Перворожденный (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

Парень шел по темной улице, как раз возвращаясь после их разговора в таверне на постоялый двор, в котором снял комнату, когда его ударили по голове со спины. Очнулся в участке, где ему предъявили обвинение и отправили в камеру. Приговор вынесли следующим утром.

Тогда Эрик-Фин пребывал в полной уверенности, что это все ошибка, отправил Нэйту записку и ожидал скорого освобождения, но никто не спешил ни спасать его, ни оправдывать. После чего он попытался качать права и получил от стражников отпор, последствия которого теперь так живописно смотрелись на его лице.

Те, кто его так отделал, назвали это «выбить дурь». И оказались правы. Человек в кандалах и наручниках, вышедший на помост с двумя сопровождающими его стражниками, больше не выглядел самоуверенным, не пытался оспорить свой приговор. Он шел, опустив голову и крепко сжав зубы. Больше зол, чем испуган. Тем не менее, теперь Фин не сопротивлялся, убедившись в тщетности своих попыток.

Нэйт еще раз проскользил по последним воспоминаниям осужденного. Он ни словом не обмолвился о том, кто на самом деле. Решил, что лучше умрет, чем навлечет позор на семью. Ох уж эти аристократы.

Сам Нэйтан думал, что навряд ли арест члена рода Финистеров мог бы обернуться для них скандалом. С их деньгами и положением они бы просто-напросто купили не только местного судью, но и всю Гоху, если бы понадобилось.

«Что ж, Эрик Финистер, ты принципиальный идиот».

Осужденному приказали подойти, встать на колени и положить голову на плаху.

Нэйт прикусил губу.

«Ну же. Скажи свое настоящее имя. И я смотаюсь отсюда немедленно…»

Но потомок рода Финистеров не слышал ни Нэйтана, ни, очевидно, доводов разума. Подошел, медленно опустился на колени. Нэйт даже решил, что «выбивая дурь», стражники перестарались.

Палач тоже шагнул вперед. Остро наточенный топор сверкал на солнце. Люди возбужденно зашумели. Им было все равно, кого изнасиловали и убили, и был ли этот кто-то вообще. Им хотелось крови, призрачного возмездия…

Нэйт окинул толпу взглядом в последний раз, с сожалением осознавая, что после сегодняшнего путь в Гоху будет для него заказан. Не то чтобы ему приглянулся этот город, но следить после себя он не любил.

Нэйт отметил, что приговоренному даже не дали право последнего слова, после чего провел двойное перемещение.

Мгновение — оказаться на помосте, подхватить закованного осужденного.

Следующий миг — вдвоем с ним исчезнуть с площади прежде, чем присутствующие осознают, что произошло.

— Где мы? — прохрипел Фин.

Нэйт проигнорировал вопрос. Посадил спасенного на один из двух трехногих табуретов, вместе со столом и узкой койкой представляющих всю обстановку маленькой хижины в горах. Потом отступил, сложив руки на груди.

— Хочешь назад?

Рыжеволосый мотнул головой.

— Тогда какая разницы, где мы, — огрызнулся Нэйт. — Радуйся, что не там.

Щелкнул пальцами — оковы со звоном упали на пол.

— И нас здесь не найдут? — вместо благодарности новый вопрос.

Хижина в горах, личное укрытие Нэйтана на крайний случай, была окутана таким количеством охранных заклятий и щитов, что ее не нашли бы, даже имея в руках карту с красным флажком, точно обозначающим место.

— Не найдут, — коротко ответил Нэйт.

«И ты не найдешь, едва выйдешь отсюда», — вслух добавлять не стал.

Поставил блок от мыслей и чувств гостя, посчитав, что уже достаточно покопался у него в голове, оставив открытым лишь верхний слой — сильные эмоции, чтобы иметь возможность почувствовать заранее, если Фин вдруг решит напасть или вытворить что-нибудь не менее глупое.

Тот хмуро смотрел на своего спасителя единственным открывающимся глазом и благодарить по — прежнему не спешил.

— У меня отобрали все деньги, — сообщил он. — Мне нечем тебе заплатить.

Нэйт с важным видом посмотрел на него сверху вниз:

— Собой заплатишь. Сходи вон, дров наколи, воды принеси.

— Угу, — отозвался человек, не привыкший, чтобы ему приказывали, как слуге, но начал подниматься, придушенно выдохнул, наступив на ногу — ему умудрились повредить колено.

— Да сиди ты. — Нэйт положил ему руку на плечо и надавил, вынуждая плюхнуться обратно на табурет. — Я пошутил. — Фин вскинул на него возмущенный взгляд. — Ладно, неудачно пошутил, не нужны мне дрова. — Он повернулся к печи, резко дернул кистью правой руки, и в ней зажегся огонь.

Фин хмыкнул.

— И что там горит? — вытянул шею, присматриваясь.

— Магическая энергия там горит, — нетерпеливо ответил Нэйтан. — Сядь ты уже ровно, не могу разобрать, с чего начать исцеление.

— Исцелишь? — недоверчиво буркнул Фин.

— Да, и добавлю к твоему долгу, — подтвердил Нэйт. — Адрес потом напиши, куда счет выслать.

Нэйтан присел на корточки, водя руками перед Фином, но не касаясь, чтобы определить степень его повреждений. Потом опять встал, обошел со спины. Гость следил за ним взглядом, насколько позволила шея.

— Не вертись, — шикнул на него Нэйт.

Фин послушался. Перестал оглядываться, выпрямился и уставился прямо перед собой.

— Ты так шутишь, да? Ну, про счет?

Нэйт хмыкнул.

— С чего взял?

Теперь пришел черед Фина проигнорировать вопрос.

— Тогда зачем спас меня, если не ради денег?

— Для славы и самоутверждения, для чего ж еще? — отозвался Нэйт. — Ты в курсе, что два дня ходишь со сломанными ребрами?

— Догадываюсь, — проворчал тот.

— С них и начнем. Рубашку снимай.

Фин послушно стянул порванную и испачканную кровью рубаху через голову, а потом спохватился:

— Сильным целителям одежда обычно не мешает лечить.

Нэйт как раз отошел от него на безопасное расстояние к противоположной стене хижины. Обернулся.

— А с чего ты взял, что мне мешает?

И в этот момент на гостя обрушился водопад.

Фин попробовал вскочить, хватая ртом воздух от неожиданности и возмущения, но быстро осел обратно из-за больной ноги.

— Сухую снимать удобнее, — подмигнул Нэйт, а сам уже высушил воду, будто ее и не было. — Извини, но воняло от тебя знатно.

Фин разрывался между желанием оскорбиться и наорать на обидчика и поскорее вылечиться. Разум победил.

— В следующий раз предупреди, будь добр, — попросил вежливо, но сквозь зубы.

— В следующий раз — обязательно, — пообещал Нэйтан, снова обошел со спины и дотронулся до поврежденных ребер.

— И все-таки почему? — не сдавался Фин, зашипел, когда кости начали срастаться.

— Не люблю, когда казнят невиновных, — честно ответил Нэйтан.

— Откуда ты знаешь, что я невиновен? — Финистер снова попытался обернуться.

— Сиди ровно! — прикрикнул на него Нэйт, продолжил уже ровным голосом: — Покопался в твоей голове, вот и знаю… Да не дергайся ты! Сейчас поставил блок, мыслей не слышу, можешь не переживать.

Нэйтан, наконец, вышел из-за его спины и получил напряженный взгляд.

— Еще и менталист, значит, — припечатал его Фин, будто произнес ругательство. — И как далеко ты забрался? Что прочел?

— Считывал только последние события, — успокоил Нэйт. Присел, чтобы вылечить колено.

Спасенный расслабился, решив, что это все, что тот узнал. Послушно вытянул ногу.

И только когда закончил с коленом и выпрямился, Нэйтан добавил:

— И еще имя.

Серый глаз рыжеволосого блеснул.

— Меня зовут Фин, — отчеканил он.

Нэйт пожал плечами:

— Как скажешь. Мне все равно.

Тот же поджал губы и задумался. Думал долго, Нэйтан успел вернуть ему второй глаз.

— Значит, польстился на деньги моей семьи? — надумал Фин. — Поэтому вытащил?

Нэйт окинул его взглядом, оценил свою работу и остался доволен. Молча отошел, чтобы помыть руки.

— Вот что, — сказал, вернувшись, — говори, куда тебя скинуть, перенесу, и на том сочтемся.

Фин смотрел на него, будто не веря своим ушам, потом опустил глаза.

— Извини.

— Угу, — отозвался Нэйт. — Есть хочешь?

Катрина вынырнула из воспоминаний. Глубоко вдохнула холодный воздух подземелья, приходя в себя. Отняла руки.