Роковые женщины советского кино - Федор Раззаков

Стоит отметить, что, как и Остроумова, Левитин в то время тоже был женат. Однако это не помешало влюбленным, забыв обо всем, броситься в омут невероятной любви, со слезами, с надрывом.

Ольга Остроумова вспоминает: «Левитин всегда был очень магнетическим человеком: он посмотрел на меня, и вдруг я, не предупредив мужа, уехала с ним в Ленинград. Когда мы возвратились обратно, то на эскалаторе метро на «Комсомольской», держась за руки, буквально поклялись: приходим домой и объявляем правду. Потому что, как мне тогда казалось, любовь и ложь – вещи несовместимые.

Я приехала и сразу с порога все объявила. А Михаил Захарович сказал… несколько позже.

А что до разлучницы… Что вы, я так любила его жену! Я считала, что она ангел, а я падшая. Единственное мое оправдание – я любила его, а он меня…»

А вот как об этом же вспоминает Михаил Левитин: «Наша любовь с Ольгой была встречей двух совершенно непохожих друг на друга существ. Я встретил, не сразу даже разглядев, свой единственный идеал – женщину холодноватую внешне, но страстную внутри, безупречно моральную, чистую, хотя и с некоторой такой назидательностью и мудростью, которая никому не нужна.

А она, как я сейчас думаю, встретила то, что ей недоставало в себе: свободу, хаос-карнавал…»

Любовный роман Остроумовой и Левитина длился в течение трех лет. Заметим, что муж Ольги, человек восточный и горячий (даже затрещину ей отвесил за ее измену), практически сразу ее оставил и уехал к себе на родину, в Туркмению (там стал режиссером-документалистом), а вот Левитин тянул с разводом три года, боясь обидеть свою жену Машу. Встречались влюбленные тайком, как говорится, где придется: то на квартирах у друзей, а то и вовсе на… чердаке. Однажды случился курьез: в чердачной темноте Остроумова не рассчитала и в порыве любовной страсти заехала возлюбленному… в глаз кулаком. Судя по всему, все эти тайные встречи, да еще с синяками на видном месте, надоели Левитину, и он решился-таки на развод. Недавние тайные любовники расписались, а 7 июля 1975 года у них родился первенец – дочка Оля.

Но вернемся на некоторое время назад – в то время, когда роман Остроумовой и Левитина был еще в своем «чердачном» разгаре.

Свою самую звездную роль в кино героиня нашего рассказа сыграла в фильме своего «крестного отца» в кинематографе Станислава Ростоцкого. Речь идет о военной драме «А зори здесь тихие…». Причем о том, каким образом она попала на эту роль, существует несколько версий. Согласно первой, Ольга пришла «поболеть» за своего коллегу по ТЮЗу Андрея Мартынова (он должен был играть Васкова) и во время проб внезапно заявила: «Я сыграю Женьку Комелькову!» – взяла гитару и стала петь. И все увидели, что глаза у нее, и правда, Женькины…

Согласно другой версии, Остроумову нашел автор экранизируемой повести Борис Васильев: он шел по коридорам ГИТИСа, случайно увидел Остроумову и разглядел в ней Женьку Комелькову.

И, наконец, последняя версия выглядит следующим образом. Узнав о том, что Ростоцкий собирается экранизировать «Зори…», где Остроумова давно приглядела для себя роль Жени Комельковой, актриса набралась смелости и позвонила ему домой. И хотя страшно боялась предстоящего разговора (в памяти еще были свежи два последних провала в кино, где ей, кстати, тоже довелось играть военные роли), однако пересилила собственную робость и буквально упросила Ростоцкого позволить ей сняться в пробе вместе с другими претендентками. После некоторых колебаний Ростоцкий такую возможность ей предоставил. И, как оказалось, не пожалел.

Во всесоюзный прокат фильм «А зори здесь тихие…» вышел в самое удобное время – на излете курортного сезона, 26 августа 1972 года. Поскольку вокруг фильма давно ходили слухи как о настоящем шедевре (да еще с эротикой), народ повалил в кинотеатры рядами и колоннами. И мало кого из зрителей картина оставила равнодушным. Были случаи, когда ближе к концу сеансов в залах раздавались рыдания, некоторым становилось плохо. И сцена «в бане» практически ни у кого не вызывала желания позубоскалить. В прокате того года фильм займет 1 е место, собрав «кассу» в 66 млн зрителей.

В те же самые дни, когда фильм вышел в прокат, Госкино отправило его на престижный кинофестиваль в Венецию. Представлять картину поехали трое: Станислав Ростоцкий, Ольга Остроумова и Ирина Шевчук. Последняя вспоминает:

«Перед поездкой нас напугали. Кто-то сказал, что там нам придется переодеваться по три раза в день. В то время у нас с Олей не было такого количества туалетов. Мы с ней решили никуда не ехать. Позвонили Ростоцкому, сказали, что отказываемся от поездки. Станислав Львович поступил очень мудро. Он отвез нас к Вячеславу Зайцеву, тогда еще совсем молодому модельеру. Он нас и одел. Правда, платья были настолько дорогими, что купить их мы не могли. Зато эти наряды купил «Мосфильм». Уже в Венеции на изнанке я обнаружила инвентарный номер, напечатанный черным на светлом платье. Но мы себя все равно очень хорошо чувствовали…»

На том фестивале «Зори» были удостоены почетного приза.

Ольга Остроумова вспоминает: «К эпизоду в бане зрители отнеслись спокойно. Я получила только одно письмо, из тюрьмы. Оно начиналось словами: «Наша лаг. администрация…» А дальше о том, что на 7 Ноября им показали «А зори здесь тихие…». Как хорошо девочки защищали родину. И вдруг с красной строки: «Но как ты могла!!!» И дальше шла такая отповедь, что если я не замужем, то как же я собираюсь выйти замуж, родить ребенка. Заканчивалось письмо вопросом: «По той ли дорожке ты идешь?»

Боже мой, какие же мы были наивные! Я растерялась, чуть не плакала, хотя была уже замужем…»

Касаясь работы Остроумовой в фильме «А зори здесь тихие…», критик Л. Калгатина писала: «В Женьке Комельковой был удивительный сплав тонкости и шокирующей дерзости, хрупкой женственности и вызывающей экстравагантности, мягкости и дикарской неукротимости, ранимости и ожесточенности. Всю роль Остроумова вела на тонком нервном сопряжении разнородных качеств – это и составило существо и энергию экранного образа…»

После триумфального успеха в «Зорях…» на Остроумову обрушился град предложений от других режиссеров. Однако все роли, предлагаемые тогда актрисе, были как две капли воды похожи на роль Жени Комельковой. Но повторяться актриса не хотела, поэтому от всех предложений тактично отказывалась. И только в 1974 году, когда Евгений Матвеев пригласил Остроумову на роль Мани Поливановой в картину «Любовь земная», она дала свое согласие вновь выйти на съемочную площадку. Правда, ее приход в эту картину был отнюдь не легким. Руководство «Мосфильма», посмотрев пробы с Остроумовой, заявило актрисе категорическое «нет». Дескать, эта актриса слишком городская, чтобы играть деревенскую женщину. И Матвееву стоило большого труда отстоять ее для своего фильма.