Пария - Дэн Абнетт

Кроме того, я видела, что он ранен и очень устал. Он стал более жестким, даже более жестоким, чем юноша, любовь к которому еще не изгладилась в моем сердце, но мы оба были жутко измотаны. И он был не в лучшей форме. Я слышала его негромкое, но постоянное покашливание, вызванное, как я подумала, тем, что он надышался пылью во время побоища на чердаке. Я слышала его и позже — кашель доносился из его комнаты, когда мы оба улеглись и пытались заснуть.

— Тогда займись оружием, — сказала я, — Ты знаешь, к кому обратиться?

— У меня есть кое-какие связи, — ответил он. — Таддеус рассказал мне про кучу мест в Королеве, где можно разжиться пушкой, и никто не будет задавать вопросов.

Он говорил о менторе Зауре так, словно они были равны, словно наш преподаватель боевых искусств доверил ему сокровенное знание, которого были недостойны такие, как я.

— Вот и займись оружием, — заметила я. — И подбери что-нибудь для меня. Что-нибудь короткоствольное, лучше лазерное. И небольшой клинок.

— Кинжал?

— Меч. У меня уже есть кинжал, чтобы носить в рукаве.

— А еще у тебя есть гнутая серебряная булавка, — глумливым тоном продолжил он.

— И что-то из этого я пущу в ход, если ты не прекратишь доставать меня, — пообещала я. — Короткоствол и короткий меч. Возможно, кутро. Или маржиналь. Что найдешь.

Он кивнул.

— Теперь — насчет других важных вопросов, — продолжала я. — Нам необходимо оценить ситуацию. Это во-первых. Во-вторых, мы должны передать сообщение в Ордос и попросить их прислать помощь.

— Возможно, — отозвался он. — У меня есть коды для подключения. У нас уйдет день-два на то, чтобы воспользоваться ими, не привлекая внимания. Все сообщения за пределы планеты — например, через службу Адептус Астра Телепатика, обычно проверяют.

— Наши враги могут быть замешаны и в этом?

— Ну, давай думать, что так оно и есть — чтобы потом это не стало неприятным сюрпризом.

Некоторое время я обдумывала его слова.

— Тогда для начала нам надо найти остальных, — произнесла я. — Я знаю, какие задания выполняли некоторые из них. Если они остались в живых и продолжают эти задания — мы найдем их….

-..и сведем на нет их маскировку, — фыркнул он. — Ты что, правда собираешься это сделать? Попытаться выйти на контакт и поставить их под удар?

— Я не собиралась…

— Тогда им конец. Им и нам.

— Мы должны знать, Юдика…

— Со временем узнаем, — ответил он. — Мы должны исполнять условия Хаджры и ожидать указаний, которые поступят от менторов.

— А если они мертвы? — поинтересовалась я.

— Мы должны ждать, — решительно заявил он. — Я здесь главный, Бета. Я — дознаватель на службе Ордоса, и я знаю, что для нас лучше.

Я пожала плечами.

— Как бы то ни было, первым из наших действий должен быть ремонт твоего манжета.

Он бросил быстрый взгляд на обсуждаемый предмет.

— Да. — произнес он. — Hо это будет сложно. Это работа, требующая особых навыков.

— Но это необходимо. Нам нужно иметь возможность использовать закрытые улицы, а без манжета ты не сможешь. Вряд ли мы можем рассчитывать, что Смертник поможет нам еще раз.

— А с чего бы это он надумал нам помочь? — поинтересовался он, пристально глядя на меня.

— Хотела бы я знать. Он очень странный тип, и, похоже, испытывает ко мне что-то вроде симпатии.

— У него мозги поджарились, — произнес Юдика. — Даже не сомневаюсь: он тебя пришибет, когда увидит в следующий раз.

— Не исключено, — согласилась я.

Итак, я стояла на улице Гельдер и звонила в медный колокольчик. Выставка в большой витрине изменилась. Вызвавшие у меня тревожное ощущение манекены — братик и сестричка — забрали свои кресла и ушли. Вместо них на атласной подушке покоился большой, старинный с виду фолиант ин-кватро, стеклянное пресс-папье удерживало его тонкие страницы раскрытыми.

Я подошла к витрине и заглянула внутрь, на мгновение задержав взгляд на моем бледном отражении в стекле — я надеялась, что кропотливо наложенная косметика эффективно скроет мои синяки.

Этой книге, насколько я могла оценить, было примерно сто лет, и она повествовала об истории «Святого Орфея». Страница, на которой она была раскрыта, содержала часть главы, посвященной «Эвдемонической Войне» — таково было старое название события, которое теперь называли «Орфеанской Войной», «Старой Войной» или просто «войной», потому что все в Королеве Мэб понимали, о чем идет речь. Текст украшали броские иллюстрации. Боевые машины и аугметизированные берсерки выслеживали друг друга и вступали в схватки между столбцами элегантного шрифта. Заглавные буквы были выполнены в виде мифических животных — таких, как единороги или мантикоры. Берсерки, насколько я понимала, были теми, кого впоследствии стали называть Слепошарыми Вояками.

В верхнем правом углу витрины я увидела небольшую белую карточку. На ней значилось:

История Орфея и Эвдемонического Конфликта,

Издатель — неизвестен, Санкур, 712.M39

Цена по запросу

На секунду я задумалась. 712? Такого не могло быть. Почти восемнадцать сотен лет назад? Нет, это явно какая-то ошибка. Война была событием довольно давней истории, я знала это. Но она была всего лишь несколько веков назад — не восемнадцать сотен лет.

— Моя дорогая мамзель Ресиди.

Я развернулась, отвлекшись от созерцания реликвии, и увидела владельца магазина Лупана, ожидавшего меня в открытой двери. Весь его облик, до мельчайших деталей, был таким же как вчера. Он был чопорен, безупречно выстиран, накрахмален и отглажен. Его манеры были столь же исполнены достоинства, как у пышно разукрашенных сервиторов, которые поставили перед нами чашки шоколада и тарелки с иокумом.

Он напоминал куклу, отлично управляемую марионетку. Эта странная мысль внезапно пришла мне в голову — и я уже не могла отогнать ее.

Я понимала, что все это — последствия стресса. Мэм Мордаунт учила нас, что психологическая травма ослабляет разум, делая его излишне восприимчивым к странным фантазиям и игре воображения, которые делают его еще более неустойчивым. Это было словно спиральный путь, неуклонно ведущий вниз — значит, подобного следовало избегать. Существовали методы, позволявшие сделать это. Надо было очистить разум и укрепить мой дух. Сон был бы отличным подспорьем, но сейчас, в торговом доме «Блэкуордс», об это нечего было и думать. Мне нужно было время — хотя бы краткие минуты — для спокойного размышления и медитации. Лупан был всецело поглощен беседой со мной, то рвение и внимательность, с которыми он повествовал о тех или иных вещицах и редкостях, привели мой затуманенный разум к мысли, что он похож на театральную куклу — вроде тех, которых я видела в витрине вчера — и его рот движется в согласии с репликами, которые подает голос кого-то, скрытого за кулисами.