Проклятые узы - Мери Ли

низшие смогли выйти первыми. А Хинелла – нет. Ее так называемый дар остался при ней. Она одна из немногих, кто не потерял его при переходе, но по заверениям Келлана, она им никогда не пользовалась, будучи на земле.

– Что за дар? – напряженно спросила Сади.

– Внушение. Она изначально была против твоего нахождения в Россе, и с каждым днем она уверялась в своей правоте. Она поймала момент и внушила Каю скинуть тебя. Хинелла считала, что из-за твоего появления я стал бесхарактерным, она больше не видела во мне лидера, который вытащил ее задницу из ада. Она стала сомневаться в Келлане, так как он периодически стал прислушиваться к моим доводам, но стал пренебрегать ее мнением. И она беспокоилась за Кая, ведь каждое упоминание о Лилит делало ему больно, а этого она хотела меньше всего.

– Я не желал тебе зла, – сказал Кай. – Я не помнил, что скинул тебя. В памяти осталось черное пятно.

Сади хотела задать Кристоферу кучу вопросов, но, посмотрев на Норну, поняла, что-то с ней было не так. Она была бледной, а дыхание казалось слишком слабым. Сади пошла к ней.

– Норна? – полным тревоги голосом обратилась она к старухе.

Норна осела там же, где и стояла. Сади упала рядом с ней и схватила за руку, она не знала, что делать, внутри все сковало от страха за жизнь единственного дорогого ей человека.

– Он просил, – прошептала Норна.

– Что?

– Он, муж твой просил, чтобы ты пустила его в сон.

Сади не могла понять, к чему Норна заговорила об этом именно сейчас.

– Герхард? Зачем?

– Он что-то дал мне, но я не стала тебе говорить. Ты бы помчалась к нему и… погибла бы. Он специально не учинял Имраму препятствия, когда белокрылый забирал меня.

– Но, как я могу пустить его, я же… – девушка не договорила, в горле застрял ком ужаса и приближающейся потери.

Взгляд Норны ускользал, Сади видела, как потухали ее глаза. Сади просила Норну не оставлять ее одну, старуха прошептала трясущимися губами:

– Я попаду в лучшее место, я знаю это.

А Сади знала, что лучшего места не было и быть не могло. Лилит пыталась отправить своих дочерей в сады, но туда дороги нет. Небытие – вот что ожидало Норну, взгляд которой остекленел.

Сади не замечала, как текли слезы по ее гладким щекам. Она смотрела на женщину, которая вырастила ее, учила многому и заботилась так, как никто и никогда, а теперь ее не стало. Девушка не была готова к потере. Только не сейчас. Они ведь даже не успели поговорить после того, как Норна вернулась к ней. Они ничего не успели.

Рыдания, боль и скорбь.

Норна была стара, Сади это понимала, но она даже не предполагала, что родная душа покинет ее на этом непростом пути. Девушка ведь старалась и для Норны тоже, она хотела, чтобы та успела пожить, будучи свободным человеком, но она родилась, жила и умерла рабыней.

В Сади поднялась волна гнева на Герхарда, она была такой огромной, что девушка не могла с ней совладать. Она сносила преграды в виде жалости, понимания и сострадания. В этот момент Сади чувствовала, что она ближе к Лилит, как никогда раньше. Потомок подняла голову к небу и взвыла, как раненый зверь. Ее ранили в самое сердце. И она горевала. Слезы ее окрасились в алый. Имрам и Кристофер пытались подойти к ней, но их отбросило назад невиданной силой и оглушило. Сади кричала уже не человеческим голосом, за ее спиной распахнулись крылья, и она замерла, смотря в небо распахнутыми глазами, но она уже была не здесь.

За периметр, которым Сади или кто-то иной оградил ее, было невозможно пробраться никому. Ни низшим, ни Кристоферу, ни Имраму, ни Винсенту. Их просто откидывало назад и с каждым разом все дальше и дальше. В итоге они остановились и просто наблюдали за девушкой, у которой из глаз продолжали литься слезы, это было единственное, что находилось в движении внутри периметра. Волосы Сади лежали не шелохнувшись ни единого раза, веки не закрывались, а грудь не поднималась и не опадала, как должно быть при дыхании. Она словно застыла.

Но Сади не застыла, она ворвалась в голову Герхарда, ее злость смогла пробраться к нему. Сади видела ангела, который искал с ней встречи во снах, серых крыльев не было, он сидел за столом и пил вино. Герхард увидел Сади и нахмурился. Ангел не понимал, как она тут оказалась, и он впервые лицезрел то, о чем еще недавно только слышал из чужих уст. Огромные алые крылья, больше его крыльев, были раскинуты в стороны, а Сади стояла перед ним и смотрела на Герхарда пустым взглядом, но ему показалось, что он увидел там алое пламя, но проморгавшись понял – ему показалось.

– Сади, – произнес он и поднялся из-за стола. Герхард взял в руку кинжал, которым день ото дня пытался закончить свои страдания.

– Ты убил ее, – сказала Сади, но он не узнал ее голос. Казалось, что он слышал несколько десятков женских голосов. – За что ты убил беззащитную старуху?

В груди Сади клокотала неудержимая ярость. Она никогда ранее не испытывала столь ужасного чувства по отношению к другому живому существу.

– Ты могла спасти ее, если бы вернулась сюда раньше. Я дал ей настойку, но у меня оставался противоядие, – сказал Герхард, по-прежнему не понимая, как Сади попала в комнату, а он этого и не заметил. Ангел знал, что его жена раньше работала тенью у Колтона, но он не мог не заметить, как она вошла, ведь дверь была перед ним, а окон в комнате не было. Ни одного.

– Я ведь даже не знала об этом. Она не сказала, потому что понимала, ты заманиваешь меня, чтобы убить.

Герхард понял, что Сади теперь знала правду, он даже понимал, откуда именно. Это Имрам все рассказал.

– И все же ты пришла.

Сади медленно подступала к ангелу, который был ей мужем, их связали узы, о которых она никогда не просила. Более того, она им противилась, как могла, и все же проиграла.

– Ты отнял у меня самое дорогое, – говорила Сади и продолжала подходить все ближе и ближе, кончики ее крыльев касались пола.

Герхард предвкушал момент, когда вонзит в нее кинжал. Он долгие десятилетия ждал момента забвения. Он не желал Сади зла, как и добра он ей тоже не желал. Ему было безразлично.

– Такова твоя судьба, – сказал Герхард, ожидая, когда Сади подойдет