Хранители холода - Чингиз Абдуллаев

– Они могут объявиться в любой точке нашей страны, – напомнил Кинг.

– Я позвоню в Лэнгли, – снова повторил, как заклинание, Крейг, – нужно информировать их о наших подозрениях.

– Это уже не подозрения, – возразил его напарник, – это упрямые факты, с которыми нам придется считаться. Нужно найти «ликвидаторов», и тогда у нас будут необходимые доказательства их вины.

– Где мы теперь их найдем? – поинтересовался Крейг. – Ты сам сказал, что они могут быть в любой точке нашей страны.

– Мы должны оказаться там раньше, – предложил Кинг. – В нашей стране не так много бывших агентов. Нужно сыграть на опережение, если мы уже знаем, в чем состоит их игра. Давай проверим, сколько человек живут в нашей стране. Их не должно быть очень много. Давай проверим по нашим данным.

Крейг молча кивнул. Ночью они вылетели из Детройта. Начался сильный ливень, вокруг били молнии. Их небольшой самолет подбрасывало в разные стороны, но оба сотрудника ЦРУ не обращали внимание на турбулентность, занятые разговорами о предстоящей проверке. Нужный им список не мог быть получен ни в Детройте и нигде в мире. Только компьютеры, изолированные от внешнего воздействия и находящиеся в самом Лэнгли, могли выдать необходимую им информацию.

К ним вышел озабоченный пилот, который объявил, что их самолет попал в зону турбулентности и сейчас их немного потрясет. Крейг поморщился, Кинг просто пожал плечами. Самолет трясло так, словно кто-то невидимый хотел разорвать лайнер пополам. Через час тряска закончилась, и еще примерно через полчаса они наконец пошли на посадку.

Еще через час оба сидели в компьютерном центре Лэнгли, с нетерпением ожидая результатов затребованных ими списков. Пришлось согласовывать их выдачу с заместителем директора ЦРУ и проверять возможную степень их допуска. После чего им наконец разрешили получить эти списки. Ради справедливости стоит признать, что, несмотря на поражение в холодный войне и полный распад в начале девяностых, массового перехода бывших советских агентов на чужую сторону не наблюдалось. Бывшие советские офицеры предпочитали устраиваться на работу носильщиками или швейцарами, умирать с голоду, сходить с ума, стреляться, но не изменять своей Родине и тем принципам, которые у них оставались. Именно поэтому предателей было не так много. Их презирали обе стороны. И в Москве, и в Вашингтоне.

В списке было четырнадцать фамилий. И первая фамилия майора Станислава Александровича Левченко, который работал в Токио и был приговорен к расстрелу в тысячу девятьсот восемьдесят первом году. Он работал на ЦРУ с семьдесят пятого, а через четыре года его вывезли в Америку. Левченко сдал сеть агентов КГБ в Японии. В настоящее время он проживал в Нью-Йорке и сотрудничал с газетой «Новое русское слово».

Вторым в списке шел полковник военной разведки Бохан, который работал на ЦРУ с семьдесят шестого года. В справке специально оговаривалось, что благодаря Бохану был разоблачен особо ценный агент КГБ в ЦРУ, или, как его называли на профессиональном слэнге, «rent-a-spy» Уильям Кампалайс. В восемьдесят пятом году за Боханом установили слежку в Греции, где он был в командировке, но его удалось переправить в США, где ему гарантировали программу «защиты свидетелей».

Следующим в списке находился подполковник Службы внешней разведки России Олег Морозов, который работал в Италии в качестве представителя внешнеторговой фирмы еще до распада Советского Союза и был завербован ЦРУ. В девяносто пятом он сумел сбежать с семьей в Швейцарию, откуда его переправили в США. В списке указывался его новый адрес, где он проживал вместе со своей семьей.

Четвертым в списке был полковник военной разведки Евгений Ползунов, работавший на ЦРУ с восемьдесят восьмого года. Он был специалистом по странам Ближнего Востока, и его информация оказалась очень ценной во время первой войны коалиции союзников во главе с американцами против Ирака, когда Ползунов передал, что советское правительство не готово поддержать Саддама в его оккупации Кувейта. Учитывая сложное внешнеэкономическое положение СССР, было решено предложить Советскому Союзу немалые «отступные», которые должны были заплатить арабские шейхи за невмешательство Москвы в войну на стороне Саддама Хусейна. Банкир Геращенко вылетел в Саудовскую Аравию для переговоров и получения денег. Горбачев и бывшее советское руководство просто «продали» Саддама и свои интересы за круглую сумму. Американские войска довольно быстро разгромили Ирак в ходе скоротечной операции «Буря в пустыне» и освободили Кувейт. А полученные деньги не спасли ни самого Горбачева, ни разваливающуюся страну. Никто не смог даже просчитать, что в случае затяжки войны цены на нефть поползут наверх и это сможет спасти советскую экономику. Страной руководили дилетанты, не умеющие стратегически мыслить.

Ползунов сбежал на Запад в девяностом шестом, когда его заподозрили в измене. Он находился в Финляндии, откуда выехал в Швецию. Через несколько дней он объявился в Вашингтоне вместе со своей супругой. Он также жил в Америке по программе «защиты свидетелей».

Пятый, шестой, седьмой и следующие. У каждого своя история предательства, каждый сам выбирал свой путь на другую сторону. Полковник Виктор Гундарев сбежал в восемьдсят шестом году, работал в Греции. Подполковник Владимир Фоменко сбежал в девяносто первом, работал в Германии. Майор Таир Хамидуллин, работавший под крышей внешнеторговой фирмы, сбежал в девяносто втором из Турции. Подполковник Игорь Черпинский сбежал в девяностом году из Бельгии. Майор Константин Уранов сбежал в США из Франции в девяносто четвертом. Подполковник Игорь Макеев сбежал в девяносто четвертом из Таиланда. Заместитель резидента в Бельгии Владимир Коноплев сбежал в девяносто втором. Вице-консул Советского Союза в Генуе и сотрудник ПГУ Сергей Илларионов сбежал в девяносто первом. И, наконец, полковник Эдуард Скобелев, сбежавший на Запад в девяносто шестом.

Последним в списке находился бывший генерал Первого Главного управления КГБ СССР и один из руководителей внешней контрразведки Олег Калугин, который перебрался в Вашингтон и жил теперь в столице США, устраивая туристические экскурсии для всех желающих по «шпионским местам». Он написал книгу, в которой выдал несколько агентов, работавших под прикрытием, и считался креатурой американского ЦРУ, оставшись в Америке, где он попросил гражданство и политическое убежище.

– Четырнадцать человек, – задумчиво сказал Крейг, глядя на своего партнера, – кого будем охранять?

– Всех, – твердо заявил Кинг, – ликвидаторы должны появиться где-то рядом. Рядом с каждым из этих перебежчиков. Для этого понадобиться человек пятьдесят или сто. Это не так много, Джеймс, за попытку найти «ликвидаторов» и доказать нечестную игру Москвы.

– Мне еще нужно будет убедить руководство, что ты прав, – медленно сказал Крейг, глядя на список, который он держал в руках.

МОСКВА. РОССИЯ. 15 МАЯ 2006 ГОДА

В понедельник утром они приехали на работу, намереваясь дать бой неизвестному противнику. По указанию подполковника Малярова в Госавтоинспекцию передали номера автомобилей, зарегистрированных в страховой компании. Всех сотрудников ГАИ следовало предупредить, что останавливать данные машины не нужно. Необходимо было передать оперативную информацию об этих автомобилях в штаб, где была установлена прямая связь с МУРом.

Маляров нашел своего знакомого в Федеральной службе охраны и попросил проверить, кто из офицеров дежурил в пятницу утром и днем. Достаточно быстро он узнал, что дежурным в тот день был подполковник Сизоненко, работающий в ФСО уже десятый год. До этого подполковник работал в налоговой полиции.

Среди номеров телефонов, которые неожиданно перестали отвечать, оказался и мобильный телефон подполковника Сизоненко. Это уже было не простое совпадение. Из нескольких миллионов телефонов, находившихся в личном пользовании, возможный убийца звонил подполковнику, который затем отменил вызов, перезвонив в дежурную часть УВД. Разумеется, звонок лже-Саевича пришелся на утро, за полтора часа до того, как они вошли в квартиру Слепцова.

И хотя прежний телефон Сизоненко не отвечал, уже сам факт, что среди записанных номеров (куда звонил Саевич) был телефон подполковника Сизоненко, мог быть решающим для предъявления обвинения офицеру в превышении служебных полномочий. Не говоря уже о целом букете других статей Уголовного кодекса, которые могли предъявить ему в качестве обвинения.

Маляров решил взять санкцию на арест подполковника у заместителя прокурора города и, перезвонив Ефремову, договорился о встрече во второй половине дня. Караев сидел рядом с ним, понимая, что ничем не может помочь, и наблюдая, как разворачивается эта операция.

В половине двенадцатого позвонили с поста в Измайлове. Там заметили одну из указанных машин, припаркованную к дому. На место немедленно выехали два автомобиля с сотрудниками уголовного розыска.