Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов

Но, пожалуй, самый главный недостаток пропорциональной системы выборов в России состоит в том, что избирательный округ у нас единственный — вся страна. Это не что иное, как профанация пропорциональной системы выборов. Такого издевательства над избирателями, как у нас, нет ни в одной стране. В других странах выборы по партийным спискам проводятся во множестве округов, часто совпадающих с границами областей. Тем самым людям предоставляют возможность выбирать из тех партийных кандидатов, кого они знают по работе в регионе.

Некоторые политологи считают, что на этапе становления демократии полезна смешанная система выборов, как в Германии. Там население голосует не за партийные списки с неведомыми фамилиями и «паровозами» во главе, а за конкретных кандидатов, выдвинутых партиями по их округу. Этих людей они знают, живут рядом с ними, голосуют за кандидата, но фиксируют, от какой партии он идет. Места в парламенте распределяются между партиями пропорционально количеству поданных за них голосов, но в списках остаются только кандидаты, набравшие в своих округах наибольший процент голосов. Жаль, что, принимая новую Конституцию, мы не заложили в нее такую эффективную систему выборов.

В развитых странах массовые партии являются своего рода фильтром, ограждающим парламент от популистов. Люди умные, образованные, с лидерскими наклонностями проявляют свои качества, прежде всего, на низовой партийной работе, чтобы потом, в случае победы партии на выборах, занять ответственные государственные посты. Ничего подобного в России не было и нет. Мы к партиям относимся холодно, политику считаем делом грязным.

Политические партии в Европе — еще и инкубаторы идей по решению проблем. В Германии партии имеют свои исследовательские фонды. Если эксперты ориентируются на социал-демократическую модель, то они работают в фонде Эберта, если разделяют либеральную идеологию — то в фонде Аденауэра. Команды экспертов конкурируют между собой, но не сами по себе, а через партии, представляющие интересы больших групп избирателей. В этом случае подготовленные ими программы становятся не набором политических лозунгов, а продуманными концепциями реформ, подкрепленными законопроектами, анализом вариантов и оценкой необходимых затрат и эффекта. Поиск решений в конкурирующих партийных экспертных группах, а не в правительственных структурах повышает качество государственного управления. Почему?

Вымуштрованный чиновник не перечит начальству, высказывается только тогда, когда его спрашивают, пытаясь угадать ожидаемый ответ. Особенно такие отношения проявляются среди чиновников в погонах. Трудно представить себе лейтенанта, возражающего генералу. Для ученого же ценность оригинального решения не умаляется, даже если его предложил аспирант. Он готов спорить с академиком, если считает себя правым. Поэтому в партийных экспертных советах быстрее находят лучшие решения, чем в департаментах правительства. Приходя к власти, оппозиционная партия имеет задел таких решений. Но, и находясь в оппозиции, она стремится критиковать правительство обоснованно и конструктивно.

Роль депутатов в идеале больше соответствуют модели поведения эксперта-ученого, чем чиновника. Российский парламент должен быть местом для дискуссий, а в Совет Федерации противопоказано ссылать бывших губернаторов и заместителей министров. Зачатки политической конкуренции я видел во время работы над законопроектом о приватизации, когда на слушаниях в Верховном Совете РСФСР депутаты из фракции коммунистов указывали нам на двусмысленные фразы, расплывчатость некоторых формулировок, упущения и неясности. От этого закон только выиграл.

Качество работы власти исполнительной не менее важно, чем эффективность работы представительной власти. Что говорит об этом опыт развитых стран? Там, где парламентская оппозиция жестко контролирует качество работы правительства, министерств и ведомств, там уровень коррупции и злоупотреблений намного меньше. Когда в стране есть политические партии, действительно конкурирующие за власть, оппозиция скрупулезно изучают предлагаемые правящей партией проекты и решения, ищет в них ошибки и недостатки. А найдя, не спускают авторам, не проходят мимо ставших им известными фактов воровства, инициируют расследование и судебные процессы.

Разумеется, важен и порядок отбора кандидатов на госслужбу. Качество государственного управления повышается, если кандидатов на высокие посты в чиновной иерархии отбирают по конкурсу с использованием экзаменов на знание предмета их будущей деятельности, тестированием творческих способностей и умения находить оригинальные решения. Госслужащие обязаны повышать квалификацию и регулярно проходить строгую переаттестацию. Причем экзамены должны принимать сторонние эксперты, а не сослуживцы. Так сегодня принято в Великобритании и в Китае.

Ничего подобного в России сегодня нет. Что бы ни писали в регламентах, на практике чиновники подбираются по принципу личной преданности, причем питерские берут в замы питерских. Но также было и в начале 1990-х годов. Советы, состоявшие из депутатов-одномандатников, с такой задачей справиться не могли. Осенью 1991 года Верховный Совет РСФСР даже не замахивался на подбор высших чиновников. Этим занимался президент. Он сделал ставку на молодых реформаторов-рыночников (на что не согласился бы никто из его прежних партийных коллег по ЦК КПСС). Сформировав осенью 1992 года правительство из людей, ориентированных на европейский путь развития, президент дал отставку академикам-шестидесятникам, ратовавшим за «социализм с человеческим лицом». Ельцин сумел перешагнуть через догмы и предубеждения, и в этом его огромная заслуга.

Причины политического противостояния в 1992–1993 годах

Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми — лакейство у них в душе.

К концу 1992 года товарный дефицит в стране был преодолен. Проблему «где купить» сменила не менее болезненная проблема «где взять деньги на покупку». С ростом цен снизилась покупательная способность рубля, растаяли сбережения. Для того чтобы облегчить тяготы народа, требовалось обуздать инфляцию, а для этого сократить бюджетный дефицит. Ведь нехватка средств в казне компенсировалась печатанием необеспеченных товарами денег, что и было основным источником инфляции.

Первое российское правительство пыталось сократить государственные расходы. Отказалось от субсидий предприятиям и госзаказов оборонке. Директора предприятий обиделись. Оно и понятно, ведь гораздо труднее модернизировать предприятия, осваивать пользующуюся спросом продукцию, чем «выбивать» субсидии и госзаказы. Ельцин понимал природу этого конфликта интересов и поддерживал правительство реформ. Ведь альтернативой было введение карточек и чрезвычайного положения. В колхозы пришлось бы посылать продотряды, потому что селяне не стали бы отдавать продукцию за «деревянные», быстро обесценивавшиеся рубли.

Рыночные реформы привели к тому, что уже к лету 1992 года российская политическая элита раскололась. На одном фланге — демократы, поддерживавшие президента и правительство реформ. Они выступали за вхождение России в мировой рынок, привлечение иностранного капитала с его высокими технологиями, верили, что двигателем нашего развития станет интерес самих граждан и фирм, их желание больше зарабатывать и лучше жить.

На другом фланге — коммунистические и ура-патриотические партии и фракции «красных директоров». Они не видели для себя перспектив в условиях рыночной конкуренции, настаивали на «особом пути» России, для которой «не подходит западная демократия, а рыночные отношения убийственны». Оппозиция требовала возврата планирования, государственных цен и субсидий предприятиям, увеличения социальных выплат населению, не заботясь, откуда взять на это средства. Их популистские требования поддерживала значительная часть населения, придавленная тяготами переходного периода.

Между этими флангами располагалось «болото», «центристы» — чиновничество, часть региональных руководителей и директоров предприятий, которые призывали соединить несоединимое. Директора-центристы хотели сохранить рыночные цены на продукцию их предприятий и государственные цены на поставляемое им сырье и топливо. Они были не против снижения инфляции, но рассчитывали на льготные кредиты предприятиям. Они были за изобилие продуктов, но требовали отгородиться от импорта высокими таможенными барьерами.

К лету 1992 года в России фактически установилось двоевластие. Действовавшая тогда Конституция 1978 года была полна противоречий. В ней признавалось разделение властей, но Съезд народных депутатов (в перерывах между съездами — Верховный Совет) мог принять к рассмотрению любой вопрос, фактически подменяя исполнительную власть. Но главная опасность была в том, что большинство депутатов перешло на сторону противников реформ.