Бал-маскарад - Сэйси Ёкомидзо

— Да-да. Многие из них находятся в угрожающем состоянии.

— Если все пустить на самотек, то они снова будут похоронены под землей. Поэтому уже сейчас надо принимать меры по их сохранению, и было бы нелепо рассчитывать только на правительство Пакистана.

Беседа происходила в «берлоге» — так Тадахиро Асука частенько называл свой кабинет. В этой довольно большой комнате все стены до самого потолка были заставлены книжными полками с книгами по археологии со всего света. Среди них было довольно много книг японских авторов и, конечно, трудов Хидэмото Матоба. Те две книги, которые Коскэ Киндаити обнаружил в коттедже Кёго Маки, видимо, были тоже с этих полок.

Тадахиро, как известно, не имел себе равных в предпринимательстве, но в то же время был романтиком и любителем-археологом. Для того чтобы поддерживать баланс между этими двумя «я», он иногда спасался в своей «берлоге». После смерти отца отсутствие свободного времени заставило его оставить мечту вновь отправиться на Восток. Послевоенная эпоха отдалила его от любимого занятия, хотя и в это время ему удавалось иногда закрываться в своем убежище, что стало для него единственным способом снимать стрессы.

Здесь были сосредоточены все мечты Тадахиро. Помимо полок с книгами и альбомами в комнате находилось пять больших шкафов-витрин, в которых были выставлены редкие археологические находки: египетские папирусы и глиняные таблички из Месопотамии, найденные в пирамидах золотые с рубинами, лазуритом и изумрудами ожерелья, пояса из раковин, ручные зеркала, кувшины для косметики, инкрустированные шкатулки ручной работы для хранения драгоценностей и другие вещи, которые принадлежали древним правителям Египта. Здесь же были найденные в Месопотамии художественные изделия из камня и глины, многие из которых, как скромно заявлял Тадахиро, были подделками или копиями, но они, тем не менее, были достаточно хороши, чтобы будить воображение мечтателя. В шкафах можно было увидеть и находки, привезенные с нашумевших в свое время раскопок в Мохенджо-Даро: вылепленные из глины фигурки кроликов и обезьян, рисунки на досках из мыльного камня, изображающие слонов, коров и других животных, а также редкие образцы вырезанных на каменных дощечках пиктограмм, которые раскрывали некоторые тайны древней индийской цивилизации.

Тадахиро гордился положением, которого добился после войны, однако не мог не понимать, что существовавшее в его душе хрупкое равновесие было нарушено, и в этом была повинна работа, которая отнимала все время. Тадахиро не сожалел о том, как сложилась его жизнь после войны. И все же чувство, что ему чего-то не хватает, с годами становилось острее. Но больше всего расстраивало Тадахиро то, что ему уже перевалило за пятьдесят.

В последнее время Тадахиро все чаще охватывало беспокойство, что его мечты о дальнейшем изучении цивилизаций Древнего Востока так и останутся мечтами. Поэтому речи Хидэмото Матоба звучали для него как сладострастный шепот Мефистофеля.

— Как жаль, что все это скоро уйдет под землю, хотелось бы побывать там прежде, чем это произойдет, — с глубоким вздохом сказал Тадахиро, глядя на раскрытую перед ним на фотографии руин древнего города Мохенджо-Даро толстую книгу.

— И когда же все это было построено? — спросила сидевшая рядом с ними Тиёко Отори.

Хотя она всем своим видом выказывала интерес к происходившему разговору, в глубине души Тиёко очень боялась соблазнительных речей Мефистофеля Матоба. Она уже давно начала понимать, что Тадахиро ускользает из-под ее влияния, и переживала по этому поводу.

Тысяча девятьсот шестидесятый год был своего рода переломным: кино, достигнув наивысшей точки расцвета и популярности, стало быстро сдавать свои позиции новому королю массовой культуры — телевидению. В Америке этот процесс почти уже завершился, а в Японии с поразительной быстротой росло количество телевизоров, началось распространение цветного телевидения.

Проницательная Тиёко не могла не видеть приметы приближающегося заката кино, к тому же, как и Тадахиро, она стала испытывать беспокойство в связи с возрастом, поэтому не было ничего странного в том, что она хотела закрепить свои отношения с Тадахиро. Но, будучи умной женщиной, она никак не показывала свои переживания и с видимым интересом принимала участие в беседе.

Трудно сказать, верил ли Хидэмото Матоба в ее искренность, но отвечал он с большим энтузиазмом:

— Расцвет этой цивилизации, Отори-сан, приходится на второе-третье тысячелетия до нашей эры. Ценность цивилизации в бассейне реки Инд для нас заключается в том, что, в отличие от древнеегипетской культуры, процветавшей в бассейне реки Нил, и древней цивилизации Месопотамии, которая находилась между реками Тигр и Евфрат, цивилизация реки Инд была создана не в результате тщеславных замыслов диктаторов и верховных правителей, а самим народом, его собственными руками.

Эти слова не очень понравились Тадахиро Асука, так как процветание империи «Камито» было делом только его собственных рук.

— Поэтому в этой цивилизации не было пирамид, подобных египетским, и огромных памятников, которые можно встретить в Месопотамии. Город построен для простых жителей, и, вероятно, здесь мы видим самую древнюю в мире городскую планировку.

— Поразительно, такой город был построен четыре тысячи лет тому назад! Но в нем, наверное, не было канализации?

Интерес Тиёко к фотографии не был попыткой подстроиться под общую атмосферу или польстить увлечению Тадахиро, а являлся следствием врожденного любопытства, которое она была не способна скрыть, когда видела перед собой нечто необычное. Ее интерес польстил Хидэмото Матоба.

— Не было. Но посмотрите, во многих местах имеются специальные люки. Что представляют из себя древние города Египта и Месопотамии? Это руины огромных дворцов, величественные захоронения… А здесь, видите, все приспособлено для простых людей. Огромные кирпичные дома были оборудованы даже мусоропроводами, они напоминают современные многоэтажки. Вот остатки больших общественных бань…

Тиёко посмотрела на фотографию большого бассейна правильной формы и воскликнула:

— Действительно великолепно! — В ее глазах светилось неподдельное любопытство. — А почему этой красоте грозит полное уничтожение?

Тут в Хидэмото Матоба проснулся лектор, и он продолжил, будто перед ним была полная аудитория:

— Индскую цивилизацию можно назвать кирпичной цивилизацией. Все постройки — из необожженного кирпича. А в этом районе почва содержит в себе большое количество соли, в некоторых местах поверхность земли сплошь покрыта слоем соли. Это напоминает покрытые инеем окрестности Токио ранним утром. Днем, когда светит яркое солнце, даже глаза слепит! Эта соль и есть главный враг. Она растворяется в близких к поверхности земли водах, и в результате химической реакции происходит эрозия кирпичных сооружений. Поэтому, если оставить все как есть, существует опасность, что раскопанные после четырех тысяч лет пребывания под землей руины города просто исчезнут, рассыплются в прах. При этом пакистанское правительство своими собственными силами не сможет их спасти, и ответственность за это должны нести мы, археологи всего мира. Для этого необходимо развернуть широкую международную кампанию.

— Территория Пакистана в прошлом относилась к Индии?

— Да. Это молодое государство, которое после Второй мировой войны отделилось от Индии и получило независимость. Пакистан делится на Восточный и Западный; этот древнейший город находится в Западном Пакистане.

— Сэнсей ведь недавно побывал там? — вмешался в разговор Тадахиро.

— Я действительно ездил туда, но как простой путешественник, турист, и все время, пока был там, переживал, что эти ценнейшие исторические памятники могут исчезнуть с лица земли. Стоило мне взять в руки кусок кирпича, как он тут же рассыпался в пыль. Я исходил пешком огромную территорию и пришел к выводу, что там еще непочатый край работы для археологов. На месте это тоже понимают, но так как нет средств, то новые раскопки не начинают, и все возможности используются для сохранения уже найденных памятников.

— В Индии, должно быть, очень жарко?

— Ничего подобного. Я был там в феврале, который считается лучшим временем года и соответствует по температуре, пожалуй, маю месяцу в Японии.

— Ну как? Отори-кун, может, попробуем съездить? — с улыбкой спросил Тадахиро.

— Я готова поехать, если вы меня возьмете.

— Сейчас и для женщины это нетрудная поездка. Экспедиция, раскопки — все это только кажется большим приключением. Приключения остались в прошлом, только наука неизменна. Правда, исчезает и романтика путешествия. Если отправляться сейчас, то самолетом до Карачи, а оттуда к северу около трехсот километров. В окрестностях Мохенджо-Даро даже построили аэропорт для туристских самолетов, так что, если захотите поехать, это теперь совсем нетрудно.