Не называй меня малышкой - Люся Лютикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я чуть было не предложила ей самой заняться этим «беспроблемным» делом, но прикусила язычок. Сначала мне надо выяснить что-нибудь про Елизавету.
– Может, вам лучше нанять профессиональную сиделку? Наверняка вашему отцу требуются уколы, медицинские процедуры…
– Ничего особенного ему не требуется, – раздраженно отозвалась дама. – Любой человек может научиться делать уколы, это не сложно. А на сиделку у меня денег нет. Я и так разоряюсь на лекарствах! Думаете, государство о нем заботится? Почему я одна должна?! Почему я?!
Последние слова она выкрикнула на грани истерики.
– Он вам отчим? – высказала я предположение. – Или в детстве издевался над вами? Странно, почему вы так…
Я не смогла внятно выразить свою мысль, но дама меня поняла.
– Слушайте, это не ваше дело! – отреагировала она. – Вы вообще посторонний человек, не лезьте ко мне в душу!
Из комнаты отца послышались какие-то звуки.
– Кажется, он вас зовет, – сказала я.
– Он меня никогда не зовет, – с горечью ответила она. – И не звал! Он вообще не обращал на меня внимания. Ни разу не погладил по голове, не спросил, как дела. Он мне жизнь сломал, вы понимаете это? Фактически у меня не было отца, я не знала, что такое отцовская любовь и защита. Поэтому и с мужчинами у меня не складывается. Знаете, сколько денег я угробила на психотерапевтов? Но все бесполезно: любовь, которую тебе не дали в детстве, ничем не восполнить!
Я внимательно ее слушала, но, если честно, особого сочувствия не испытывала. Миллионы людей выросли без отца, и ничего, истерики не закатывают. В конце концов, в жизни бывают неприятности и похуже.
– У меня такое ощущение, что он всю жизнь провел за газетой, – продолжала женщина. Наткнувшись на мой удивленный взгляд, она пояснила: – Сколько я себя помню, отец всегда читал то газету, то книгу, как будто отгораживался от меня с матерью, понимаете? Когда его отрывали от чтения, он с таким удивлением на нас смотрел, словно впервые видел. Надо же, а тут, оказывается, еще жена с дочерью имеются!
– Ну, мало ли как бывает, – протянула я. – Может, ваш отец интроверт, и ему необходимо одиночество?
Она задумчиво теребила пуговицу на кофточке и, кажется, меня не услышала.
– Когда отца парализовало, я копалась в его бумагах и нашла письма. Письма к женщине по имени Вероника. И я поняла, почему он так относился к нам. Отец очень сильно любил эту женщину, она его тоже любила. Они поссорились из-за какой-то ерунды, отец назло стал встречаться с моей матерью, она забеременела, и ему пришлось жениться. Родилась я, он назвал меня Вероникой в ее честь. Больше отец с Вероникой не встречался, они только обменялись тремя письмами. Но он ее не забыл, он думал о ней. Отгородившись от нас газетой, думал о ней. Изо дня в день, каждую минуту думал об этой женщине! А рядом росла я, его дочь, но мне не перепало ни капли его внимания! Сорок лет он думал только о ней!
Ее голос сорвался на крик. Повисла звенящая тишина. Вероника первая ее нарушила, на удивление спокойным тоном она произнесла:
– Я затем вам это рассказала, Ольга, чтобы вы не осуждали меня. Со стороны все видится в искаженном свете. Мне кажется, я обеспечиваю отцу очень хороший уход, учитывая обстоятельства.
– Я не Ольга, – призналась я.
– Неужели я перепутала ваше имя? – встрепенулась Вероника. – Вы ведь от Натальи Геннадиевны?
– Нет, я пришла сама по себе. Я ищу Елизавету Иванову.
– Так вот оно что! – воскликнула собеседница таким тоном, как будто теперь поняла про меня самое главное. – То-то я смотрю, вы не очень похожи на учительницу с Украины!
– Извините, что невольно ввела вас в заблуждение. Вы сами сделали такое предположение, а мне было неловко вас поправлять. Просто сначала я решила, что вы и есть Елизавета.
– Вот еще! – фыркнула Вероника.
– Я сразу поняла, что ошиблась, – быстро добавила я. – Где я могу найти Иванову?
– Понятия не имею. Она уволилась от меня две недели назад. Поступила очень непорядочно, если найдете ее, так ей и передайте!
– Она украла что-нибудь?
– Нет, вещи вроде бы на месте. Лиза очень меня подвела. Обещала работать еще полгода и вдруг поставила перед фактом: «Я съезжаю». За день собрала свои шмотки и была такова. А с кем я отца оставлю, она подумала? Найти порядочную сиделку – это такая проблема! Вот и пришлось мне взять на работе отпуск и ухаживать за отцом. Слава богу, сегодня мне обещали прислать хорошую женщину!
– Значит, Елизавета была у вас сиделкой? – уточнила я.
– Ну да, я же говорю.
– Но она ведь параллельно где-то работала? На что она жила?
– Работала на фабрике, делала трубочки для соков. Ну, знаете, такие, которые приклеиваются к бумажным пачкам.
– То есть на заводе по производству соков?
– Нет, эти трубочки производят отдельно от сока. Для меня самой этот факт стал открытием.
Я ждала, когда дама назовет месторасположение фабрики, но она молчала. Пришлось подстегнуть:
– Адрес у фабрики какой?
Вероника надменно подняла брови:
– Откуда же мне знать?
– Ну хотя бы район Москвы назовите.
– Без понятия. Могу только дать Лизкин номер мобильника.
Она продиктовала номер, который у меня уже был.
Я поблагодарила хозяйку и направилась к выходу. У порога обернулась:
– Мне кажется, вам надо найти ту, первую Веронику.
– Зачем еще? – мгновенно ощетинилась дама.
Мне хотелось сказать, что люди имеют право хотя бы попрощаться перед смертью. Но вместо этого я произнесла:
– Вдруг она все еще любит вашего отца и будет бесплатно за ним ухаживать?
Судя по озадаченному выражению дочкиного лица, мои слова упали на благодатную почву.
Глава 22
Психологи однажды провели такой эксперимент. Разделили группу людей на пары. Первый человек в паре зажал в руке монетку, а второй должен был любым способом заставить его эту монетку отдать. Так вот. Кто-то принялся щекотать своего соседа, кто-то – отвлекать его внимание анекдотом, но большинство попытались применить физическую силу. Однако быстрей всего с заданием справился человек, который просто попросил: «Пожалуйста, дай мне монетку».
Это я к чему? К тому, что иногда не надо хитрить и изворачиваться, достаточно просто попросить.
С домашнего аппарата я набрала номер госпожи Ивановой. Когда в трубке раздался женский голос, я сказала:
– Лиза, простите меня.
– Кто это? – изумилась дама.
– Меня зовут Люся Лютикова. Я сегодня вам уже звонила, пыталась вас обмануть, сказала, что вы выиграли приз. Никакого приза нет. Но мне очень нужно с вами поговорить, дело жизни и смерти!
Иванова молчала, и я добавила, вложив в голос всю мольбу, на которую была способна:
– Пожалуйста, это очень важно!
– Ладно, говорите, – смилостивилась Лиза.
– Пропала моя подруга. Я подозреваю самое худшее – убийство. Единственная ниточка, которая ведет к разгадке, – это Артур Аладинский, знаете такого?
– Угу, – отозвалась собеседница без энтузиазма.
– Я пытаюсь его найти, но он какой-то человек-невидимка. Я случайно узнала, что у вас были близкие отношения, это правда?
Елизавета помолчала, потом нехотя призналась:
– Правда.
– Я не лезу в вашу личную жизнь, я просто хочу спасти свою подругу. Мне надо поговорить с вами об Артуре.
– Так мы же уже говорим, – удивилась она.
– Не по телефону.
Опять повисла пауза.
– Пожалуйста!
Лиза вздохнула:
– Ну хорошо, давайте через час встретимся около станции метро «Южная», в подземном переходе. Последний вагон из центра.
Я так обрадовалась, что забыла спросить, как она выглядит. Впрочем, пораскинув мозгами, успокоилась. Если дамочка была возлюбленной Артура, мне надо искать самую полную женщину.
Через час я была в назначенном месте. В подземном переходе несколько женщин разглядывали витрины киосков, но ни одна не подходила под описание.
За спиной раздался голос:
– Вы меня ждете?
Я обернулась и увидела стройную девушку в коричневой дубленке.
– Нет, не вас.
Девушка пожала плечами и отошла.
Через десять минут я позвонила Ивановой:
– Лиза, вы где?
– Я стою около метро, – отозвалась она, – а вас нет.
– Я тоже тут стою! Выход из последнего вагона! Рядом палатка с выпечкой, изделия из серебра и лотерейные билеты!
– Все правильно. Я рядом с билетами.
Посмотрев в сторону старушки, торгующей лотерейными билетами, я наткнулась взглядом на ту самую девушку, которая ко мне подходила.
– Я вас совсем другой представляла! – вырвалось у меня.
– Толстой, да? – улыбнулась Лиза.
Она была очень симпатичной, выглядела лет на двадцать пять, не больше.
– Вы замечательно выглядите, честное слово!
– Спасибо, я тоже так считаю. А когда-то я весила около ста килограммов.
– А я сейчас так вешу! – неизвестно чему обрадовалась я.
Хотя я ни словом не обмолвилась, что хочу похудеть, Елизавета принялась рассказывать, как ей удалось сбросить вес:
