Закон свободы - Дмитрий Силлов

Но на этом его беды не кончились. Командир группы, не долго думая, разогнул своего бойца ударом ноги в грудь, после чего обратным движением саданул мне прикладом в лицо. Правда, я успел немного отклониться в сторону, и окованная железом деревяха лишь больно задела плечо.

– Еще раз, мля, попробуете что‑то похожее учудить, завалю обоих! – прорычал командир. – Касси, перевяжи «отмычку». А тебе, Кореец, когда вернемся, три наряда вне очереди за неисполнение приказа. И еще вдвое больше за то, что не смог прирезать вонючего сталкерюгу. Всё, минута на то, чтоб привести себя в порядок – и вперед.

По моему предплечью струилась кровь – полоснул меня Кореец неслабо. Длинно, но не особенно глубоко. Впрочем, Касси быстро справилась с проблемой, щедро плеснув йодом прямо на рану, после чего сноровисто наложила повязку. При этом мне показалось, что она слегка улыбнулась, когда я автоматически уставился на ее бюст. Какой бы стервой не была особа женского пола с выдающейся грудью, но как только у нее расстегивается верхняя пуговица, образуя даже неглубокое декольте, из башки любого нормального мужика автоматом вышибаются все умные мысли, а взгляд помимо воли ныряет в это самое декольте. Никуда не денешься, основной инстинкт, едрить его за ногу.

Пока Касси меня перевязывала, поостывший Кореец, матерясь, прыгал на пятках, стремясь унять боль в промежности. Наконец древний японский способ подействовал, и мы выдвинулись в сторону леса. Я впереди, сзади – мои конвоиры.

Ишь, гад какой их старший. Назвать опытного сталкера «отмычкой» это все равно, как харкнуть ему не на ботинок, а прямо в душу. За такое в любом баре как минимум в морду бьют, а бывает что и на ножи ставят. Но в моем положении кидаться на вооруженного бойца неразумно – на этот раз можно и не уклониться от удара прикладом, а мне надо силы беречь. И кровь тоже, которой вытекло уже немало за последние сутки. Поэтому я шел впереди, всматриваясь в серую траву Зоны и стараясь разглядеть в ней явные признаки притаившейся аномалии.

Разок мне это удалось. Впереди, почти по макушку зарывшись в землю, притаились четыре кочана «чертовой капусты» – так они маскируются, когда голодные и поджидают добычу. Наступишь на такую «мину», и тут же брызнет в тебя под сильнейшим давлением струя ядовито‑зеленой слизи, мгновенно прожигающей одежду, кожу и мясо. К счастью, голодной «чертова капуста» бывает редко, так как после удачной охоты очень долго переваривает добычу, и это время не представляет никакой угрозы для человека – если, конечно, не пытаться ее пнуть. Случалось такое порой с неопытными сталкерами, упокой их Зона.

Мы обошли опасный участок, и пошли дальше. Стена черного леса неумолимо приближалась. А вместе с ней приближалось чувство опасности. Неуловимое, и вместе с тем гнетущее, давящее, заставляющее каждый следующий шаг делать с трудом. Психология? Память далеких предков, не любящих с открытого пространства соваться в чащу? Может быть. А может, сталкерская интуиция, которой я привык доверять. И которая так редко меня подводила.

Поэтому я не особо удивился, когда в нескольких метрах передо мной слегка исказилось пространство. Причем это было не марево, колышущееся над замаскировавшейся аномалией. Искаженное пространство двигалось мне навстречу.

И это могло быть только одно…

Я остановился. Бежать? Бессмысленно. Тем, кто идет сзади, дано ясное указание – побегу, так сразу и пристрелят. Да и не убежишь от того, что приближалось ко мне. И отбиться без оружия можно даже не пытаться. Поэтому я просто стоял, и те, кто медленно, словно по минному полю шли следом, ничего не видели – моя фигура почти полностью загородила причину моей остановки.

Признаться, я очень надеялся, что неминуемая смерть одним ударом отправит меня в Край Вечной войны, а потом примется за остальных. Так происходит всегда с группами, встретившими на своем пути такое вот движущееся марево – сначала гибнет тот, кто идет первым, а после остальные, парализованные мгновенной и страшной смертью ведущего.

Но произошло странное…

Слегка искаженное пространство, вблизи напоминающее контурами плечистого, но при этом худого в талии человека, замерло на мгновение передо мной, словно принюхиваясь… Я тоже вдохнул – и чуть не закашлялся от вони. Так смердит протухшее мясо… Нет, пожалуй, я ошибся. До тошноты, до одури пространство впереди воняло гниющей кровью.

– Эй, чего встал? – раздался сзади голос Касси. – Давай, двигай вперед, пока в почку прикладом не двинула!

Она говорила, а легкое движущееся марево в это время смещалось влево, обтекало меня плавным движением, и следом за ним смещался шлейф непередаваемой вони. И не было сомнений в том, что сейчас произойдет.

Самым разумным и правильным было сейчас просто стоять, не двигаться, и мысленно молиться Зоне, которая в очередной раз по совершенно непонятной причине отвела от меня косу Сестры. Да и Сестру можно было заодно поблагодарить, что не забрала раньше времени…

Но вместо этого я зачем‑то развернулся на сто восемьдесят градусов, правым локтем отбил ствол Касси, направленный мне в живот, а с левой руки от души засветил ей в солнечное сплетение.

Девушка, не ожидавшая такого поворота, ничего не успела предпринять, лишь подавилась вдохом. Я увидел, как удивленно распахиваются ее и без того большие глаза, и как ее начинает гнуть вперед от удара.

Но упасть я ей не дал, разогнув вторым ударом в подбородок. И когда она начала заваливаться назад, прыгнул следом и накрыл ее своим телом.

Признаться, я ждал, что на меня сейчас сверху навалится чудовище, и мои последние минуты будут самыми ужасными в моей жизни…

Но ничего подобного не произошло. Вместо этого раздался жуткий, нечеловеческий крик боли. Следом за ним простучала короткая автоматная очередь, которая оборвалась хрустом костей и омерзительным треском разрываемой плоти. Потом раздалось тонкое, какое‑то заячье от ужаса верещание, в котором я еле узнал голос Корейца:

– Нет! Нееет!!! Не…

Вопль оборвался. А потом я услышал то, что ожидал услышать. Влажное, омерзительное чавканье, похожее на работу пробитого насоса.

Оно продолжалось долго. Минуту, две, десять… Не знаю. Я просто лежал, и слушал, как слева от меня чавкает биологический насос, перекачивая в себя кровь из возможно еще живого человека.

Потом чавканье прекратилось, и я услышал шаги. Нечто тяжелое, мощное подошло ко мне и встало, вероятно, разглядывая мою спину. Я очень постарался не дышать, но в эту минуту подо мной слегка завозилась Касси, приходящая в себя после нокаута. Твою ж мать!

Мое искалеченное предплечье лежало рядом с шеей девушки. Осторожно, стараясь не сделать лишнего движения, я приподнял обрубок своей руки, положил его на шею Касси и надавил, перекрыв поступление кислорода в мозг. Мог ли я ее задушить? Да, вполне. Но мог и не задушить. В таком случае у нас обоих, возможно, имелся хоть какой‑то, пусть призрачный шанс выжить. В противном случае его просто не было, как нет шансов у альпинистов, в связке совершавших восхождение на гору и сорвавшихся вниз с километровой отвесной скалы.