Яма (СИ) - Тодорова Елена

— Ну и? — нетерпеливо поторопила сестру Аля. — Надеюсь, ты его все-таки не побила.

— Не успела. Цаплин психанул, что я "зачетку" не даю. Шмяк-шмяк, распял на столе экзаменационную ведомость, — изобразила физрука мимикой и жестами. — И как выведет напротив моей фамилии жирную пятерку! Наверное, я его очень сильно достала.

Алина засмеялась, представляя всю ситуацию в красках.

— Ты-то можешь. Я не удивлена.

— Сказал, чтобы только не расслаблялась, все нормативы он с меня спросит в следующем семестре. Но я даже порадоваться не успела, как "вышка" началась, и этот "подбитый" мне все настроение испортил.

Едва вскипел чайник, в комнату ввалилась нагруженная папками и книгами Руслана.

— Есть хочу! Аж трясет.

— Раздевайся. Сейчас чай пить будем.

— Да я бы супа для начала…

— Успеешь еще. Давай пока погреемся чаем, неохота идти в кухню. Холод по коридорам собачий.

— Ну, давайте.

Вечером, когда разомлевшая и сытая Ника, укутавшись по самую шею в одеяло, попеременно краснея и бледнея, читала вместо "вышки" увлекательный и весьма пикантный любовный роман, Аля снова решила с ней поговорить.

— Как у вас с Градом? Ему понравился твой подарок?

— А то! — довольно заулыбалась.

— Классно. А ты как? Довольна, что он доволен?

Ника выглянула поверх планшета.

— Что за тавтология? У тебя слова закончились? Масло масляное…

— Ага, вода водяная. Так что?

— Что?

— Ты довольна?

— Ну, конечно, довольна. Я же старалась, голову ломала…

Аля вздохнула. Помолчала. А потом обрушила прямой вопрос:

— Ты в него влюблена, да?

У Ники перехватило дыхание. И сердце от неожиданности остановилось. Еще мгновение — и инфаркт. Смерть. Конец.

— Ты чего? Вообще уже? Мы просто друзья, — просипела, едва сумев взять себя в руки.

— Ник, я же вижу…

— Да что ты видишь? Я… я… не смей так думать! Я не влюблена, — в голос, вопреки всему, просочилась паника. — И… не говори так больше! Обещай.

— Ника…

— Обещай…

— Хорошо, — вздохнула Алина. — Хорошо.

— Обещай!

— Обещаю, — обхватила младшую сестру руками, прижала к себе, чувствуя ее дрожь и небывалое волнение. — Все хорошо. Больше так не буду, честно. Все хорошо.

А у самой в груди все сжалось.

К кровати подступила Руся. Встретившись с ней взглядом, осуждающе качнула головой.

— Ник, давай тот фильм посмотрим, который ты хотела, — предложила, как ни в чем не бывало.

— Мне нужно учить математику, — сдавленно произнесла младшая.

— Экзамен через полторы недели. И вообще, пятница…

— Ладно. Включай. Посмотрим.

Во время просмотра систры, как и обычно, комментировали действия героев и хохотали. Но некая напряженность между ними все же оставалась. Ее невозможно было прогнать, потому что все трое не могли перестать думать над озвученным Алей вопросом.

Глава 13

Я украду, тебя украду. Я украду твою душу к утру.

© Сати Казакова & МС Doni "Я украду"

Сквозь пелену сна до Ники доносилась череда непрерывных ударов в дверь. Натягивая одеяло повыше, она пыталась игнорировать шум. Ее не волковало, если даже в общежитии начался пожар. Спать хотелось сильнее, чем жить.

Белка грызла орех, придерживая его своими милыми мохнатыми лапками, из густых зарослей сочной зеленой травы выглядывал сероухий заяц, дятел противно долбил дерево…

— Чего тебе, Градский? — послышался голос старшей сестры.

— Дай пройти.

Доминика еще окончательно не проснулась, а сердцебиение у нее уже ускорилось.

Белка испуганно юркнула в норку уронив свой орешек. Шелохнувшись, трава спрятала зайца. Даже противный дятел перестал стучать.

— Никуда я тебя не пущу. Ника уже спит. Чего тебе от нее надо? Прекращай, Градский, — повысила голос Алина.

— Аля, отойди. Все равно войду ведь.

— Ненормальный.

Стук ботинок по ковру, неразборчивое бормотание Руси, бряцанье ключей и приглушенный шорох: ко всем этим звукам Ника прислушивалась, уже не тая разыгрывающегося в груди волнения.

— Разуваться когда-нибудь научишься? Здесь тебе не дома, прислуги нет, чтобы прибираться. Завтра твоя Кузька будет с веником бегать. Что ты смотришь? Обычные люди так и живут!

Тяжелые шаги, словно на обратной перемотке, отдалились. Очевидно, Градский вернулся снимать обувь.

Пока Доминика мысленно визуализировала все его действия, приближение повторилось.

Сонная пелена окончательно спала, когда к щеке невесомо прикоснулись холодные и шершавые мужские пальцы. Сердцу мгновенно мало места стало, даже дышать получалось с трудом.

Приподняв веки, направила в сторону Градского хмурый взгляд.

— Чего тебе надо, Сережа? — просипела, ощущая, как к щекам подступает жаркий румянец. — Что случилось?

Сдвинув бейсболку на затылок, он опустил взгляд. Череда неразборчивых эмоций растерзали ее сердце, когда челюсти Сергея с силой сжались, мышцы проступили напряжением, а ноздри расширились.

На лице парня плясали тени, но внутри него, как догадалась Ника, курсировало гораздо больше непонятных мыслей и желаний.

Приподнявшись, потянулась рукой к его ладони. Переплела свои теплые пальцы с его холодными. Серега отреагировал мгновенно. Поднял взгляд. Изогнул губы в легкой ухмылке.

— Кто учил сестер Кузнецовых приветствовать гостей? Папа или мама?

У Ники никак не получалось распознать, какое настроение господствует внутри него. Расстроен ли он, или же ей так только кажется?

Когда смотрела в глаза Граду, терялась, забывая слова, которыми раньше отлично умела пользоваться. Сердце лихорадочно гуляло по грудной клетке. Все тело гудело от его шальной пляски.

— Мама вылила бы тебе на голову суп, а папа спустил бы с лестницы, — пыталась пошутить.

Крепче сжала пальцы Сергея, ощущая, как его в ответ тоже сжимаются.

Больно.

Только эти побочные ощущения — сущий пустяк. Прилив эмоций требовал максимального контакта. Не переломать бы сдуру друг другу кости.

Страшно.

Но и это не останавливало.

— Почему ты не пришла? Испугалась? — спросил совсем тихо.

У Ники по телу дрожь пробежала, как случалось всякий раз, когда Градский понижал голос до шепота. В такие моменты казалось, что он не просто развлекается в ее компании. Чувствовала, будто действительно что-то для него значит.

— Пф-ф-ф, — отреагировала по привычке бойко, хоть голос и оставался хриплым. — Как придумаешь, Сережа… Никого я не боюсь. Просто спать мне хотелось больше, чем присутствовать на твоем дурацком празднике в толпе пьяных интеллигентов и балаболов.

Завелась. Сказала эмоциональнее, чем собиралась.

Градский наградил ее самоуверенной улыбкой. Помолчал, разглядывая и, тем самым, заставляя дрожать и рдеть от волнения.

— А я решил, побоялась того, что поцелую тебя.

Нику резко бросило в жар. Кожа огнем полыхнула. Сергей это, конечно, заметил и заулыбался еще шире.

— Проваливай, Градский, — буркнула, выдергивая руку. — Я спать хочу.

Отвернулась. Сжала перед собой кулаки. Пытаясь выровнять дыхание, уставилась невидящим взглядом в стену.

— Тогда подвинься. Я с тобой спать буду.

Молча показала ему через плечо средний палец.

— Доминика, — пробасил Сергей сердито. Полное имя — это уже предупреждение, но Нику подобными знаками не проймешь. В напряженные моменты умела фокусироваться только на своих чувствах. — Я просил, чтобы ты перестала так делать.

— Мне твои просьбы, знаешь ли…

Голос оборвался на высокой ноте, когда Градский небрежно пихнул ее к стене и улегся сзади. Пружины кровати зазвучали, как расстроенный музыкальный инструмент, и провисли на середине едва ли не до самого пола.

— Одеяло не тронь, — только и успела выдохнуть, когда тяжелая ладонь по-хозяйски легла на ее бедро. — Я голая.

От его наглости испытала настоящее потрясение, но, услышав позади себя задушенный выдох, едва сдержала нервный смех. Старшие Кузнецовы не проявили синхронного благородства, их смешки разбавили повисшую в комнате тишину.