Факультет некромантии. Выживут (не) все (СИ) - Чар София

Но ее еще нужно перемахнуть.

– Лезь быстрее!

Развернувшись лицом к пробуждающемуся кладбищу, Анна вскинула руки. По пальцам скользнули зеленоватые искорки, сплетающиеся в подобие кнута.

Затихнувшие было гули воспрянули духом. Добыча, зависшая на ограде, куда более легкодоступна. Прутья высокие, взобраться по ним с первого раза почти невозможно. А вот сползти по ним в оскаленные пасти – очень даже. Зачастую это и составляло обычный рацион гулей, но не сегодня.

Первую же тварь Барс поймала на подлете. Просто стегнула полупрозрачной полосой энергетической плети.

От дикого визга на миг заложило уши.

Дернувшийся от неожиданности, Бастиан сорвался вниз почти с вершины ограды. Короткого взгляда назад хватило, чтобы принц окончательно прекратил придуриваться.

Некроманта в настоящему бою он видел впервые. И мельтешение росчерков изумрудной плети, его не вдохновило. От визга и вони горелой плоти парню стало по-настоящему жутко. И это здорово подстегнуло его, позволив вмиг взлететь на ограду, оседлав ее.

– Вам может помочь? – запоздало поинтересовался он.

– Иди...!

Окончательно направление потонуло в очередном отрывистом вопле раненой твари. Последняя пара гулей несколько раз клацнули челюстями с безопасного расстояния. Мозг и хитрость у этой нежити еще не атрофировались и они не желали отказываться от своего официально неживого, но существования.

В отличие от тех, кто пришел за ними.

– Проклятье… – выдохнула Барс, раздраженно скривившись.

Она была готова ко всему, но не к звукам слишком уж громкого топотка маленьких ног. Анна слишком хорошо знала, его.

Отбросив с лица капюшон, женщина медленно отступила назад, стараясь одновременно осматриваться на все четыре стороны света. И все равно пропустила момент, когда прямо перед ней выросла невысокая фигурка.

Плоское безносое лицо с вечно распахнутым чернильным ртом, оно внушало ужас. Ни жутких когтей, ни даже каких-то конечностей, кроме крошечных кривых ножек, но одновременно эта кажущаяся безопасность безумно пугала.

Даже Анну.

Особенно ее.

– Бастиан, шуми, немедленно! – хрипло рявкнула Барс, чувствуя, что руки начинают дрожать.

Жуткий взгляд черных провалов глаз был ловушкой. Ловушкой, в которую мог попасть любой, кто не сподобился основательно подготовиться к походу на погост.

Сегодня такой бестолковой некроманткой оказалась сама Анна Барс.

Руки дрожали все сильнее и сплошная зелень плети начала таять, но Анна этого уже не видела. Тихий монотонный звук в сознании постепенно крепчал, захватывал собой все существо. В этом гуле постепенно исчезал весь мир и женщина уже не видела ничего. Руки окончательно опустились в миг, когда из-за одного надгробия показалась еще одна фигурка и еще. Медленно переступая кривыми короткими ножками, они постепенно подбирались ближе и ближе…

Резки звон удара железа о решетку взорвал гипнотизирующее звучание. Встрепенувшись, вырываясь из мистического плена голоса игош, Анна резко мотнула головой, мгновенно зажигая сразу два пульсара.

Уродливые фигуры тотчас отпрянули, разразившись горестным плачем. Настолько пронзительным и несчастным, что любое живое существо не выдержало бы, вновь оступилось. Но этого не случилось. В воздухе снова задрожал звон метала о прутья ограды.

– Еще давай!

Пульсар вспыхнул на месте, откуда за секунду до этого исчезла одна тварь.

Горестный плач перешел в гулкий вой, но сознание некромантки все еще оберегал венценосный барабанщик. С полной самоотдачей лупя мечом по прутьям, Бастиан выгадал для женщины несколько минут, которых оказалось достаточно, чтобы она перемахнула через ограду.

Спрыгнув с гребешка, Барс прошипела ругательство, отбив пятки. За оградой тотчас разноголосо завыла нежить, но Барс это уже не волновало.

– А теперь ты!.. – вскинув руку, женщина ткнула пальцем в сторону принца.

Тот только успел убрать клинок в ножны и так и застыл. Да, вид синей преподавательницы однозначно был не тем по чему он станет ностальгировать.

Но даже настолько мощное психологическое оружие не смогло заставить парня растеряться надолго. Отступив было на шаг назад, Бастиан чуть нахмурился, упрямо вскинув голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я вас не просил меня спасать! – раздраженно бросил он, явно выпрашивая еще один крепкий воспитательный подзатыльник.

Чувствуя, что может просто не сдержаться, Барс с силой сжала мелко дрожащие ладони. Нет, мелкий еще, чтобы воспитывать его такими методами. Вот как нарастут мозги, тогда можно, а пока… Пока только говорить.

Медленно вдохнув сквозь стиснутые зубы, женщина на миг прикрыла глаза.

– Меня сюда направил твой друг. На меня, как человека, отвечающего за твою бестолковую голову тебе плевать – ладно. Но о друге ты не подумал? Ведь он действительно твой друг, такой же как и ты ему?

Удивительно, но сказать это удалось уже куда более ровным и спокойным тоном. Ровно выверенная капля укоризны растворилась в словах, помогая им проникнуть под ершистый панцирь упрямства юного мага.

– Я его не просил… – нахмурившись, уже совсем по-мальчишески бросил принц и все же опустил взгляд.

Потрепанный, с жухлой листвой, запутавшейся в светлых волосах, юная надежда монархии выглядела откровенно… Жалко. Именно поэтому даже вспыльчивой химере удалось без труда взять себя в руки и едва заметно усмехнуться.

Да, у нее действительно был не самый плохой курс. Тех, кто еще помнит, что такое стыд, дружба и тревога за другого нельзя называть потерянными.

– Бастиан, я пришла не ругать тебя. Я ведь тоже была студенткой и творила бешеные глупости. Не менее самоубийственный, чем эта, – кивнув в сторону ограды, за которой ровной линией растянулись голодные гули, заметила Анна. – За меня некому было переживать. Разве что братьям, но в Морионе мы чаще влипали в дурости втроем. У нас не было родителей или других старших родственников. У нас были только мы. У тебя есть друг, но у тебя ведь есть и отец…

Что ход был не совсем удачным Барс поняла почти мгновенно. Чуть подавленный Бастиан мгновенно помрачнел и напрягся.

– Нет у меня отца, – мрачно буркнул он и раздраженно одернул порванный плащ. – Извините, больше такого не повторится. Все? Я могу идти?

Бросив на преподавательницу мрачный взгляд голубых глаз, парень попытался придать себе прежний высокомерно-небрежный вид, но не удавалось. Как ни старался, он выглядел тем, кем был конкретно сейчас. Обиженным несчастным мальчишкой.

Терпеливо вздохнув, Барс осмотрелась. У одного из потемневших от времени домов она обнаружила то, что искала – лавочку. Не отвечая, женщина лишь кивнула парню, приглашая присесть. Ближайшая к погосту полоса домов была давно покинута, так что можно было не опасаться, что за оккупацию скамейки наглых некромантов перетянут метлой поперек бессовестных задниц.

– Ты не очень ладишь с отцом?

Недовольно поджав губы, Бастиан медленно перекатился с пятки на носок и все же неохотно присел. Как бы там ни было, а совсем уж неблагодарным он не был.

– Я же сказал, что отца у меня нет, – чуть резко и раздраженно буркнул он, переплетя пальцы рук. – Король у менять есть, а отца нет.

Медленно кивнув, Анна только чуть раздраженно дернула плечом, когда со стороны погоста раздался жалобное подвывание оголодавшего гуля. Идеальное музыкальное сопровождение для печальной, но совсем не новой истории забытого ребенка.

– Сюда ты дунул из-за письма из замка. Король ругал за недостойное поведение?

Откинув голову назад, Барс чуть прищурилась. Солнце сегодня было плотно скрыто густой серой пеленой, но все же угадывалось. В детстве Анна любила наблюдать за ним до слезящихся глаз, ведь взошедшее солнце знаменовало начало нового дня. Дня, в котором она была живой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Фыркнув, Бастиан резко качнул головой, переплетя пальцы рук так, что они побледнели.

– Нет, ему просто плевать на все. Всегда было плевать и сейчас так же…

Осекшись, парень криво усмехнулся и запустил в волосы всю пятерню. Говорить о том, что скопилось на душе было как-то глупо, он это понимал, но почему-то остановиться не мог. Будто какой-то голос нашептывал ему продолжать, говорить, открывать душу.