Падение "черного берета" - Александр Ольбик

В «Арагви» Таллер приехал раньше телохранителя. Тот подкатил буквально через две минуты, сославшись на уличные пробки.

Когда они подошли к двери ресторана, стало ясно, что царствующая в Москве капсистема не гарантирует гражданам свободный вход в питейное заведение. Дородный, поблескивающий позументом швейцар, тоном заевшегося мерзавца доложил им, что в «Арагви» гуляет кунцевская братва…

— А как насчет нижнего зала? — задетый за живое спросил Таллер и вытащил из портмоне десять долларов. Однако зелень не подействовала. Рука седовласого архангела земного рая знала и не такие подношения.

Они направились в «Прагу», где хоть и было просторно, однако той неповторимой атмосферы, которая царит в «Арагви», тут днем с огнем не сыщешь. Но еда была отменная, обслуживание, хоть и навязчивое, но тоже терпимое, создающее иллюзию личной неповторимости посетителя.

Когда они уселись за столик, Таллер буркнул:

— Пока я не поем, об этой проститутке ни слова!

— Да ничего особенного, — ответил Лещук, — я сам сегодня почти не ел…Что-то першит в горле, боюсь, ангина привязалась.

— Мне бы, Паша, твои проблемы. Я бы лучше согласился переболеть трижды сифоном, лишь бы не глотать того, чем меня пичкает моя Нора… Дешевка безмозглая…

— Да ничего особенного, — повторил охранник.

— Ладно, молчим! Давай для порядка бабахнем коньячку и ударим по калориям. На входе послышался шум. Ввалилась группа мужчин, во главе которой двигался Бурилов.

— Это его любимый кабак, — прокомментировал Лещук.

— А челяди, словно у генерала Лебедя.

— Засранец он, а не Лебедь! Я в нем сильно разочаровался. Сегодня чучело в огороде более убедительно, чем этот парень.

— Зато этот парень красиво живет. Целуется с самим Хусейном и в одном бассейне купается с мисс Америкой.

— А помрет в сточной канаве или на бельевой веревке.

— Мы свободно из него может сделать донора, — с усмешкой сказал Таллер. — По- моему, клинические данные у него чудесные и габариты прекрасные…Паша, тебе не кажется, что коньяк пахнет опилками?

— Феликс Эдуардович, может, вам не стоит больше пить? — глядя в свою тарелку, сказал Лещук.

— С этим я как-нибудь сам разберусь.. — И неожиданный вопрос: — Кто этот завмаг? Стукнули вилки с ножами. Лещук вытер салфеткой рот и взял из пачки сигарету.

— Если в общих чертах… Занимается откровенной отмывкой валюты…

— Почему так думаешь?

— Видно по стилю работы. В магазине все делается для видимости. Никто ни в чем не заинтересован. Например, за вчерашний день они продали один телевизор. Там работает шесть продавщиц, два бухгалтера, охрана и этот племенной жеребец…

— Интересно, — Таллер задумчиво уставился в бокал с коньяком. Закурил.

— Все вам говорить или что-то опустить? — поинтересовался охранник.

— Ты не статуправление, а я не Минфин…Выкладывай, Паша, все, что знаешь…

— Понятно. У этого лавочника в Ховрино живет семья — жена и двое детей. А с продавщицами у него особые отношения. Он их по очереди возит…

— Да не тяни ты, ради Бога, резину!

— Шеф, не поверите, куда он этих дешевок возит…К себе на дачу, но не в дом, а в гараж. Позавчера, когда он открыл ворота, я успел, правда, с помощью бинокля, рассмотреть…Это, собственно, не гараж, а настоящий будуар для интимприемов. Стены в обоях, люстра не хуже, чем в Колонном зале, ну и, разумеется, трахательный станок. Словом, все, как полагается. Помещение поделено на две части: слева — машина, справа — кровать и все остальное…

Охранник насупился, нервно закурил.

— С кем он сегодня там был? — однако Таллер запоздало осознал, насколько очевидным может быть ответа Лещука. — Хорошо, не отвечай…Кто завтра у него на очереди?

— Все пойдет по новому кругу. И скорее всего он поедет с Зоей Кудрявцевой, продавщицей из первой секции. Все девахи у него, словно на подбор и все замужем.

— Дешевки! — Таллер на глазах смурнел. Открытая рана зажглась ядовитой ревностью.

— Скажи, что в этом жлобе особенного? Лещук пожал плечами.

— А хрен его знает…Может, он бабам нравится за то, за что не должен знать никто? Это, конечно, сказал не я, так думает Вилли Токарев. — Этот завмаг смазлив, имеет приличный рост, под метр восемьдесят, а главное, владеет своим подходом. Он из банды Бобыля, «золотодобытчика» из Лыткарино. У Бобыля в Москве несколько своих магазинов, но живет не за счет торговли, а исключительно за счет крупного рэкета и спекуляции золотом.

— Сидел?

— Не знаю, но судя по замашкам — да и не раз. Узнать это не проблема, только зачем?

— Ты прав, незачем. У тебя далеко спрятана взрывчатка?

— Смотря какая…

— Ну не атомная же бомба. Обыкновенный тротил или гексоген. Мне надо граммов двести.

— С этим вообще нет проблем, но я бы вам посоветовал использовать пластик под названием «фтонг». Это сейчас в Москве самая авангардная взрывчатка. Почти не оставляет следов и действует, как скребок грейдера.

— Я тебе дам знать, когда мне это добро понадобиться…Еще закажем коньячку?

— Пожалуй, на сегодня хватит.

— А я еще немного выпью и поедем.

— Ваше дело, лично я привык работать на трезвую голову.

У дверей снова зашумело. В окружении многочисленной охраны ретировался Бурилов. Зычным голосом он кому-то вычитывал: "Это не телятина, это детские трупики! Я вам устрою такую нижегородскую ярмарку, что останетесь без штанов…"

— Не угодили его величеству, — равнодушно бросил Таллер. — Возможно, взрывчатка мне понадобится уже завтра…Впрочем, как по твоему графику получается? Когда теперь завмаг с моей пиздорванкой поедет развлекаться?

— Если ничего с ним не случится…скорее всего, в четверг…

— Вот к этому дню и будь готов. У нас плохие дела с протезами. Брод не ловит мышей, хотя я его проблемы понимаю. Не исключено, что из Риги нагрянут выбивалы, поэтому, Паша, будь повнимательнее. Кстати, где живет мой лавочник?

— Я уже вам говорил… На даче, в Ховрино, рядом с парком «Дружба». Белый особняк с железным забором и чугунными воротами. Дом на отшибе…

— В Ховрино у меня когда-то была подружка, мы с ней ходили на каток в этот парк.

— Сейчас там все по-другому, — охранник положил на стол салфетку. — Двигаем?

— Пошли.

Через полчаса Таллер был в Кропоткинском переулке. Ни он, ни охранники не заметили, как минутой позже, у кафе «Ностальгия», находящегося напротив фирмы «Оптимал», припарковался заляпанный грязью джип. В машине находилось четверо молодых мужчин, не считая водителя. Один из них, вытащив из кармана фотографии, прокомментировал: "Все сходится: забор, ворота с птицей, дорожки и само здание…" "И рожа тоже один к одному, — сказал другой голос. — Сейчас поедем в гостиницу, подождем звонка от Фоккера…Кто из вас оформлял заказ? Ты, Боб? "Нет, в "Золотой колос" ездил Динамит, но он уже, наверное, ужрался и спит в каком-нибудь номере…

— Тогда поехали, нам тут больше делать нечего, — сказал тот, который сидел рядом с водителем. Джип медленно двинулся в сторону Остоженки, оставляя после себя быстро тающее сизое облачко…

Ночная вылазка

Однажды, около двух часов ночи, Карташова с Одинцом подняли с постели. Позвонил Николай и велел срочно, как он выразился, фуговать к ночному бару "Вольный ветер". Одинец, надевая второпях джинсы, никак не мог сразу попасть ногой в штанину и потому сопел и матюгался. Они поздно легли спать — играли в нарды и выпили много пива.

— Сколько времени? — спросил Одинец, когда с одеванием было покончено. Карташов, на ходу закуривая, взглянул на часы: на них было двадцать минут третьего. Лифт не работал и они бегом устремились вниз, однако передвигались без шума, словно бестелесные духи.

Вкрадчиво хлопнули дверцы машины и через несколько мгновений на том месте, где стояла «девятка» Одинца, обозначилось парное облачко выхлопа.

Обогнув без происшествий центр города, они вскоре оказались на месте.

Кафе светилось и играло всеми цветами современной рекламы. Остановились с тыльной стороны ночника, в метрах пятидесяти, за увядшими кустами сирени. Выйдя из машины, они увидели черный ход, освещенный не очень ярким фонарем, и низкое неширокое крыльцо. Справа белел бок санитарной машины. К ним подошел Николай и негромко ввел в курс дела.

— У нас в запасе буквально считанные минуты, — сказал он. — Судя по стрельбе, здесь идет нешуточная разборка, — и словно в подтверждение его слов, со стороны кафе послышались выстрелы.

— Пуляют из ПМ, — предположил Одинец.

— Здесь идет в ход и кое-что посолиднее, — Николай поднял указательный палец, словно призывая к вниманию. Он отошел к машине и что-то сказал водителю. Из «рафика» вышли люди в белых халатах со свернутыми в рулон носилками. — Подойдите сюда, — позвал Николай Одинца с Карташовым…