Дунайские ночи (Художник Г. Малаков) - Александр Авдеенко

— И все-таки — не ночь, не мрак, а утренняя заря!… — «Бизон» щелкнул пальцами, засмеялся так весело, что на мгновение заглушил гул четырех моторов «летающей крепости».

Простой парень подождал и, когда «первый американец» перестал смеяться, сказал:

— Кровавое зарево этой утренней зари на протяжении веков не потухает над Америкой, и особенно над заповедным полем охоты на чернокожих. Корни американского благополучия уходят глубоко в почву африканского континента. Негры, их кровь, их пот, их кости — вот пьедестал Статуи Свободы, фундамент Нью-Йорка, Чикаго и Белого дома. Оглянитесь на свое прошлое, сэр! Сотни европейских компаний, с ведома и благословения правительств и церкви и вашей философии, торговали неграми Африки. Тысячи специальных кораблей, управляемых капитанами-пиратами, курсировали между Черным континентом и Новым Светом, доставляли дешевую рабочую силу — рабов, которых вы называли «черной слоновой костью». Англичане разбогатели прежде всего на доставке рабов в Америку. Плохо было рабам на всем американском материке. Но особенно тяжкой была доля тех, кто жил на территории Соединенных Штатов. Каждый белый американец имел право своим судом судить черного американца. Каждый белый имел право казнить черного. Таковы корни вашей программы «взаимного обеспечения безопасности». Взаимная выручка грабителей и убийц. Кровавый и грязный американский доллар омолаживает английский фунт, пораженный старческим недугом, проклятый поколениями колониальных рабов. Униженный, тоскующий о былом величии французский франк, франк Шарля де Голля, спешит в объятия реваншистской аденауэровской марке. Деньга деньгу спасает. Владельцы когда-то баснословно прибыльных заводов и шахт на юге России «Унион», «ЮЗ», «Ла берт», «Борос», «Провиданс», изгнанные в октябре тысяча девятьсот семнадцатого года с русской земли, спешат на помощь владельцам акций Суэцкой компании, угрожают Египту истребительной войной.

«Первый американец» демонстративно зевал, жмурился, жевал резинку, смотрел в окно.

— Вам скучно, сэр? Сочувствую! Что ж, я сейчас вас развлеку. Скажите, зачем вас вызвали в Вашингтон?

— Ну, знаете…

— Понимаю! Великая тайна. Но я, между прочим, проведал о ней. В Вашингтоне будет обсуждаться операция под кодированным названием «Проблема номер один».

— С нами Бог! — воскликнул «Бизон» и обеими руками схватился за портфель. — Не может быть! Операция «Проблема номер один» глубоко зашифрована, охраняется всеми видами секретной службы США.

— И все-таки… Ваш так называемый Комитет политического планирования, комитет сильных мира сего, мозговой трест мудрецов, оракулов двадцатого века, выработал на тысяча девятьсот пятьдесят шестой год «Проблему номер один». Каково ее содержание? Кратко говоря, это ряд контрмер, направленных против решений и духа двадцатого съезда Коммунистической партии Советского Союза.

— О!… — простонал «первый американец».

— «Проблема номер один» — это попытка подорвать доброе влияние, которое оказано на людей всего мира Двадцатым съездом. «Проблема номер один» — это тайный плацдарм горячей войны, созданный вами по поручению Вашингтона на берегах Дуная, в Венгрии.

— Тише, умоляю!… — зашептал «Бизон». — Меня посадят на электрический стул, если станет известно, что эта тайна перестала быть тайной.

— Вы послали в Вашингтон специальный доклад о том, как вы намерены претворить в жизнь «Проблему номер один». Вы уже сконцентрировали свою тайную армию на исходных позициях. Вы собираетесь нанести удар по самому слабому, как вам кажется, звену коммунистической цепи. Вы надеетесь, что удар будет такой силы, что коммунистический мир затрещит по швам. Вы все рассчитали, сэр. Все, кроме одного…

— Чего? Чего я не предусмотрел? Говорите!

— Коммунистическая цепь находится под током высокого напряжения. Прикоснитесь к ней — и вы превратитесь в уголь. Осторожно, сэр!

И после этих слов простой парень Америки, такой серьезный, строгий, рассмеялся.

Так, со смехом, и растаял, исчез, оставив своего собеседника в одиночестве.

Оставшись один, «первый американец» открыл глаза, встряхнул головой, отрезвел, снова стал Артуром Крапсом, «Бизоном» и понял, что пребывал в кошмарной власти сна.

Сон, только сон!… Слава богу.

— Вашингтон, — возвестил пилот.

Самолет приземлился на бетонной крестовине. Но к аэровокзалу не пошел, свернул на боковую дорогу, за линию посадочных огней, заскрипел тормозными колодками. И в тот же момент из темноты вынырнул приземистый, тяжелый «паккард» и остановился в двух шагах от «летающей крепости».

По ступенькам корабельного трапа Артур Крапс сошел на травяное росистое поле аэродрома. Человек в штатском выскочил из стоявшего тут же «паккарда», распахнул дверцу. «Бизон» опустился на заднее сиденье, положил портфель на колени. Человек сел впереди, рядом с шофером. Обернувшись, тихо сказал:

— Сэр, вас ждут. Вы готовы?

«Бизона» слегка подташнивало, барабанные перепонки все еще ощущали тупое давление высоты, еще свеж был кошмарный сон, но он бодро ответил:

— Готов.

— Превосходно. Поехали!

К счастью, по дороге от аэропорта к Вашингтону морская болезнь почти прошла, и Артур Крапс повеселел. Повеселел настолько, что стал самим собой. Глядя из окна машины на вашингтонские улицы, на тротуары, заполненные потоками безликих, никуда не торопящихся людей, наслаждающихся ночной прохладой, он усмехнулся. «Когда-то и я был таким неприметным, ничтожным, тротуарным пешеходом. И был бы и поныне, если бы не счастливый случай, давший мне возможность показать, какова моя истинная цена. Боже мой, как это ужасно — быть жалким винтиком, песчинкой в неоглядной пустыне. Слепой, глухой, ничего не решаешь. Знаешь только то, что печатают газеты. Делаешь только то, что приказывает твой шеф…»

«Бизон» передернул толстыми плечами, засмеялся. Сопровождавший его человек вопросительно взглянул на генерала, но не удостоился ответа.

Шеф всей американской разведки Аллен Даллес ожидал Артура Крапса не один. Рядом с ним, за длинным зеркально-темным столом, подчеркнуто строгим, совсем пустым, даже без пепельницы и сифона с содовой, сидели еще три самых влиятельных человека США — Джон Фостер Даллес, Чарльз Вильсон и мистер Ге. Позади них, в углу не очень просторного кабинета покоилось огромное полотнище звездного флага, туго навернутое на древко и перехваченное тесемками. В простенках между окнами — скромные портреты Вашингтона, Линкольна. Простые стулья вдоль дубовых панелей. В окна виден купол Капитолия.

Артур Крапс сам был миллионером и важной персоной. Но как он мал по сравнению с этими китами! Каждый из них стоит миллиарды долларов.

Мистер Ге — высокий, сухой, сутулый. В кулуарах Белого дома его называют «Летучий голландец». Он по нескольку раз в году появляется в Париже, Лондоне, Риме, Анкаре, Токио, Карачи, Бонне. И всюду почтительно замирают перед ним императоры, короли, премьеры. А как же! Специальный помощник президента США. Глава Управления экономического сотрудничества с Европой. Глава Управления взаимного обеспечения безопасности. Душа и мозг, мотор и главная рабочая рука крупнейшего в Америке, и стало быть в мире, банкирского дома. Наследник и полновластный председатель правления железнодорожной компании. Член правления еще пяти других компаний. Владелец львиной доли акций медной корпорации «Анаконда». Выжимает долларовый сок из прибылей многих авиационных, судостроительных, пароходных компаний. Держит в своих руках тысячи рычагов американской экономики. Будучи делегатом на Потсдамской конференции, проявил величайшую дальновидность, которой гордится теперь по праву: беседуя с Форрестолом, тогдашним военным министром, сокрушался, что Гитлер проиграл войну, что открыл коммунизму ворота в Восточную Европу, в Азию.

Справа от мистера Ге — главный пожиратель долларов Чарльз Вильсон — министр обороны. Его ведомство тратит на вооружение ежегодно 50 миллиардов долларов, 63 процента расходной части бюджета. Независимо от того, кто будет президентом, демократ или республиканец, Чарльз Вильсон останется гласным или негласным хозяином Пентагона, ибо он президент могущественнейшей военно-промышленной корпорации «Дженерал моторс».

Рядом с Вильсоном — грузный человек в черном пиджаке, в белоснежной рубашке, повязанный черным галстуком — Джон Фостер Даллес. Его лицо, лицо пастора, иссечено глубокими морщинами. В углах рта желтые складки, оттянутые книзу. Тщательная прическа. Тяжелые очки в роговой оправе прикрывают скучающие сонные глаза.

В прошлом он — адвокат. Был специальным советником президента Вильсона на мирной конференции в Версале. Вместе с германским банковским воротилой Шахтом и американским финансовым тузом Дауэсом вырабатывал знаменитый план репараций с побежденной Германии.