Любопытный – значит успешный книга о том, как владение информацией позволяет владеть миром - Брайан Грейзер

Хорошо знать друг друга – это удобно и надежно. Но пара перестала интересоваться друг другом, проявлять настоящее любопытство. Они не задают вопросов. И не слушают ответов.

Это, конечно, немного упрощенно, но самый быстрый способ восстановить энергию и радость общения в отношениях – вернуть в них немного любопытства. Задавайте вопросы о том, как у вашей половинки прошел день, внимательно слушайте ответы. Поинтересуйтесь, с кем дружит ваш ребенок, узнайте, как проходят его занятия в школе, что там интересного, и внимательно выслушайте ответ.

Спрашивайте так же, как на первом свидании, – о чувствах, о впечатлениях.

«Как ты относишься к?..»

«Что думаешь по поводу?..»

Стандартный вопрос, который мы все задаем слишком часто, не работает: «Как на работе? Что в школе?» От него легко отмахнуться: «Ничего». И так отвечают в 95 % случаев. Можно подумать, что ваши жена или ребенок провели восемь часов на работе или в школе, глядя в пустоту, а потом пришли домой.

Нужны вопросы, на которые не получится ответить односложно.

Что сказала Салли по поводу твоих предложений по запуску продукта?

Тебе нравится, как учитель ведет историю?

Кто собирается делать пробы на новый мюзикл в этом году?

Может, нам что-нибудь придумать на эти выходные? Куда бы тебе хотелось выбраться в воскресенье?

Сколько браков, соскальзывающих к отчужденности и скуке, можно было бы спасти, если вернуть в них обоюдное любопытство? Мы должны каждый день себе напоминать, что, хотя я и живу с этим человеком, я не буду знать ее сегодняшнюю, если не спрошу о ней сегодня.

Мы не только принимаем, как само собой разумеющееся – наши отношения с человеком. Мы считаем, что настолько хорошо его знаем, что понимаем все и про сегодня, знаем, о чем он думает. Но это не так. И это неотъемлемая черта любопытства и его ценность: оно создает моменты удивления.

А моменту любопытства предшествует момент уважения. Для истинного любопытства необходимо уважение: мне важен ты, мне важен твой опыт, и я хочу о нем услышать.

Вернусь к Рону Ховарду. Мне кажется, я знаю Рона, как никого другого, и я, разумеется, полагаюсь на его мнение в профессиональных и личных вопросах. Но я никогда не считаю, что знаю, как у него дела или как он отнесется к чему-то. И об этом я его всегда спрашиваю.

То же самое уважение, любопытство и удивление – не менее мощный ресурс для всех нас и в личных отношениях, а не только на работе. В этом смысле каждый разговор – это сеанс любопытства. Вот еще один пример того, что любопытство в основе своей опирается на уважение: вы не просто задаете вопрос человеку, с которым разговариваете, вы действительно интересуетесь, что он ответит, его точкой зрения и его опытом.

На работе можно руководить коллективом, разговаривая с коллегами, но невозможно добиться очень высоких результатов сугубо за счет такого подхода. Чтобы быть хорошим менеджером, нужно понимать людей, с которыми работаешь. Если этого понимания нет, вы не сможете вдохновлять коллектив.

Дома вы можете находиться в одной комнате с супругой или детьми, но при этом не быть вместе с ними, если вы не задаете вопросы и не слышите ответы. Любопытство помогает открыть дверь в отношения и открывать ее вновь и вновь. Оно может спасти вас от одиночества.

И к слову: мне нравится, когда люди мной интересуются, когда задают интересные вопросы, мне нравится, когда получается интересный разговор, мне нравится рассказывать истории. Быть объектом любопытства почти так же здорово, как и быть самому любопытным.

Суть любопытства необязательно в том, чтобы чего-то достичь, прийти к какой-то цели.

В некоторых случаях оно сводится просто к самому общению с людьми. Я хочу сказать, что иногда любопытство нужно для того, чтобы не терять близость. Не ради цели, а ради счастья.

* * *

Когда вы кого-то любите, конечно, вам интересно все, что касается этого человека. Мой старший сын, Райли, родился в 1986 году. Когда ему было три с половиной года, мы поняли, что у него есть какие-то отклонения в нервной системе, психике и реакциях. Мы с мамой Райли, моей бывшей женой Корки, много лет пытались понять, что с ним происходит, как он развивается. Когда ему было почти семь, ему поставили диагноз – синдром Аспергера.

В начале 1990-х методики, которые применялись при синдроме Аспергера, были еще более неопределенными, чем сегодня. Райли рос радостным ребенком, социально ориентированным. Мы хотели помочь ему взаимодействовать с миром насколько возможно конструктивно.

Мы подбирали разные форматы обучения, пробовали какие-то странные очки, которые влияют на зрение. Некоторое время мы давали ему «Риталин», совсем недолго. Помощь Райли стала нашей постоянной задачей – его, его мамы и моей.

С годами, пока Райли рос, я начал думать о психических заболеваниях и о негативном к ним отношении в обществе, своего рода «стигматизации» больных. Я и сам сталкивался с чем-то подобным, кода в детстве не мог научиться читать. Райли очень добрый и хороший человек, но если не понимаешь, как выглядит мир его глазами, он может показаться странным. Я хотел снять кино на тему психических заболеваний, которое улучшило бы отношение общества к проблеме. Я постоянно искал идею.

Весной 1998 года мне позвонил Грэйдон Картер, редактор журнала Vanity Fair, и посоветовал прочитать статью из июньского номера – отрывок из книги Сильвии Назар «A Beautiful Mind», биографии математика из Массачусетского технологического института, нобелевского лауреата, страдающего шизофренией. Опубликованный в журнале отрывок был очень интересным. Это была история о том, как в жизни одного человека неразрывно связаны гениальность и болезнь, история о достижениях, о психическом расстройстве и борьбе с предрассудками. Читая статью в Vanity Fair, я думал о Райли.

И я сразу понял, что хочу снять фильм об играх разума и истории нобелевского лауреата, страдающего шизофренией. Я хотел, чтобы этот фильм помог достучаться до зрителей и изменить их взгляды и даже поведение в отношении людей с особенностями развития, инвалидов и душевнобольных.

Сильным посылом этого фильма стала внезапно понятая идея: не только окружающим трудно с теми, кто не такой, как все. Человеку с психическим расстройством трудно с остальными. Ему тоже трудно понять, как устроен мир, и понять реакции окружающих на его поведение.

Права на киноверсию были выставлены на торги, и в рамках их проведения я говорил с Сильвией Назар, с самим Джоном Нэшем и его женой Алисией. Они хотели понять, почему я хочу снять это кино, и каким я его вижу.

Я рассказал немного о своем сыне, но в основном мы говорили об истории Джона Нэша. К тому времени я уже выпустил два фильма, для которых нужно было приобретать права на биографии реально живущих людей – «Дорз» и «Аполлон-13».

Людям, о жизни которых собираешься снимать кино, нужно говорить все так, как есть, и если получаешь права, нужно выполнять свои обязательства.

Я сказал Джону Нэшу, что не буду показывать его идеальным человеком. Он блестящий умница, но при этом жесткий и своенравный. И это важно. У него и его жены красивая история любви. «Я хочу снять фильм, который будет о красоте вашего ума и о вашей любви».

Такой фильм у нас и получился. Таким его смог написать сценарист Акива ГОЛДСМАН [не Goldsmith], таким его создал на экране режиссер Рон Ховард, такими увидели и воплотили в жизнь его героев Рассел Кроу и Дженнифер Коннелли.

В самом начале съемок я думал о том, как передать мышление человека с шизофренией, как показать это на экране. В книге Сильвии Назар нет этого ощущения другой реальности. Но я не хотел, чтобы в фильме «Игры разума» Джон Нэш был просто показан с точки зрения окружающих его людей. В этом не было бы никакого откровения, никакой связки с той идеей, которую мы хотели передать.

Решение нашлось почти в последний момент. Мы с Райли смотрели фильм Стэнли Кубрика «Сияние» (The Shining). Там есть яркая сцена, в которой герой Джека Николсона в баре разговаривает с несуществующими людьми. В ту же минуту меня осенило. Я понял, что нам нужно найти способ показать реальность Джона Нэша, то есть показать, как работает сознание человека с шизофренией, через призму его видения мира, через тот образ мира, который видит Нэш. Так мы и сделали: реальность Джона Нэша показана в фильме точно так же, как и реальность любого другого человека.

Акива Голдсман уловил эту идею просто блестяще, и я думаю, в этом и есть сила картины, помимо, разумеется, прекрасной актерской работы Рассела и Дженнифер.

Это был огромный успех. Фильм собрал хорошие доходы в прокате. Получил четыре «Оскара»: мы с Роном получили статуэтку за лучший фильм, Рон – за режиссуру, Акива – за лучший адаптированный сценарий, Дженнифер – как лучшая актриса второго плана. Джон и Алисия Нэш были с нами на церемонии вручения в 2002 году.

Но настоящий успех фильма в том, что он изменил жизни многих людей. Ко мне подходили – и до сих пор подходят – на улицах и говорят: вы помогли мне понять, что испытывает мой ребенок, или моя племянница, или моя мама. Помню, как вскоре после выхода фильма в супермаркете в Малибу ко мне подошла женщина и сказала, что не смогла сдержать слез, когда смотрела картину.