться, как всегда.

– Да, плавать он любил, – задумчиво подтвердил маркиз.

– Мастер Джон не боялся озябнуть или простудиться, – продолжал Бейтс. – В тот день над морем опустился сильный туман. Дул ветер, но волны были средние, совсем не такие, как зимой. В такую погоду нет опасности и для неумелого пловца, что уж говорить о мастере Джоне?!

Маркиз знал, что вода в реке Блэкуотер зависела от морских приливов. Когда уровень воды в море сильно поднимался, река становилась опасной, но летом она не представляла никакой угрозы. Джон, как было известно маркизу, всегда ходил купаться в Стипл-Крик.

– Мастер Джон ушел и не вернулся. Дело близилось к вечеру, и я стал беспокоиться, что он опоздает к обеду и рассердит сэра Гарольда. Я – к Каспару. Спрашиваю, не видел ли он брата. А он говорит, что с утра не видел.

Бейтс помолчал, а маркиз не торопил его. Наконец старик продолжил:

– Настало время обеда. Сэр Гарольд сказал, что ждать никого не будет, и велел подавать на стол. Но мастер Джон не пришел и после обеда. Я сам отправился на его поиски и дошел до расселины.

В голосе Бейтса звучало неподдельное волнение. Должно быть, он заново переживал печальное событие десятилетней давности.

– Прилив кончился, и небо разъяснилось. Я повернул домой и вдруг вижу – полотенце, рубашку и туфли мастера Джона, в которых он уходил купаться.

Старый дворецкий замолчал и горестно покачал головой. Маркиз не торопил его.

– Уж не помню как, а побежал я домой, путь-то ведь не близкий, почти миля, но мастеру Джону такое расстояние было, конечно, нипочем. Я взял с собой двух конюхов, но, когда мы вернулись на берег, стемнело и поиски пришлось вскоре прекратить.

– Когда же нашли тело? – спросил маркиз.

– Через три дня, – ответил Бейтс дрожащим голосом. – Тело вынесло в Шингл Хед-Пойнт. Должно быть, его вначале приливом унесло в море, а оттуда выбросило на другой берег реки.

Помолчав, Бейтс мрачно добавил:

– Голова у него была вся разбита. Словно его ударило о скалу, милорд.

Маркиз задумчиво сказал:

– Здесь ведь нет никаких скал, Бейтс, все больше песок да ил. Что же могло произойти с Джоном?

– Я до сих пор не знаю этого, милорд. Откуда взялась эта ужасная рана? Перед похоронами ее постарались как-то спрятать, закрыть волосами, но я-то видел бедного Джона до похорон. Удар был ужасной силы.

Маркиз помолчал. А потом осторожно спросил:

– Ты говоришь, Бейтс, что Джона, очевидно, ударило о камни, но мы знаем, что скал и валунов в воде нет. А как ты думаешь, такая рана могла возникнуть от удара каким-нибудь тяжелым предметом?

– Ну кому же понадобилось нападать на Джона? – поспешно, может быть, слишком поспешно ответил Бейтс.

– Я тебе задал вопрос, – настаивал маркиз, – и жду ответа.

– Мне кажется, могла, – неуверенно сказал Бейтс. – Я просто никогда об этом не задумывался. По-моему, у мастера Джона не было врагов. Его все любили. Он ни с кем не заводил ссор, обращался с людьми уважительно. Совсем не так, как сэр Каспар.

Сознавая, что отчасти выдает семейные тайны, Бейтс тревожно оглянулся по сторонам и понизил голос.

– А когда тело нашли, откуда люди узнали, что это Джон? – продолжал расспросы маркиз.

– А его и не узнали, ваша милость. Те, кто нашел тело, пошли к шерифу и сообщили, что обнаружили на берегу утопленника. А шериф уже знал об исчезновении мастера Джона.

– А кто тогда был шерифом, Бейтс? Он еще работает или сменился?

– Шериф все тот же, – ответил Бейтс. – Полковник Трамбл. Он как раз начал службу незадолго до несчастного случая с мастером Джоном.

– А где его можно найти?

– Его контора в Хелмсфорде, ваша милость. Но живет он в Молдене, отсюда будет не больше десяти миль. Если вы познакомитесь с шерифом, то увидите, какой он хороший джентльмен.

– Что ж, Бейтс, спасибо тебе.

Положив в ладонь старого дворецкого гинею, маркиз сказал напоследок:

– Помни, как только ты покинешь этот дом, мы с радостью примем тебя в Ридж-Касле. Я уже сегодня скажу своему управляющему мистеру Кларку, что ты переезжаешь к нам, и он подыщет тебе подходящее место.

– Не знаю, как и благодарить вас, ваша милость, – искренне ответил старик.

Маркиз направился к выходу. Бейтс провожал его со слезами благодарности.

– Простите, милорд, чуть не забыл вам сказать, что сэр Каспар, возможно, вернется сегодня вечером или завтра утром, – сообщил старый дворецкий.

– А сейчас он в Лондоне? – спросил маркиз.

– Да, милорд. Уехал позавчера. У него дела в столице.

При этих словах Бейтс машинально взглянул на одну из стен гостиной. Проследив направление его взгляда, маркиз заметил исчезновение большой картины, считавшейся жемчужиной в собрании живописи Трайделлов. Место, где она висела, выделялось светлым прямоугольником невыгоревших обоев.

Осмотревшись, маркиз обнаружил, что в комнате недостает многих картин с изображениями любимых собак и лошадей сэра Гарольда, прежде являвшихся предметом гордости старого хозяина.

Можно было без труда догадаться, по какому делу сэр Каспар отправился в столицу.

Маркиз сказал себе, что имеет основания для любопытства, и обратился к Бейтсу:

– Я всегда считал сэра Гарольда богатым человеком.

– Мы все так считали, ваша милость, – ответил Бейтс. – Сам стряпчий господин Чисуик сказал то же самое, когда приехал в имение после его кончины.

– А тебе известно, что было в завещании? – в некотором смущении спросил маркиз.

– Это может показаться дерзостью, однако я провел в этом доме полвека и меня это тоже интересовало, а с мистером Чисуиком мы знакомы всю жизнь.

Бейтс помедлил, но потом решился говорить правду до конца:

– Мистер Чисуик рассказал мне, как сэр Гарольд распорядился имениями. После смерти мастера Джона он не стал менять завещание.

Дрогнувшим голосом старик добавил:

– Мне кажется, ваша милость, что покойный хозяин не мог примириться с мыслью о гибели старшего сына.

– Так что же говорилось в завещании? – нетерпеливо спросил маркиз.

– Сэр Гарольд распорядился так: «Оставляю все имения без каких-либо условий своему старшему сыну Джону Трайделлу. В случае его смерти – любому отпрыску Джона Трайделла – целиком и без всяких оговорок», – пересказал по памяти Бейтс.

– Значит, Каспару по завещанию ничего не отходило?

– Там был еще один пункт. Вы же знаете, ваша милость, что сэр Гарольд никогда не любил своего младшего сына. Когда мастер Каспар подрос, они не ладили с отцом. И хотя сэр Гарольд не мог предвидеть несчастного случая со старшим сыном, он добавил в завещание дополнительный пункт.