Кто сверху? (СИ) - Ольга Джокер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выставка проходит в большой светлой зале. В технологии художника, который прилетел из США, использованы объекты из улиц Нью-Йорка — крышечки, наклейки, стразы, коктейльные трубочки, губки и обертки. Все это так необычно и в то же время красиво, что я невольно засматриваюсь на одну из картин и не сразу слышу приятный мужской баритон позади себя.
— Диана! Рад видеть тебя! — позади меня стоит Генрих собственной персоной и раскрывает свои руки для крепких дружеских объятий.
Он значительно ниже меня ростом, поэтому мне приходится наклоняться, чтобы чмокнуть его в щеку.
— Здравствуй, Генрих! Узнала, что в Москве проходит твоя выставка, и решила не упускать возможности еще раз насладиться твоими чудесными работами.
Художник слегка прижимает меня к себе и довольно улыбается.
— Ты прелестна, Диана. Не могу понять, что в тебе изменилось, но определенно ты стала краше, — взгляд престарелого ловеласа попадает прямо на мое декольте.
— Спасибо, Генри… Месяц назад я родила ребенка — возможно из-за этого мои «изменения» так заметны сейчас, — улыбаюсь в ответ.
Андрей во время нашего разговора стоит в сторонке и делает вид, что изучает картину из пластмассовых крышечек. Мы обмениваемся с Генрихом парой ничего незначащих фраз и на позитивной ноте прощаемся.
— Искусство все же не моё, — сообщает Андрей, когда я вновь возвращаюсь в его компанию. — Мы можем где-нибудь перекусить, пообщаться в более привычном месте?
Меня словно окатили ведром ледяной воды — я так тщательно планировала наше свидание, так страстно хотела попасть на выставку, что не учла одной важной детали — Андрей равнодушен к исскуству.
Согласно киваю, хотя не дошла и до середины зала и покорно выхожу вместе со Смирновым на улицу. Вскоре мы сидим за центральным столиком ресторана и делаем заказ. Андрей непривычно часто касается рукой моей ноги и скользит чуть выше платья. Странно, но внутри меня ровным счетом ничего не происходит. Никаких мурашек по коже, никакого салюта и бабочек в животе. Возможно, после родов я стала фригидной? Такое бывает вообще?
Несмотря на то, что Кристина Воронова — самый идеальный и спокойный ребенок, посланный мне небесами, за время её рождения я почти не думала о сексе. Возможно, потому что весь день вращается вокруг малышки, а ночью я засыпаю без задних ног? Но… вдруг и правда, после родов моё либидо куда-то испарилось?
— Твоя фигура изменилась, — вдруг изрекает Андрей, после чего мысли о сексе испаряются окончательно в неизвестном мне направлении.
— Бедра еще восстановятся, — зачем-то произношу я, словно оправдываюсь. — А грудь уменьшится с окончанием грудного вскармливания. Малышка Крис сейчас слишком ненасытная.
Страшно представить, что будет, когда я разденусь перед ним и покажу свой уродливый шрам, который старательно прячу под утягивающим бельем. Нервно сглатываю и слышу в своей голове тревожный сигнал. Какой по счету?
— Это хорошо, — произносит Андрей, отрезая кусочек мяса и отправляя его в рот. — Мне нравилась твоя прежняя фигура.
Звоночки в моей голове просто разрываются, намекая на то, что этого обаятельного блондина нужно поставить на место. Но напичканная пролактином истеричная женщина, которая сидит во мне просто отбрасывает столовые приборы в сторону и сбегает в дамскую комнату.
Умываю лицо ледяной водой, стирая на щеках супер стойкую пудру и ББ-крем. К черту всё. Кажется, что ни одно косметическое средство не сделает меня красивее, чем я была раньше. Слышу вибрацию в сумке и достаю оттуда мобильный. На экране высвечивается номер Воронова.
— Слушаю.
— Как проходит свидание? — его голос звучит с издевкой.
Ответить, что провально? Но он еще больше начнет стебаться.
— Просто прекрасно! Андрей оценил выставку Генриха, а сейчас мы ужинаем в «Боно», — и такая тоска меня душит… хочется тут же оказаться дома, рядом с младшей Вороновой и вдохнуть запах ее сладкой макушки. — Как там наша малышка?
— Спит сладким сном, Ди. Если свидание проходит отлично — можешь не торопиться, я справлюсь.
— Спасибо тебе, Даня.
Я отключаюсь, бросаю телефон в сумочку и с гордо поднятой головой выхожу в зал. Андрей к этому времени сосредоточено копошится в телефоне, но завидев меня на горизонте, бросает его в сторону и лучезарно улыбается. И эта его улыбка, словно волшебная, моментально стирает из памяти всё плохое из сказанных им слов.
Андрей чётко мой типаж мужчины — всегда теряла голову от обаятельных голубоглазых блондинов с пухлыми губами. Невозмутимо сажусь за столик, и следующая часть вечера проходит в легкой непринужденной обстановке. Разговоры о работе, бизнесе и сложностях. Андрей умело шутит, невзначай касается меня ладонью, и я начинаю плавится под его чарами как мороженое на солнышке. Не понимаю, как в нем может помещаться две разные личности — одна из которых убивает меня парой слов, другая — вызывает восхищение.
* * *
Когда ставлю свою машину в гараж, непроизвольно поднимаю взгляд туда, где находится комната Крис. Оттуда идет небольшое сияние в виде ночника. Осторожно захожу в дом, на цыпочках поднимаюсь на второй этаж и едва слышно открываю комнату, нос к носу сталкиваясь с Вороновым.
— О, ты так быстро.
— Захотелось домой, — признаюсь я.
— Кристину искупал, подгузник сменил, а на кормление она должна проснуться… — он переводит взгляд на наручные часы. — Прямо сейчас.
Точно по времени раздается громкий плач моей дочки и Воронов щелкает меня по кончику носа пальцем.
— Пост сдал.
— Пост принял, — улыбаюсь в ответ. — Только ты далеко не убегай, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.
Глава 29
Даниил.
Федотова возвращается домой счастливая и окрыленная. Настолько, что аж зубы сводит. Берет проснувшуюся малышку на руки и нежно целует Крис в макушку. Дочка начинает капризничать, потому что проголодалась и Диана охотно оголяет грудь, начиная кормить дочку прямо при мне.
Плотно закрываю дверь комнаты и бреду по коридору в свою обитель. Как только Федотовой дадут добро на секс, пусть валит к своему сладкому и приторному блондину. А я, пожалуй, познакомлюсь с девочкой по имени Катя поближе.
Принимаю ледяной душ, чтобы успокоить свою неуемную сексуальную фантазию. Даже когда я служил в армии, у меня не было такого строгого сухпайка, как сейчас. Сбегали в самоволку, знакомились с местными щедрыми барышнями и снимали напряжение.
Сейчас же самый длительный и мучительный
