Встреча с хичи. Анналы хичи - Пол Фредерик

– Можно приниматься за десерт. – Я сделал знак официантам.

Всякий гость понял бы намек, особенно после упоминания о тяжелом дне, но Уолтерс оказался упрям. Он задержался за десертом. Настоял на том, чтобы рассказать мне историю своей жизни, и все время многозначительно поглядывал на официантов, и мне становилось все более неприятно, и не только в желудке.

Эсси говорит, что я нетерпим к людям. Может быть. Я легче общаюсь с компьютерными программами, чем с людьми из плоти и крови, и их нельзя обидеть – впрочем, не уверен, справедливо ли это по отношению к Альберту. Но вполне подходит к моему секретарю или шеф-повару. Так что я начал терять терпение с Оди Уолтерсом. Его жизнь – довольно скучная мыльная опера. Он утратил жену и все сбережения. Незаконно с помощью Джи-ксинг воспользовался приборами на «С.Я.» и был за это уволен. Последние деньги потратил в Роттердаме – причина неясна, но явно имеет отношение ко мне.

Что ж, я готов «ссудить» деньги другу, которому не повезло, но, видите ли, я был не в настроении. И не просто из-за страха за Эсси, из-за испорченного дня или мысли о том, что следующий псих с пистолетом может до меня добраться. У меня снова начали болеть внутренности. Наконец я велел официантам убирать со стола, хотя Уолтерс еще пил свою четвертую чашку кофе. Я направился к столику с ликерами и сигарами и сердито взглянул на него, когда он пошел за мной.

– В чем дело, Оди? – спросил я, уже не очень вежливо. – Деньги? Сколько тебе нужно?

Как же он посмотрел на меня! Помолчал, дожидаясь, пока выйдут все официанты, и потом выдал.

– Мне не это нужно, – дрожащим голосом сказал он, – ты заплатишь за то, что нужно тебе. Ты очень богатый человек, Броудхед. Может, ты не думаешь о тех, кто тебе оказывает услуги. Но я оказал их тебе дважды.

Я не люблю, когда мне напоминают о моих долгах, но у меня не было возможности ответить. Джейни Джи-ксинг положила руку на его забинтованное запястье – мягко.

– Просто скажи ему, что мы знаем, – приказала она.

– Что сказать? – спросил я, и этот сукин сын пожал плечами и сказал так, словно нашел мои ключи у двери:

– Мне кажется, я нашел настоящего живого хичи.

Хичи во время своего первого посещения Земли обнаружили австралопитеков и решили, что со временем те разовьют технологическую цивилизацию. Поэтому они решили сохранить колонию австралопитеков в чем-то вроде зоопарка. Потомки этих австралопитеков и есть Древние. Конечно, предположение хичи оказалось неверным. Австралопитеки не стали разумными. Они исчезли. А на людей отрезвляюще подействовала мысль о том, что так называемое «Небо Хичи», впоследствии переименованное в «С. Я. Броудхед», самый большой и сложный космический корабль из всех известных человечеству, – в сущности, всего лишь клетка для обезьян.

Когда стали доступными для изучения программы и базы данных так называемых Мертвецов, мой создатель, С. Я. Броудхед, естественно, очень заинтересовалась. Она решила продублировать их работу. Самое сложное, конечно, это перемещение банка данных из человеческого мозга и нервной системы, где они сохраняются химическим способом, в информационные веера хичи. Она проделала это очень хорошо. И не только для того, чтобы развернуть повсюду отделения «Здесь и После», но и для того, чтобы создать… гм… меня. Операции «Здесь и После» основаны на ее ранних исследованиях. Позже она стала действовать гораздо успешнее, лучше даже, чем сами хичи, смогла использовать не только идеи хичи, но и независимо созданную человеческую технологию. Мертвецы никогда бы не выдержали тест Тьюринга. А создания Эсси Броудхед могут. И выдерживают.

Я нашел хичи… Я нашел часть Истинного Креста… Я разговаривал с Богом, буквально разговаривал – все эти утверждения одного порядка. В них не веришь, но они пугают. Но потом, когда ты убеждаешься, что это правда, или, во всяком случае, не можешь доказать, что неправда, – вот тогда наступает время чудес и смертного страха. Бог и хичи. Ребенком я не делал различия между ними, и даже у взрослого сохранились следы этого смешения.

Я отпустил их уже после полуночи. Но к тому времени досуха их опустошил. У меня были веера, которые они прихватили с «С.Я.». Я привлек к обсуждению Альберта, чтобы он мог высказать суждения своего плодовитого цифрового мозга. Сам я чувствовал себя ужасно, действие обезболивающего кончалось, и уснуть я не мог. Эсси твердо заявила, что если я намерен убить себя перенапряжением, она хочет увидеть это зрелище и тоже не ляжет, но как только она начала негромко похрапывать на диване, я снова вызвал Альберта.

– Одна финансовая подробность, – сказал я. – Уолтерс говорит, что отказался от миллионной премии, чтобы передать сведения мне, поэтому перечисли на его счет два миллиона.

– Хорошо, Робин. – Альберт Эйнштейн никогда не бывает сонным, но когда он хочет показать, что мне пора в постель, то начинает самым естественным образом зевать и потягиваться. – Но должен вам, однако, напомнить, что состояние вашего здоровья…

Я сказал ему, что он может делать с состоянием моего здоровья. Потом сказал, что делать с мыслью о том, чтобы поместить меня завтра в больницу. Он развел руками.

– Вы хозяин, Робин, – покорно сказал он. – Но я все же думаю…

Неправда, что Альберт Эйнштейн не тратит времени на обдумывание. Но так как он действует со скоростью элементарных частиц, время, потребное для обдумывания, не всегда воспринимается существами из плоти и крови, как я. Разве только он сам этого хочет, обычно для драматического эффекта.

– Выкладывай, Альберт.

Он пожал плечами.

– Из-за состояния вашего здоровья я не хотел бы, чтобы вы излишне возбуждались без причин.

– Причины! Боже, Альберт, иногда ты действительно ведешь себя как тупая машина. Какая причина важнее, чем находка живого хичи?

– Да, – ответил он, попыхивая трубкой, и тут же сменил тему: – По сенсорным данным, которые я снимаю, можно определить, что вы испытываете сильную боль, Робин.

– Как ты умен, Альберт. – Боль в кишках переключилась на новую скорость. Теперь у меня в животе крутились лезвия миксера, и каждый оборот усиливал боль.

– Разбудить миссис Броудхед и сообщить ей?

Это закодированное сообщение. Если он скажет Эсси что-либо подобное, она тут же уложит меня в постель, вызовет хирургическую программу и предоставит меня всему, что способна предложить Полная Медицина Плюс. И эта перспектива начинала выглядеть привлекательной. Боль пугает меня сильнее смерти. Смерть – это нечто такое, что нужно испытать, и все будет кончено, а боль казалась бесконечной.

Но не сейчас!

– Нет, Альберт, – ответил я, – во всяком случае, пока ты не скажешь, что ты так упорно скрываешь. Может, я где-то ошибся в своих рассуждениях? Если так, скажи в чем.

– Только в том, что называете существо, присутствие которого ощутил Уолтерс, хичи, – ответил он, почесывая подбородок концом трубки.

Я выпрямился и тут же схватился за живот: резкое движение оказалось не слишком хорошей идеей.

– Какого дьявола? Что же это тогда, Альберт?

Он серьезно ответил:

– Рассмотрим свидетельства. Уолтерс говорит, что существо, присутствие которого он ощутил, замедлялось, даже остановилось. Это соответствует нашему представлению о хичи: мы ведь считаем, что хичи в черной дыре, а там время замедляется.

– Верно. Тогда почему…

– Во-вторых, – продолжал он, – встреча состоялась в межзвездном пространстве. Это тоже соответствует: мы знаем, что хичи способны выходить в межзвездное пространство.

– Альберт!

– Наконец, – спокойно продолжал он, не обращая внимания на мой тон, – было установлено присутствие разумного существа, иного, чем мы сами, – он померцал, – или, вернее сказать, иного, чем человек. А единственными известными нам существами такого типа являются хичи. Однако, – благожелательно сказал он, – копия корабельного журнала, предоставленная капитаном Уолтерсом, вызывает серьезные вопросы.