Письма из Гималаев - Райнхольд Месснер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за большого количества экспедиций последние годы путь из Дассу в базовый лагерь стал гораздо удобнее, теперь по нему можно даже идти в трекинг.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ ГАШЕРБРУМА
22 июля 1982
Погода просто сказка! Вчера вечером ветер переменился, и, кажется, так оно и останется. Хотя мы только вчера были в долине Гашербрума (5900 метров), уже завтра, в четыре утра, мы приступим к штурму вершины: четыре дня на восхождение, два – на спуск. И все это без высотных носильщиков! Гюнтер Штурм со своей командой сумел подняться на Гашербрум I – мои поздравления! – и сейчас направляется домой. Так что мы втроем тут одни. Французы на другой стороне горы.
Снега очень много, ледопад весь в трещинах, но я чувствую себя уверенно. В связи с тем, что при восхождении по «классике» пропали два австрийца, нам не остается ничего другого, как продолжить подъем. Может, удастся найти их и оказать помощь.
Если эта попытка окажется успешной, то уже в середине августа я вернусь домой. Хотя после пяти месяцев, проведенных в Азии, Европа почти потеряла для меня свою привлекательность. Начинает возникать ощущение, что мой дом – Гималаи.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ БРОУД-ПИКА
Июнь 1982
Вплоть до вчерашнего дня мы были на Гашербруме II. Восхождение оказалось не из легких из-за обильного снега, на третий и четвертый день добавились туман и метель, так что двигались мы в основном вслепую. Шер Хан, но в первую очередь, конечно, Назир Сабир очень выносливы и абсолютно автономны. Искусники.
Сначала мы с Фридлом Мучлехнером собирались взойти на Гашербрум II с юго-востока, двигаясь через Гашербрум-Ла на северо-запад, после чего пройти все три вершины Броуд-Пика (северную, центральную и главную) и спуститься по направлению к Конкордии. Но из-за обморожений, которые Фридл получил на Канченджанге, план стал неосуществимым. Поэтому пришлось менять стратегию. За это время я, к счастью, полностью восстановился, и теперь мы, с одной-единственной палаткой на троих, могли быстро совершить восхождение в альпийском стиле. На Гашербруме II только что пропали два австрийца, и кроме нас некому было им помочь. Так что втроем решили отправиться на поиски. Австрийцы поднялись по классическому маршруту, но так и не спустились.
В лагере II стояла палатка, в ней мы обнаружили дневник, из которого следовало, что пропавшие однозначно поднялись выше. Когда переходили вправо под скальной вершинной пирамидой на гребень, в скальной нише обнаружили одного из австрийцев: он замерз насмерть. Второго альпиниста рядом не нашли.
Выше по склону, на участке, где свежий снег был сметен ветром, удалось различить пару его следов – австриец явно двигался в сторону вершины. Но выяснить еще хоть что-то, увы, не получилось.
По возвращении в базовый лагерь мы упаковали вещи и отправились обратно вместе с немногочисленными помощниками – кухонной командой, сирдаром и носильщиком. На небе было полно перистых облаков, восьмитысячник окутал туман: надежды на то, что я поднимусь на него – третий за два месяца, – мало. Пока погода держится. Идет наверху снег или нет, не разобрать, но условия в целом благоприятные. Будь у нас точный прогноз погоды, было бы легче решить, выдвигаться сегодня или повременить. Во всех восхождениях на восьмитысячники мне приходилось полагаться исключительно на свое чутье и подниматься на свой страх и риск.
В 1970 году на Нанга-Парбат руководитель экспедиции предупредил о плохой погоде, пустив из базового лагеря красную ракету. Это был сигнал к моему блиц-восхождению, предпринимаемому в надежде обогнать надвигающуюся непогоду. К счастью, погода оставалась вполне сносной, по крайней мере, большую часть времени, иначе мне ни за что не удалось бы спуститься вместе с братом, у которого началась горная болезнь.
Восемь лет спустя непогода застала меня врасплох в ночь после штурма вершины. Я планировал переждать ее.
На Манаслу в абсолютно ясную погоду мы с Францем Йегером начали штурм вершины. Но на спуске я угодил в такую бурю, в которую попадать не доводилось: сплошная метель, плотный туман, стремительно сгущающаяся тьма. И вскоре я потерял ориентацию. Только благодаря хладнокровию я принял верное решение и смог добраться до палатки.
С Петером нам чрезвычайно повезло на Гашербруме I. Все пять дней стояла хорошая погода, если не считать непродолжительной метели.
Мои экспедиции проваливались не всегда из-за одной погоды. На Эвересте мы спустились в базовый лагерь, чтобы набраться сил после того, как чуть не погибли в буре, длившейся целый день.
На К2 на спуске опять была белая мгла, в верхней части так называемой Черной пирамиды. А обе попытки достичь вершины Шиша-Пангмы проходили в метель и туман, единственное, что мы могли противопоставить, – наше упорство.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, КАТМАНДУ
14 апреля 1983
Помылся, постригся, жду в радостном нетерпении – через час меня примет король.
Ханс Каммерландер и Михль Дахер вылетели в Луклу уже сегодня, где встретятся с Ангом Дордже. Если все пройдет гладко, завтра я к ним присоединюсь.
Погода скверная, дождь идет почти каждый день, лишь несколько экспедиций прошли выше базового лагеря. До сих пор!
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, НА ПУТИ К ЧО-ОЙЮ, СТОЯНКА СУМНА, ВЫСОТА 4700 МЕТРОВ
23 апреля 1983
Со вчерашнего дня мы здесь застряли. Снова пошел снег. Погонщики яков спустились в долину за сеном. До перевала Нангпа-Ла нам уже явно не добраться. Глубокий прошлогодний снег, а сверху слой нового снега, выпавшего за последние две недели.
Прямой маршрут с юга мы уже обнаружили. Но рассмотреть его в бинокль пока не представлялось возможным, поэтому как действовать, пока, к сожалению, не ясно. Как только погода наладится, двинемся дальше. Пока не все потеряно, мы еще акклиматизируемся.
Бутанец Онгди считает – мы встречались в Катманду, – что мне следовало получить разрешение на путешествие через всю территорию Бутана! Оцени идею: взять пару яков и двигаться с востока на запад вдоль Гималаев. Это кажется мне чуть ли не заманчивее, чем восхождение на
