Полукровка (СИ) - Рэй Даниэль Зеа

— Ты хотя бы понимаешь, что чудом осталась в живых? Ты осознаешь, что твое присутствие там могло стать причиной военного конфликта? Ты знаешь, кто ты и в чем заключаются твои обязанности по отношению к своей Родине? Ты моя жена, ты понимаешь, что такими поступками подставляешь меня и мой народ под удар? Ты подвергла опасности не только свою жизнь, ты чуть не угробила своих близких, Эста!

Она знала, что он прав, и от чувства внутреннего противоречия, которое возникло в ней при выборе между беззащитными детьми, такими же, как и она, полукровками, и не существующем на самом деле долгом перед своей наполовину родной планетой, ей стало жалко саму себя.

— Почему ты так жесток? — закричала она и толкнула его в грудь.

Непрошенные слезы застлали ей глаза.

— Отпусти меня, отпусти, сейчас же! — ее голос дрогнул.

Урджин не отпустил ее, наоборот, двинулся вперед, придавив своим телом к стене. Эста задохнулась, почувствовав, как желание близости с этим человеком вновь зарождается в ней.

— Ты знаешь, что я прав. И эти слезы тебе ничем не помогут.

— Отпусти меня, — снова попросила она.

— Нет, не отпущу, — тихо ответил он.

Она почувствовала, как он целует ее лоб, затем висок, щеку, все ниже и ниже, направляясь к губам. Эста вдохнула полной грудью, сжав его рубашку в своих ладонях, и повернула лицо навстречу его поцелую.

— Малыш…

— Урджин… — промурлыкала она.

Он раскрыл ее губы и с жадностью впился в них. Его руки заскользили ее шее, плечам, нежной груди, скрытой от него тонким слоем хлопчатобумажной ткани. Секунда, и она была уже без майки, еще секунда — и прекрасные округлости легли в его ладони. Он склонился и прикоснулся своими теплыми губами к ее соску, пощекотал его языком и втянул в рот.

— Урджин, — простонала Эста и рванула с него рубашку. Пуговицы разлетелись в разные стороны, полы рубашки разошлись, обнажив самую красивую на Свете мужскую грудь.

Он снова прижался к ней, расстегнул ее штаны и одним ловким движением сорвал их с Эсты. Она только и смогла, что потянуть застежку его брюк, высвободив ту часть тела, которую хотела сейчас больше всего. Немного опасаясь причинить ему боль, она дотронулась до его набухшего естества, проведя по нему рукой.

— Эста! — закричал Урджин.

— Больно?

— Нет, малыш, невыносимо.

Он раздвинул рукой ее бедра и прильнул пальцами к ее лону. Ощутив ее влагу на своих руках, Урджин застонал. Она хотела его так же сильно, как и он ее. И одна только мысль об этом казалась ему самой сладостной. Он аккуратно нащупал набухший бугорок ее тела и стал ласкать его пальцами. Ноги Эсты подкосились, и она повисла на муже.

— Тебе нравится, как я тебя трогаю?

— Да, — выдавила из себя Эста.

— Хочешь, я буду делать то же самое языком, как тогда, ночью? Очень нежно, пока ты не закричишь?

В ответ на это Эста положила руки ему на плечи и приникла к его телу.

— Эста, — прохрипел Урджин, приподнял ее бедра и медленно погрузился в нее настолько глубоко, насколько мог.

Она закричала и впилась пальцами в его плечи.

— Больно?

— Нет, — ответила она и через мгновение погрузилась в глубокое забытье.

Ее разбудил солнечный луч, тайком проникший через окно и беспощадно слепящий ей глаза. Она хотела было отвернуться от него, но абсолютно потеряв ориентацию в пространстве, перекатилась на самый край кровати и упала вниз.

Эста произнесла нечто не членораздельное, пытаясь понять, что произошло и почему она лежит на полу. Мужественные руки одним движением подхватили ее и вернули в теплую постель.

— Тебе не удастся так просто скрыться отсюда, — совершенно серьезно сказал Урджин и подмял ее под себя.

— Я подумала, что Вы утомились за сегодняшнюю ночь, Ваша Светлость, — парировала Эста.

— Вы ошиблись, супруга, — ответил Урджин и поцеловал вершинку ее груди.

Когда Эста поняла, что Урджин собирается повторить то же самое, что он вытворял с ней в ванной ночью, она зажмурилась и напряглась.

— Малыш, тебе не нравится, когда я целую тебя здесь?

Она почувствовала, как его горячее дыхание обжигает ее, и нежные губы прикасаются там, где находилось самое сердце ее чувственности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А может, ты не хочешь, чтобы я трогал тебя вот так?

Урджин стал играть с ней языком, и Эста закричала, выгнувшись на кровати. Она попыталась свести ноги вместе и ускользнуть от него, но Урджин руками развел их и, не обращая внимания на ее телодвижения, продолжил свои ласки.

Эсте было стыдно лежать перед ним обнаженной, когда он рассматривал ее тело, нежно поглаживая рукой шелковистую кожу и нашептывая приятные слова на ушко. Но сейчас острое чувство стыда смешивалось с чем-то другим: желанием, чтобы он не останавливался и продолжал, продолжал до тех пор, пока не сможет больше ждать и со стоном возьмет ее снова.

Урджину доставляло удовольствие наблюдать за ее нелепыми движениями, когда она, совершенно не стесняясь, просила его не прекращать. Ему безумно нравилось ее тело, все тело, и та его часть, от ласк которой Эста взрывалась на глазах, притягивала его не меньше, чем мягкие припухшие от поцелуев губы или округлая набухшая грудь. И сейчас, ощущая ее аромат, мягкость шелковистой кожи ее бедер, влагу ее желания и теплоту ее плоти, он сходил с ума от ощущения того, что безраздельно владеет ей, и она вся без остатка принадлежит ему.

— Урджин, — наконец, закричала Эста.

Он тоже не мог больше ждать. Он хотел слиться с ней, почувствовать, как она принимает его.

— Я здесь, малыш.

Он приподнялся, положил ее ноги себе на плечи и слился с ней. Новые ощущения затопили Эсту. Его движения были настойчивыми и плавными одновременно. Эста невольно подавала бедра ему навстречу и он, прижимая их к себе, распалялся еще сильнее. Через несколько минут они оба освободились. Эста открыла глаза и в беспамятстве наблюдала, как вопреки всем законам, которые она знала, голубая жизненная энергия сливалась с зеленой, погружая окружающее пространство в бирюзовый светящийся поток. Урджину же не было нужды этого видеть, он чувствовал, как нечто теплое, исходящее от нее, проникает во все клеточки его тела. И ощущение всего происходящего только усиливало и продлевало и без того сильнейший оргазм. Наконец, он упал на нее, и, откатившись набок, увлек ее за собой. Потребовалось немного времени, чтобы вернуться в реальный мир.

— Эста, если я скажу тебе, что чувствую энергию, исходящую от тебя, ты мне поверишь?

Эста приподняла голову, чтобы встретиться с ним глазами.

— Ты ее видишь или ощущаешь?

— Я не знаю, как это объяснить. Я чувствую тебя, твое тепло, оно усиливается, когда ты рядом, когда у тебя хорошее настроение, и пропадает, превращаясь в холод, если происходит что-то плохое. А иногда, когда тебя переполняют эмоции, я будто вижу какие-то волны, которые немного искажают окружающее пространство и обдают все тело, наплывая на него.

— А себя, свою энергию ты ощущаешь?

— Вообще-то, нет. Но когда мы близки, вот как сейчас, я чувствую, что проникаю в тебя и заполняю собой твое тело, точно так же, как и ты наполняешь мое.

— Когда ты впервые это ощутил?

— Отголоски, если так можно сказать, я почувствовал сразу после нашей встречи. Но кардинальным образом все изменилось после нашего первого раза.

Урджин улыбнулся ей и поцеловал в шею.

— Если бы ты был олманцем, меня твои слова не удивили бы. Однако ты — доннариец, а значит эти способности далеко не простая вещь. Думаю, нам стоит повидать моего учителя. Он прекрасно разбирается в подобных вещах. Возможно, он сможет открыть в тебе еще что-нибудь, например возможность управлять тем, что ты чувствуешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты считаешь — это реально?

— Урджин, — заулыбалась Эста, — если ты не можешь, как олманцы, пропускать энергию сквозь себя, это еще не значит, что ты не можешь ее чувствовать и управлять ею.

Эста положила голову ему на грудь и засмеялась.

— Что тебя так веселит?

— Никогда не думала, что стану "ключом" для кого-то, и уж тем более, для собственного мужа.