Ржевский 8 (СИ) - Семён Афанасьев

— Занятно, что неподобающий внешний вид твоего родственника никого не смущает, — старательно удерживаясь от неуместного сейчас веселья, на языке Альбиона заметила Михайлова. — Как и некоторые лишние детали его анатомии. Чёрт, как бы не засмеяться… хоть бы не засмеяться…

Лица трёх кузин Барсуковых вытянулись, брови поднялись вверх.

Окна превышающих зданий замерли: несшийся со всех сторон разноплановый шум в одно мгновение стих.

— Это не святотатство ли? — хмуро поинтересовался Ржевский у принцессы Эмирата её речью.

Елена поняла лишь потому, что для Наджиб этот язык тоже был родным, а закрывать своих мозгов на сей раз менталистка не стала.

— Перед лицом неизбежной или вероятной смерти не возбраняется, — коротко пояснила аль-Футаим с третьего этажа. — Если у тебя может не быть другой возможности по техническим причинам, то можно даже так.

— Вот это дед прославился, — озадачено выдал потомок гусара по-русски, тоскливо мазнув взглядом по окружающим домам. — Двести тридцать четыре записывающих устройства. И это только то, что я отсюда вижу; не факт, что число окончательное.

* * *

— Вот это дед прославился, — вырывается у меня после того, как один пучок проблем на первый взгляд рассасывается.

Двести с лишним амулетов ведут трансляцию, точное количество озвучиваю вслух.

— Ты уже сообразила, что произошло? — Анастасия мою ремарку игнорирует, достаточно ровно обращаясь к пострадавшей вместе со стариком девице.

— Ирина Сергеевна Михайлова, с кем имею честь? — спокойно представляется та, напоминая княгине правила этикета.

От неожиданности чуть не давлюсь собственным языком: у царя такая же фамилия, он тоже Михайлов.

— Ещё одна принцесса, что ли⁈ — спрашиваю, прикидывая, хвататься ли за сердце или погодить.

— Нет, просто однофамилец, — прикольно отвечает она о монархе в третьем лице, затем поворачивается к блондинке. — Да, я поняла, что на нас с твоим мужем напали менталисты. — Она скользит взглядом по наблюдателям в многочисленных окнах, усилием воли удерживаясь от эмоций.

— Что будем делать? — повторяет вопрос Настя.

— Я только что слышала, как ты в другую веру перешёл, — однофамилица самодержца обращается к Трофиму Барсукову. — Там можно больше одной жены, так?

Дед перепуганно стреляет глазами во все стороны, видимо, не ориентируясь в чужом Каноне: не знает, что отвечать.

О наложницах-то я ему успел рассказать, а о жёнах нет.

Опять же, условия многожёнства.

— Так, — Мадина решительно приходит на помощь старику.

Анастасия открывает рот, порываясь что-то вставить, но моя мудрая жена останавливает её поднятой ладонью:

— Разрешено четыре жены, также наложницы, но разрешение на твой брак муж должен получить у первой жены, — уважительный поклон Барсуковой-старшей, — и у твоего отца. — Ещё один поклон самой девице.

— Настя, девку спасать надо, — хрипло подаёт голос молчавшая ранее Виктория. — Ладно, вы. А она-то!..

— Ты что, согласна второй женой к старику? Ещё и по чужой вере? — удивляется Анастасия задумчиво.

— К тому старику, у кого внук — сам Ржевский? — в меня тычут пальцем, упоминая в третьем лице. — Который Первую Кавалерийскую возрождает, долги семьи впервые за историю оплатил и Шереметьевым укорот дал? Да! Ты ненамного старше меня, если что, и сама с ним давно живёшь.

— Димка сто золотых в месяц родному деду на пансион жалует, — ни к кому не обращаясь, вроде как походя изрекает быстро сориентировавшийся Трофим Степанович. — Слово дал.

Молодец, чё. На его месте лично я бы, в неглиже ниже пояса, столь хладнокровно бесед вести не смог бы, пожалуй.

Ещё и на виду многомиллионного города.

— А каковы более глубокие причины твоего согласия? — в Насте, похоже, профессиональный политик берёт вверх над взбалмошной женской ипостасью. — Ты же не дворянка, кстати?

— Дворянка, но безземельная, — возражает симпатичная в принципе девчонка лет двадцати с небольшим. Вот это пенсионеру свезло на ровном месте. — Причины: о происшествии город уже знает, до столицы тоже донесётся. Я после случившегося хоть за кого-нибудь замуж выйти смогу? — Она насмешливо сверлит взглядом более высокую княгиню.

— Хм.

— Если же попаду в законные жёны, пусть даже младшие да по чужому канону, потом всегда можно же развестись, — достаточно логично поясняет оперативно соображающая Ирина. — После этого вся репутация очищена.

— Двойного дна нет. Говорит, что думает, — Мадина, не дожидаясь вопросов, подтверждает свой вердикт магией, хмуро глядя на Анастасию.

— Согласна, — вслед за ней плазму с ладони повторяет и Елена. — Кстати, я тоже Михайлова, — дружелюбно обращается она к пострадавшей.

Кажется, пот со лба можно вытереть да с импровизированной площади убраться куда-нибудь в более укромное место.

Последнее предлагаю вслух.

* * *

Елена Станиславовна Михайлова (по отцу), герцогиня Камберлендская. Титул ожидает подтверждения от иностранной канцелярии.

— Посылай подтверждение, что задача решена. — Ржевский смотрел на единственного выжившего диверсанта тяжёлым взглядом.

— Вы же меня на виду у всех через два внутренних двора протащили? — попытался вилять мутный тип, которому чиновница Престола Эмирата оказала весьма квалифицированную медицинскую помощь. — Устройство, стало быть, не сработало. Какое может быть подтверждение?

— Так мы с тобой внутри здания скрылись, — не дал себя обмануть потомок гусара, останавливая жестом вскинувшуюся супругу-менталистку. — Может, ты тут со всеми разделался тем, что под руку попало.

— Зачем мне вам помогать?

— Не нам, себе. Ты же не думаешь, что после всего, что вы натворили, я тебя целым и невредимым на свободу отпущу? — вопросом на вопрос ответил блондин. — А смерть, она тоже разная бывает; иной раз о ней больше молят, чем о жизни. Лишь бы побыстрее и прекратить всё то, что происходит. — Он выбил барабанную дробь пальцами по подлокотнику кресла.

— Ладно. На ваш вопрос…

— Три цели. — Наджиб насмешливо перебила. — Уничтожение доказательств, ослабление конкуренции, подрыв авторитета. Твой ответ неактуален, оставь себе.

Пленный съёжился, глядя на страшную брюнетку исподлобья.

— Дим, этот хмырь абсолютно искренне считает, что добро и зло не имеют значение, — менталистка повернулась к мужу. — Есть пожелания начальства — на них и нужно молиться. А сколько вас под нож или под каток пустить, неважно. Бонусы по службе рулят.

— Что значит уничтожение доказательств?

— Магический конклав…

Ржевский напрягся и разве что как струна не зазвенел.

— … да-да, тот самый. В общем, они ввезли запрещёнку.

— Мы не смотрим поступающие грузы, я тебе говорила, — чётко прокомментировала китаянка, на которой скрестились взгляды присутствующих.

— После твоего вызова царя в суд посылка стала неактуальной — тащили с прицелом на него, — продолжила Мадина. — Забирать — палево, боятся нашего ментала. А что хозяйка китайского склада — ещё одна невеста Ржевского, считают за данность. По грузу…

— …Оставить — не вариант, — подхватил блондин, — то понятно. Чемодан без ручки. И ещё они обстановкой в Поднебесной не владеют: не в курсе, что Чонг замужем.

Хань подтверждающе кивнула.

Елена про себя изрядно