Утеха падали - Дэн Симмонс

— Чистое любопытство, — ответило привидение с расширенными зрачками. Она переступила с ноги на ногу, и Хэрод заметил в разрезе рубашки треугольник темных волос на лобке.

Барент, все еще улыбаясь, продолжал перебирать пальцы женщины.

— Понимаю, — ответил он. — Но вам совершенно незачем было являться инкогнито, мисс Фуллер. Ваше личное присутствие на острове всегда желанно для нас... и я уверен, что... э-э... в гостевом крыле особняка вы будете чувствовать себя удобно.

— Благодарю вас, сэр, — улыбнулась суррогатка. — Я временно не могу воспользоваться вашим приглашением, но когда состояние моего здоровья улучшится, я непременно сделаю это.

— Отлично. — Барент поклонился, отпустил ее руку и уселся в свое кресло. Охранники слегка расслабились и опустили стволы «узи». — Мы как раз собирались закончить нашу шахматную партию, — продолжил Барент. — Новые гости должны присоединиться к нам. Мисс Фуллер, не окажете ли мне честь и не позволите ли вашей суррогатке играть на моей стороне? Заверяю вас, что она не будет подвергаться никакой угрозе.

Женщина одернула подол рубашки и попыталась кое-как пригладить волосы.

— Это вы мне окажете честь, сэр, — ответила она.

— Замечательно! — воскликнул Барент. — Герр Борден, как я понимаю, вы собираетесь воспользоваться двумя своими фигурами?

— Да, — подтвердил Вилли. — Моя старая пешка принесет мне удачу.

— Итак, вернемся к тридцать шестому ходу? Вилли кивнул.

— Предыдущим ходом я взял вашего слона, — напомнил он. — Вы передвинули короля к центру.

— Ах, как прозрачна моя стратегия для такого блестящего гроссмейстера! — притворно вздохнул Барент.

— Да, это так. — Вилли горделиво кивнул. — Ну что ж, начнем.

Когда самолет вырвался из грозовых туч где-то к востоку от острова Сапело, Натали вздохнула с облегчением. Штормовой ветер продолжал крутить «Сессну», океан внизу по-прежнему вскипал белыми барашками волн, но взлеты и провалы стали более плавными.

— Осталось минут сорок пять. — Микс вытер рукой мокрое лицо. — Из-за встречного ветра время полета увеличилось почти на полчаса.

— Ты действительно считаешь, что они дадут нам приземлиться? — наклонившись к Натали, тихо спросил Джексон.

Натали прижалась щекой к иллюминатору.

— Если старуха сделает то, что обещала, возможно, и дадут.

У Джексона вырвался смешок.

— А ты полагаешь, она сделает?

— Не знаю. Главное — вытащить оттуда Сола. По-моему, мы сделали все возможное, чтобы убедить Мелани: действовать по плану — в ее же интересах.

— Да, но она ведь сумасшедшая, — возразил Джексон. — А сумасшедшие не всегда действуют в собственных интересах, малыш.

Натали улыбнулась.

— Думаю, это отчасти объясняет, почему мы здесь находимся ?

Джексон ласково тронул ее за плечо.

— А ты подумала, что будешь делать, если они убьют Сола?

Лицо Натали задрожало, она стиснула зубы.

— Мы заберем его тело... А потом я вернусь и убью эту тварь в Чарлстоне.

Джексон откинулся на спинку, свернулся на своем сиденье, и уже через минуту послышалось его сонное дыхание. Натали смотрела на океан, пока не стало больно глазам, потом повернулась к пилоту. На лице Микса застыло странное выражение. Встретившись с ней взглядом, он поправил свою бейсбольную кепочку и вновь вернулся к панели управления.

Раненый, истекающий кровью, с трудом держась на ногах и усилием воли сохраняя уплывающее сознание, Сол был несказанно рад, что очутился здесь. Он неотрывно смотрел на оберста. После сорока лет поисков он, Сол Ласки, наконец оказался в одном помещении с Вильгельмом фон Борхертом.

Положение было не из лучших. Сол разыграл все как по нотам, он даже позволил Лугару справиться с собой, когда реально имел возможность вовремя добраться до оружия, позволил лишь потому, что лелеял слабую надежду быть доставленным к оберсту. Именно этот сценарий он обсуждал с Натали несколько месяцев назад, когда они пили кофе в благоухавших апельсинами израильских сумерках, но обстоятельства сложились иначе. Он мог оказать сопротивление нацистскому убийце только в том случае, если Вилли попробует воздействовать на его психику. Сейчас здесь присутствовали все выродки-мутанты — Барент, Саттер, некто по имени Кеплер, даже Хэрод и суррогатка Мелани Фуллер, и Сол опасался, что кто-нибудь из них попробует завладеть его сознанием, лишив его единственной возможности удивить оберста. К тому же в сценарии, который он рисовал Натали, встреча со стариком всегда проходила один на один, и Сол оказывался физически сильнее. Теперь же он прилагал все усилия для того, чтобы только не упасть, его кровоточащая левая рука безвольно повисла, под лопаткой засела пуля, оберет же выглядел бодрым и отдохнувшим в окружении по меньшей мере двух идеально обработанных пешек и еще полудюжины охранников, которых он мог призвать одним усилием воли. К тому же Сол не сомневался, что люди Барента не дадут ему сделать и трех шагов.

И тем не менее Сол был счастлив. Не было на свете такого места, где бы он хотел оказаться больше, чем здесь. Он тряхнул головой, чтобы сосредоточиться на происходящем. Барент и оберет занимались расстановкой одушевленных фигур. Второй раз в течение этой бесконечной ночи у Сола начались галлюцинации. Все поплыло у него перед глазами, будто отражаясь в покрытой рябью водной глади, и Ласки отчетливо увидел лес и камни польской крепости, где солдаты зондеркоманды в серых униформах развлекались под вековыми шпалерами, а в кресле сидел старик с генеральскими погонами, похожий на высохшую куколку какого-то насекомого. Тени, отбрасываемые факелами, плясали по камням и изразцам, падая на бритые головы тридцати двух еврейских заключенных, устало стоявших между двумя немецкими офицерами. Юный оберет убрал со лба прядь белокурых волос, оперся локтем на колено и улыбнулся Солу.

— Добро пожаловать, юде, — произнес он.

— Давайте, давайте, — говорил Барент, — будем начинать. Джозеф, встаньте на третью клетку королевского слона.

Кеплер отшатнулся с выражением ужаса на лице.

— Вы, наверное, шутите? — Он сделал несколько шагов назад, налетел на стол и опрокинул стоявшие на нем фужеры.

— Отнюдь, — ответил Барент. — И поскорей, пожалуйста, Джозеф. Мы с герром Борденом хотим уладить все, прежде чем станет слишком поздно.

— Пошли вы к черту! — заорал Кеплер и с такой силой сжал кулаки, что у него на шее выступили жилы. — Я не позволю вам использовать себя, как какого-нибудь долбаного суррогата, пока вы там... — голос Кеплера оборвался, словно иголка проигрывателя съехала с испорченной пластинки. Он еще секунду шевелил губами, но не мог издать ни единого звука. Лицо его побагровело, затем стало синим — за несколько секунд до того, как он повалился на пол. Руки изогнулись назад, словно их зверски заломил кто-то невидимый, щиколотки прижались друг к другу, будто связанные, и он задергался, как в припадке эпилепсии, скачками продвигаясь вперед, — карикатура на способ перемещения червяка, с точки зрения ребенка. При очередном рывке его грудь и подбородок с размаху ударялись о пол. Таким образом Джозеф Кеплер, оставляя на белых квадратах кровавые следы от разбитого подбородка, проделал весь путь до указанных позиций. Барент ослабил контроль. По телу Кеплера пробежала судорога облегчения, раздалось слабое бульканье, и моча, пропитав его брючину, вылилась на черную плитку.