Апостолы Феникса - Линн Шоулз

— Вы поняли, что получили дар с помощью силы платка, и по этой же причине Христос смог, получив смертельные раны при распятии, восстать из мертвых? Разве вы не восстали из мертвых, как и он?

Гровс продолжал смотреть на Скэрроу, а внутри у него росла тревога. Его выбило из колеи то, что его воскрешение сравнивают с воскресением Христа. Ослабевшим голосом он сказал:

— Я допускаю все это. Но все еще не понимаю насчет избранности. И если на то пошло, что вы имели в виду, предлагая стать партнерами?

— Я мог бы сказать, что это предрешено судьбой, но я не считаю, что вы обязаны принять все без объяснений. Поэтому я изложу понятными вам словами. Я верю, что польза, которую мы принесем друг другу, оправдает партнерство. Как говорится, целое больше, чем сумма частей.

— Мистер Скэрроу…

— Хавьер.

Гровс кивнул, но он еще не был готов обращаться к этому человеку по имени.

— Поскольку вы потратили столько времени и сил, чтобы выследить и изучить меня, вы знаете, что я обладаю огромным богатством и могуществом. Консорциум Гровса состоит из сотен корпораций и занимается всем, от пищевой промышленности до нефтедобычи. Я владею даже одной компанией, которая производит ракетные двигатели для космической программы, и еще одной, которая разрабатывает секретные военные технологии. Даже если я больше ни бакса не заработаю, у меня все равно прорва денег. — Он поставил бокал на стеклянный столик. — Теперь вы добавили к этому то, что я переживу всех ныне живущих, кроме, видимо, вас. — Он откинулся на спинку мягкого дивана, радуясь, что сумел вернуть себе контроль над разговором и скоро выгонит этого человека как авантюриста и мошенника. — Итак, мистер Скэрроу, просветите меня. Если бы вы были моим партнером, что вы могли бы сделать для меня?

Скэрроу прожег его взглядом, сила которого почти парализовала Гровса. Уверенность, которую ковбой обрел секунду назад, испарилась. Скэрроу наклонился вперед, его лицо стало суровым и непреклонным, а в глазах появилось выражение величественное и притягательное, какого Гровс никогда не видел прежде.

— Уильям, за эти годы вы не раз заключали контракты, которые казались вашему окружению глупыми. Никто не понимал, насколько блестящи эти безумные сделки, никто не думал, что столетие спустя они принесут миллионы. У вас есть способность обращать все вокруг себя в прибыль, как Мидас превращал все в золото. Правда, в отличие от царя Мидаса, вы начали с золота и сделали из него еще больше золота. В этом я и вижу вашу проблему. У вас есть богатство, но мы оба знаем, что вы не богаты духовно. Да, вы можете купить все, что захотите, никакая цена не будет для вас слишком высокой. Вы доказали это тысячи раз. Но делает ли вас счастливым каждое ваше новое завоевание?

Гровс вытер тонкую пленку испарины, снова выступившей на лбу.

— Конечно, нет. Вы даже не пленник своего успеха, вы в плену того, что считаете проклятьем. Вы убеждаетесь в этом каждый раз, когда смотритесь в зеркало. Что я могу для вас сделать? Доказать, что ваша встреча с платком — это не проклятье, а благословение, счастливый случай. Больше не надо будет прятаться за стеной секретности. Я подниму вас на такую духовную ступень, о которой раньше вы не имели представления, на более высокий уровень сознания. Я покажу вам, что день, когда вы нашли плат Вероники, был счастливейшим днем в вашей жизни. И что я могу сделать для вас то, чего никто больше не сможет.

Скэрроу сделал паузу и сочувственно кивнул Гровсу, как будто действительно понимал всю пустоту и бессмысленность его жизни. Как бы ни хотел Гровс, чтобы этот человек ушел, исчез из его жизни вместе со своими искусительными речами, теперь он должен был понять, что же предлагает ему Скэрроу. Иначе он будет вечно жалеть об этом.

— Хорошо, мистер Скэрроу, вот вам мое согласие. Что вы можете предложить такого, чего я не могу достичь сам? — Ожидая ответа, он чувствовал, что по спине ползет холодок.

— Я могу сделать вас богом.

Солнце, поднимающееся над горами Голдфилд, залило город оранжевым светом. Коснувшись земли, «Боинг-727» сбросил скорость и покатил к комплексу «Гровс Авионикс», раскинувшемуся в северо-восточном углу международного аэропорта Финикса Скай-Харбор.

Скэрроу наблюдал за проплывающим мимо пустынным пейзажем, пока самолет пересекал бетонированную площадку перед частным ангаром. Он знал, что совсем скоро самолет остановится, двери откроются и все выгрузятся наружу. До этого момента Гровс реагировал предсказуемо, по крайней мере, пока не подвергся высшему искушению — стать таким же, как он, божеством. Осмыслить это за столь короткое время сложно для кого угодно. Но, долгое время наблюдая за ковбоем-промышленником, он был уверен, что именно сейчас в долгой жизни Гровса наступило время, когда он наиболее уязвим. Постоянная необходимость прятаться, менять внешность, лгать и обманывать мучила Гровса. Его ужасала перспектива быть раскрытым и превратиться для всего мира в циркового уродца, которого всю оставшуюся вечность будут тыкать иголками ученые и психиатры. Чтобы избежать этого, он был готов на многое. Гровс цеплялся за последние остатки здравого смысла, опасно балансируя на берегу той реки, где реальность и фантазия текут одним потоком, и различить их невозможно. Ему нужно было нечто необычайное, то, что нельзя купить за все его деньги, только это могло бы его спасти. Поэтому Скэрроу предложил ему вдобавок к бессмертию жизнь в славе и уважении. Он был уверен, что ковбой согласится. Это всего лишь вопрос времени. Но время подходит к концу. Судный день близится.

Чтобы предотвратить его, он должен подготовить приход апостолов-фениксов.

НОЧЬ ПЕЧАЛИ

1981, Южная Аризона

Вертолет компании «Гровс Авионикс» завис над вертолетной площадкой на обнесенной стеной территории разросшегося ранчо в сорока милях к северу от мексиканской границы. Стоя на веранде дома, Гровс наблюдал, как он снижается, подняв тучу пыли и песка. Он представил себе, как его единственный пассажир сейчас смотрит в иллюминатор на посадочную площадку и грубый шрам у горизонта — остатки медного рудника Корнелия. Гровс крупно вложился в карьерную добычу в 1911 году, и рудник дал свыше шести миллиардов фунтов руды, пока добычу здесь не прекратили в 1980 году из-за падения цен на медь.

Когда он увидел, как винты сбавляют обороты и боковая дверь открывается, в нем шевельнулось недоброе предчувствие. Секундой позже в дверном проеме появился Хавьер Скэрроу.

Двумя неделями раньше Гровс расстался со Скэрроу в Финиксе, после перелета из Вашингтона. Их разговор об их бессмертии, плате Вероники, их общих проблемах стоил Гровсу немало бессонных ночей. Вернувшись домой, он на следующий день тайно съездил в соседний городок Ахо. Он нечасто решался появиться вне стен своего ранчо без мощной охраны и изменения внешности. Но сейчас он незаметно ускользнул из дома и повел машину в город, к католической церкви. Было воскресенье, шла вечерняя месса. Он зашел в церковь и сел на заднюю скамью, рассматривая стены, задерживая взгляд на оконных витражах.

Когда служба закончилась и большинство прихожан ушли, Гровс прошел в дальний конец храма, найдя там наконец то, к чему стремился. Он остановился перед картиной, изображавшей шестую остановку на Крестном пути. Его интересовала именно она.

Как и остальные тринадцать остановок, украшавших стены, шестая была изображена на простой дощечке, висящей между двух окон. На ней был Иисус, несущий крест, а рядом женщина с куском ткани в руках. На ткани — человеческое лицо, словно она держит портрет.

— Добрый вечер, — услышал он голос у себя за спиной.

Это был пожилой священник, одетый в черные брюки и рубашку с коротким рукавом и пасторским воротничком. Волосы у него были наполовину седые, а кожа темная, как и у большинства местного мексиканского населения.

— Здравствуйте, — кивнул Гровс.

— Добро пожаловать в церковь Непорочного Зачатия. Я отец Мигель.

Священник протянул руку, Гровс пожал ее.

— Бутч Миллс. Рад познакомиться.

— Я раньше никогда не видел вас в церкви, мистер Миллс. Вы недавно в наших местах?

— Я проездом.

— Хорошо, я рад, что вы заглянули. Похоже, вы интересуетесь остановками на Крестном пути?

— В основном этой. Не могли бы вы рассказать о ней?

— Разумеется. Здесь изображено, как святая Вероника куском своих одежд, видимо, платком, вытирает пот и кровь с лица нашего Господа и спасителя Иисуса Христа, несущего крест к месту распятия.

— Один мой друг дал мне почитать какую-то книгу. Сказал, что я безбожник и мне нужно приобщиться к религии, — Гровс потер подбородок и опустил глаза, убедительно изображая смущенную улыбку. — Он прав, наверное. Так или иначе, там я впервые прочел об этой Веронике и ее платке. Но потом я открыл Библию, чтобы найти это место, и не нашел.