Бег по вертикали - Джозеф Гарбер

Лицо Сэндберга исполнилось одновременно и сочувствия, и жалости. Под красновато-коричневым спортивным жакетом у него был канареечно-желтый жилет. Не жилетка, а самый настоящий жилет. Лишь человек с его стилем и внешностью мог позволить себе надеть такое диковинное произведение портновского искусства. Сэндберг запустил руку в один из карманов жилета.

— Осторожнее, док. Они должны были предупредить вас, что я буйный.

— И они действительно предупредили.

Сэндберг извлек из кармана белый прямоугольник.

— Ага, вот оно. Визитная карточка агента Рэнсома. Можете взять и посмотреть.

Дейв выхватил карточку из рук Сэндберга.

На карточке было написано: «Джон П. Рэнсом. Инспектор по особым расследованиям. Бюро по делам ветеранов». Еще там был телефонный номер, вашингтонский адрес и рельефная официальная печать.

Дейв скривился.

— Отлично напечатано. Но печать сейчас дешева.

Голос Сэндберга звучал негромко и немного печально:

— Это не подделка, Дэвид.

— Когда я сегодня утром проверил карманы этого подонка, у него там была совсем другая карточка. Особая консультационная группа. В ней говорилось, что он…

— Дэвид, уверяю вас, я весьма тщательно проверил верительные грамоты агента Рэнсома. Вы же понимаете, в моем возрасте и положении обрастаешь определенным кругом знакомств. Соответственно, я осторожно навел справки у некоторых старых друзей. Они заверили меня, что агент Рэнсом — именно тот, за кого себя выдает.

Дейв покачал головой.

— Этот человек — профессионал, Фред. Он одурачил и вас, и ваших друзей. Именно так и работают профессионалы.

— Ну, раз вы так говорите, Дэвид, то ладно. Но тогда скажите мне: если он не правительственный служащий, то кто он?

— Не знаю, черт побери. Я знаю лишь одно: с самого утра он и группа ему подобных пытаются меня убить.

На лице Сэндберга отразился явственный профессиональный интерес. Именно с таким лицом врач говорит: «Да-да, мистер Эллиот. И что же делали эти инопланетяне после того, как похитили вас и увезли на планету X?» Увидев это выражение, Дейв даже заикаться начал.

— Док… Фред, не смотрите на меня так! Выслушайте же мою часть истории!

— Конечно, Дейв. С удовольствием. Однако боюсь, я могу себе представить суть вашей истории. Если вкратце, безымянные люди из неведомой организации стремятся убить вас по непонятным вам причинам. Вы ничего не сделали. Вы совершенно ни в чем не повинны. Но Они — с заглавной буквы «О» — желают вашей смерти. Я верно уловил суть, Дэвид? Вы это хотели мне изложить?

У Дейва противно заныло под ложечкой. Он потер губу и уставился на свои туфли. Сэндберг тем временем продолжал:

— Дэвид, будьте так любезны, окажите мне услугу. Подумайте об истории, которую вы мне тут изложили. Оцените ее правдоподобие. А потом скажите мне, что она не кажется вам подозрительной. Скажите, что это не… ну… не симптом определенного психического заболевания.

Дейв нахмурился и покачал головой.

— Теперь ваша очередь побыть любезным и оказать мне услугу. Подумайте о моей истории. Подумайте о том, что может твориться, если она правдива. Подумайте о всей той лжи, которую они станут рассказывать, если желают убедить всех, что я двинулся крышей.

Сэндберг заговорил таким тоном, словно пытался мягко сделать замечание непослушному ребенку:

— Дело не в историях, Дэвид, дело в фактах. Они показали мне документы. Все документы. Как вам известно, я заседаю в совете вместе с двумя подрядчиками от Министерства обороны, и я наделен весьма высокой степенью допуска к секретным материалам. В результате джентльмены, стремящиеся… э-э… задержать вас, достаточно охотно согласились поделиться со мной документами, которыми располагали. Должен заметить, портрет, который из них вырисовывается, не очень-то хорош собою. Конечно же, вас я ни в чем не упрекаю. Вы были невинной жертвой. Похоже, почти ужасающе невинной. Боюсь, это был не лучший момент в жизни нашей нации, и то, что они делали с вами — с вами и вашими товарищами, — несомненно, переходит всякие границы.

— Они ничего со мной не делали, — произнес сквозь зубы Дейв. — Они ничего не делали с нами. Все, что сделал любой из нас, сделал он сам. Послушайте, док… Фред, документы, которые вам показывали, — поддельные. Это ложь, низкопробная, грубая, невежественная и глупая.

— Вы все цитируете Марка Твена, Дэвид?

— Я бы не стал этого делать, если бы повредился рассудком.

— Почему, вполне могли бы. Дэвид, мы прежде говорили кое о чем, имеющем отношение к вашей ситуации. Я помню, как вы отнеслись к моему беспокойству, и потому мне трудно решиться поднять эту тему.

— Что… — Дейв остановился на полуслове. — Давайте, док. Я вас слушаю.

— Вы по-прежнему — прошу прощения, Дэвид, мне действительно неприятно об этом спрашивать, — вы по-прежнему слышите голоса?

— Да черт возьми, док! Это… это ничего не значит. Это всего лишь мой способ… Я же вам говорил: это на самом деле не голос, это просто я вроде как разговариваю сам с собой.

Сэндберг медленно повторил:

— Разговариваю. Сам. С собой.

Он кивнул. И стало ясно, что все кончено.

— Черт, да я…

— Вспомните: когда вы впервые сказали мне об этой… своеобразной манере, назовем ее так, я предположил, что было бы неплохо, если бы вы показались кому-нибудь из моих коллег, специализирующихся в данной сфере.

— Док, я говорил это тогда и повторю теперь: я не нуждаюсь в психиатре. Я так же нормален, как и вы.

Сэндберг покачал головой.

— Дэвид, Дэвид, позвольте, я повторюсь — и очень важно, чтобы вы это поняли, — никто не говорит, что вы ненормальный. Уверяю вас, вы не сумасшедший в обычном смысле этого слова. Произошло другое, и я видел неопровержимые доказательства, подтверждающие это: вам и многим другим военнослужащим давали экспериментальный психотропный препарат. В результате возникли непредвиденные сложности. Мне сказали, что ваш командир…

Дейв ударил кулаком по стене.

— О господи! Так вот что они говорят? Что все это произошло из-за того, что нас накачали наркотиками? Боже мой!

— Дэвид, успокойтесь.

Сэндберг снова потянулся к карману жилета. Дейв поднял пистолет. Сэндберг извлек упаковку мятных жевательных таблеток.

— Пожалуйста, Дэвид, не надо направлять на меня эту вашу штуковину.

Он извлек из упаковки одну таблетку, бросил ее в рот и протянул упаковку Дейву. Дейв покачал головой. Доктор продолжал:

— Дэвид, я не сомневаюсь, что вы верите, будто эти люди пытаются вас убить. Однако вы должны понять, что все доказательства…

— А как насчет вот этого?

Дейв продемонстрировал собеседнику пистолет.

— Они меня об этом предупреждали. Вы отняли его у полицейского.

— Док, это не полицейский пистолет. Посмотрите на него. Это…

— Я ничего не знаю об огнестрельном оружии, кроме того, что я его презираю.

Дейв зарычал от бессилия.

Сэндберг понизил голос и перешел на более задушевный тон:

— И еще одно, Дэвид. Мне звонила Хелен.

— А, черт!

— Она, что вполне естественно, беспокоится о вас и беспокоится о том, какой эффект на вас мог произвести этот экспериментальный препарат. И поскольку она чувствует, что ваш брак некоторое время не был…

— Оставьте, док. Возможно, мне и нужно поговорить с консультантом по семейным отношениям, но сейчас это не стоит первым пунктом в моем списке дел.

— Я бы сказал, что мужчина, для которого его чувства к жене не стоят на первом месте, нуждается в чем-то более серьезном, чем совет консультанта.

Сэндберг опустил упаковку жевательных таблеток обратно в карман.

Дейв с силой выдохнул.

— Черт побери, док, я…

Тут он заметил, что пытается сделать доктор, и голос его сделался жестким:

— Руки прочь от жилетки, док.

— Это жилет.

— Неважно. Что у вас там? Кроме упаковки мятных таблеток?

Доктор Сэндберг печально улыбнулся.

— Небольшой баллончик с мейсом.[7] Они раздали такие всем нам. Идея в том, Дэвид, чтобы просто успокоить вас. Честное слово, ничего другого не предполагалось.

— Док… ведь мы же с вами друзья, правда?

— От души надеюсь, что да.

— Вот и хорошо. Потому что то, что я собираюсь с вами сделать, — это проявление дружбы.

Сэндберг попытался отступить. Но не сумел. Он и сам не заметил, как Дейв сманеврировал так, что доктор оказался спиной к стене.

4

Зачастую отделка кабинета старшего руководителя говорит о компании больше, чем ее годовой отчет. Например, как это известно всякому аналитику фондового рынка, следует с осторожностью отнестись к любой фирме, чей президент украшает свою святая святых моделями реактивных самолетов, в особенности если там можно увидеть «Гольфстрим», «Лирджет» и прочие дорогие частные самолеты. Присутствие этих малышей с неизбежностью означает, что корпорация владеет чудовищно дорогим парком реактивных самолетов, роскошью, приобретенной за счет акционеров, поскольку его императорское высочество считает, что летать самолетами авиакомпаний, как обычный смертный, ниже его достоинства.