Проверка на прочность - Александр Тестов

— Будет сделано, Зорян. Что-нибудь еще?

— Доставь ко мне в Тайный этого стяжника Ставра. Побеседовать бы с ним, узнать из первых уст, так сказать, — замаскировал под просьбу приказ Кнут.

— Хорошо. Через час он будет у тебя.

Не дожидаясь новых распоряжений и не прощаясь, Сечень разорвал соединение.

Кнут проверил последние новости. Ничего интересного не наблюдалось. Он закрыл терминал, убрал его в карман и направился на выход. Надо было поспеть в Тайный приказ и приготовиться к приему стяжника Ставра.

Кнут не мог сказать, почему его так заинтересовал Ставр. Дознание можно было доверить и другому человеку, только вот поговорить с очевидцем одного из самых крупных космических поражений славян он желал сам.

Оказавшись в Тайном приказе, он прошел в свой кабинет и распорядился доставить стяжника, как только тот появится на пороге учреждения. Связался с Жданом, который в этот момент отправился в Белгород и участвовал в проверке версии воеводы Стояна Воронца. В подробности Ждан не вдавался, да и Кнут не выспрашивал. Приедет — доложит.

Кнут занялся составлением «Обращения к народу по случаю трагической гибели великого князя Ярослава Мстиславовича». Первым делом этот документ должен быть разослан всем боярам и главам родов, после чего будет обнародован по общекняжескому телевидению. Также в этом документе нужно было упомянуть наследника убиенного князя и назначить дату вступления на престол. Пока же княжич Игорь не взял в свои руки бразды правления, временщиком назначалась княгиня Милава. Кнут заглянул в календарь. Игоря надо в кратчайшие сроки возвести на престол. Нет времени рассусоливать да соблюдать все традиции и формальности. Тут Змеи в спину дышат.

Воевода работал над «Обращением», когда ему доложили, что стяжник Ставр прибыл. Вслед за этим в кабинет Зоряна Кнута вошел высокий рослый мужчина в сопровождении пяти гридней.

— Здравия желаю! — Стяжник, завидев начальство в чинах, тут же подобрался.

— Проходи, Ставр. Располагайся. Все свободны, — распорядился Кнут.

Дружинники поклонились и вышли. Ставр нерешительно застыл на пороге.

Воевода поднялся из-за стола, подошел к стяжнику, приобнял его одной рукой за плечо и уверенно направил в сторону гостевого кресла. Ставр подчинился и аккуратно опустился на край, словно это и не кресло вовсе, а орудие пыток.

Что ж, эта робость неудивительна. Простой стяжник перед лицом всесильного главы Тайного приказа. Как тут не заробеть.

Кнут вернулся за свой рабочий стол и посмотрел на гостя. Он ничего не мог с собой поделать. С первого взгляда Ставр ему не понравился. Было что-то неприятное в этом человеке. Вроде бы обычный молодой человек, только вот взгляд у него равнодушный, отсутствующий. Рыбий такой взгляд, словно ему все равно, что с ним будет сейчас. И ведь неправильно он о нем сначала подумал. Ставр нисколько не робел перед начальством. Ему было просто все равно. И в этом равнодушии было какое-то сумасшедшее отчаянье.

— Откуда ты взялся, молодой человек? — неожиданно спросил Кнут.

Ставр удивленно посмотрел на воеводу.

— С позиций! — ответил он.

Воевода усмехнулся. Хороший ответ.

— Расскажи о себе.

— Да нечего особо рассказывать. Родился в семье смердов. Поступил в услужение к купцу Косматому, лет десять ходил у него в приказчиках. Потом завел свое дело…

— Удивительная история для профессионального военного. А в войско-то как попал?

— Так это. Добровольцем пошел. Решил, что негоже в стороне стоять, когда такая беда в княжестве приключилась, — по-простому ответил Ставр. Только вот под этой напускной простоватостью скрывалось что-то… но воевода никак не мог уловить — что. Да и имя его откуда-то воеводе было знакомо, только Кнут никак припомнить не мог. Надо будет у Ждана спросить. Пусть проверит.

— Это ты молодец. Это ты правильно решил. Расскажи о битве возле Лавы. Только во всех подробностях. Хочу знать точку зрения очевидца. Да и это чудо-оружие… О нем тоже не забудь рассказать, — попросил Кнут. Почти ласково попросил, хотя мог и приказать.

Ставр поудобнее устроился в кресле и приступил к рассказу.

Воевода внимательно слушал, стараясь не упустить ничего важного. Ничего… и все же было в этом стяжнике что-то…

Зорян приложил ладонь к виску, слегка прикрыв ею правый глаз. «Нет, в самом деле, и чего я к нему цепляюсь? — подумал он. — Может, и нет за ним ничего…»

Глава седьмая

Ветер войны

Любой план можно считать идеальным, но противник все едино внесет в него свои коррективы.

Большой воевода[24] Бурислав Секира был абсолютно спокоен. Он сделал все возможное, надлежащим образом подготовившись к встрече с врагом. Он сделал все… все, как учили.

Флот Первой армии стоял тремя эшелонами по высоте, на расстоянии версты друг от друга. Верхний эшелон занимали самые быстрые и маневренные бронепалубные боевые ладьи. Восемь однотипных ладей проекта «Вересень» должны были контролировать верхний сектор, а в случае надобности поддержать атакой сверху.

Средний эшелон — броневой кулак ударной группы — шесть однотипных броненосцев проекта «Булава». Гроза и мощь всего княжества. Самый новейший, модернизированный недавно «Секира», уж так совпало, являлся флагманом всего флота. Уступали эти броненосцы только «Яробою», но тот еще не вошел в состав флота, да и неизвестно теперь успеет ли… После диверсии на верфях у инженеров и рабочих забот полон рот. А ведь обещали «Яробой» ввести в состав именно армии Бурислава.

Шесть броненосцев с огромным запасом прочности, с пятьюдесятью орудиями всех калибров, с тремя десятками сдвоенных торпедных аппаратов, с четырьмя десятками кочей-истребителей на каждом — главный козырь воеводы и главная надежда княжества.

Нижний эшелон представлял собой недавнюю историю княжеского флота. Пять устаревших броненосцев типа «Тур», сила которых заключалась только в десяти кинетических орудиях. Три учебных ладьи, спешно перевооруженных и дооснащенных, и вошедших в состав армии всего три месяца назад. И самая многочисленная группа в этом эшелоне — кочи, аж четырнадцать номерных бортов, с тридцатого по сорок четвертый. На эти небольшие суда еще можно было положиться. И пусть они не имели усиленного бронирования, но зато их шесть торпедных аппаратов, оснащенных новой механической подачей, способны выпускать новейшие скоростные снаряды по четыре шутки в минуту.

Воевода почесал спину о спинку кресла, и темно-коричневая кожаная обивка приятно захрустела. Бурислав наморщил лоб, провел пальцем по густым бровям. Он сделал все, как учили. И даже больше.

Горький опыт поражения Второй армии заставил его внести коррективы в стандартное построение флота. Секира знал про новое оружие противника. Он заставил весь аналитический и технический отдел армии дневать и ночевать у мониторов с записями, дешифровками и донесениями того боя. И его упорство принесло свои плоды. Нет, с точностью ему никто объяснить не смог все нюансы нового оружия страшилищ, но основные принципы были понятны. А это уже много, это уже половина успеха… если боги будут благосклонны… В сущности, что руссы поняли: большие истребители противника, взрываясь, освобождали какую-то дрянь, которая накидывалась на электронную начинку кораблей. И вывод воевода сделал простой и бесхитростный. Большим вражеским истребителям нужно было подойти довольно близко, чтобы «туман» смог сработать. Следовательно — не подпускать их близко! И все! Рецепт готов! Все гениальное — просто! Уверовав в свою правоту, воевода более озадачился старым приемом самураев. Не менее коварная штука, по сравнению с которой все эти взрывающиеся «пузаны» — мелочь, хоть и неприятная.

Итак: вражеская «глушилка» работала на довольно большом расстоянии и могла накрыть приличный квадрат. НО! Она не могла работать долго и, захватив часть кораблей, волна ослабевала. Следовательно, чем больше волна захватит кораблей, тем меньше ее сила в дальнейшем. И поэтому… Старый трюк самураев, и пора с ним кончать.

Воевода собрал все имеющиеся у него под рукой не боевые единицы, а также всю ненужную рухлядь: посыльные суда, заправщики, сторожевые кочи, транспортники и даже… два своих личных катера. Вся эта группировка была выдвинута вперед, на расстояние шести-семи верст от основной армии. Для пущего устрашения врага мелкие суда были закреплены друг с другом. Их борта местами нарастили листами металла, в которых обильно натыкали труб в роли оружия. На палубах сделали дополнительные надстройки и фальшивые орудийные башни. Вблизи, конечно, — свалка, но с расстояния, с которого враг мог применить свое грозное оружие, выглядело вполне убедительно. Во всяком случае, воевода на это сильно рассчитывал.