Темный путь (СИ) - Кос Анни

Человек в плаще резко развернулся и глаза его замерли, мгновенно приковав Талгата к месту.

— Не твое дело решать, где мне следует быть и что именно я скажу императору, — сказал он тихо, но так, что у кочевника холод по спине пробежал. — Мне нет дела ни до твоих амбиций, ни до ваших распрей. Я пришел сюда за тем, что нужно мне, а вовсе не тебе, твоим подданным или императору.

Талгат смолчал, явно не желая провоцировать собеседника еще больше. Пробормотав что-то невнятное, он поспешил вон из комнаты.

А через несколько минут он вышел на ступени дома конунга, и люди приветствовали его громкими криками:

— Слава Талгату! Да правит он вечно!

— Слава кочевникам!

— Долой коневодов! Сжечь хольдингов! В пламя их!

— Слава победителю!

Пьяные люди кричали и били в щиты и барабаны, кто-то дул в визгливые рожки, кто-то просто кричал, создавая поистине неописуемый шум и гомон. Талгат наслаждался славой и любовью своего народа, принял из чьих-то рук огромный кубок и, осушив его до дна, разбил о ступени дворца. А затем поднял правую руку вверх, показывая, что желает говорить. Толпа начала стихать, почтительно внимая своему лидеру.

— Вчера, друзья мои, мы одержали великую победу. Более трехсот лет прошло с тех пор, как проклятый бродяга без роду и племени, захватчик и разрушитель Хольд пришел в эти земли, прогнав наших предков от моря до гор. Из-за него и его потомства, которого он наплодил, как бродячий пес, мы остались один на один с жестокой судьбой. Из-за хольдингов мы лишились домов и своих богатств, скитались по безлюдным землям, добывая пищу там, где другие сдохли бы от голода. Пока коневоды нежились на зеленых травах Великой Степи, мы, отвергнутые всеми, прозябали в беззвестности и нищете. Но это не сломило нас, наоборот, сделало сильнее, чем корни деревьев, — в толпе послышался одобрительный рокот.

— Мы стали непредсказуемее ветра! — повысил голос Талгат, кто-то в толпе закричал и вскинул вверх меч. — Злее зимней бури в степи! Наши руки — тяжелее меча, наши стрелы — быстрее молнии. Наш приход — сила моря, наша кара — страшнее пожара! Мы отомстили за триста лет унижений, оскорблений и бедности! — толпа уже ревела, почти заглушая его слова. Талгат вновь поднял руку, призывая к тишине.

— Мы уничтожили или рассеяли всех хольдингов, не оставив жизни ни юнцу конунгу, ни его сестре! Сегодня вы увидите, как я завершу дело, начатое моим отцом! Я уничтожу последнюю кровь дома Хольда и стану единственным владыкой Великой Степи! Приведите пленницу, — бросил он стражам у ступеней.

Повинуясь знаку Талгата, люди двинулись внутрь дворца конунга. Захватчиков было так много, что все желающие, разумеется, в сам зал не поместились, но те, кто остался на улице толкали более удачливых товарищей, стремясь протиснуться поближе к главному залу.

Сам Талгат уже восседал на троне конунга. В зале оборвали все штандарты и знамена конунгов, заменив их на пестрые ленты кочевников. Однако сам резной трон, украшенный золотом, остался на своем месте в дальнем углу зала. Сейчас он был застелен лохматыми шкурами, а перед ним были свалены в кучу изломанные копья, порванные стяги и иссеченные доспехи воинов конунга.

Когда в зал под конвоем ввели Йорунн, толпа взорвалась улюлюканиями, проклятиями и оскорблениями. Йорунн была бледной, в изорванной одежде, но шла с ровной спиной, не опуская головы, будто и не было вокруг толпы, готовой разорвать ее голыми руками. Однако, увидев на полу оскверненные знамена, всего на одну секунду маска безразличия дала трещину и глаза ее вспыхнули нескрываемой ненавистью. Кто-то бросил в девушку объедками, но Йорунн вновь овладела собой и даже не повернула головы.

Ее схватили за руки, кто-то больно ударил сзади под колени, и ей пришлось опуститься на пол. Стража тут же приставила к ее горлу копья, не давая возможности подняться. Толпа бесновалась.

Затем Талгату поднесли венец. Красивый витой обруч, украшенный по центру зелеными камнями. Золото и изумруды, как степные травы на закате. Талгат взял обруч и поднял его над собой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Узрите все! Настал конец эпохи народа Хольда, отныне провозглашаю себя, Талгата из рода Арвай, Великого Хана, единственным полноправным правителем Великой Степи.

С этими словами он опустил корону себе на голову. Кочевники взорвались одобрительными криками. Кто-то топал, кто-то бил в ладоши. Йорунн сохраняла молчание, ни жестом, ни словом не выдав свои чувства.

Новоявленный правитель степи спустился с трона и подошел к ней вплотную.

— Что касается тебя, то я хочу, чтобы сегодня ты веселилась вместе с моими людьми. Тебе выпала честь быть здесь, так что милости прошу к столу.

Все остальное походило на дурной сон: ее выволокли на улицу, где уже стояли накрытые длинные столы и усадили напротив Талгата. На руках и ногах тут же защелкнули кандалы, лишающие возможности не только встать, но и почти не оставившие шанса пошевелиться. Стол ломился от еды, от запаха жаренного мяса сводило желудок, но Йорунн даже не взглянула на стол. Ее взгляд был направлен куда-то вдаль, словно сквозь всех этих людей. Кто-то плеснул в нее вином, по одежде растеклось алое пятно. Над столом раздался громогласный хохот.

— Угощайте нашу гостью, пусть наестся досыта, — крикнул хан.

И в Йорунн полетели объедки, вино, кто-то кинул даже вилкой, поцарапав ей щеку. Но девушка сидела, словно высеченная из мрамора статуя.

Пир длился несколько часов, и лишь когда небо окрасилось в розовый, Талгат милостиво позволил Йорунн покинуть стол и вернуться в подвал. Уже с трудом стоя на ногах, он сам приковылял к ее краю стола и попытался ухватить ее за подбородок. И хотя девушка сидела не шелохнувшись, удалось это ему только со второго раза. Вздернув ее голову кверху, он прошипел прямо в лицо Йорунн, обдав ту запахом перегара:

— Я б оставил тебя себе, строптивая девка, будь ты не такой холодной ледышкой. Сохранила бы жизнь, возможно, стала бы законной женой, если б родила мне здорового наследника. Но ты не заслужила такой чести, чтоб делить со мной постель. Насладись этим закатом, он последний в твоей жизни. Завтра я предам тебя одному очень интересному человеку. Ты уже видела его сегодня, но не знала, на кого смотришь. Он маг, истинный маг, а не ярмарочный заклинатель. Его называют Носящим пламя и Повелевающим тенями, и не зря. Под его рукой — сотни людей и земли таких размеров, что ты и вообразить не можешь. Но все это ничто в сравнении с тем, что ему покорны Огонь и Тьма. Знаешь, а ведь магам тоже иногда что-то нужно для своих…ритуалов. У нас говорят, что королевская кровь обладает особыми силами. Похоже, что не врут, ибо сам сумеречный лорд прибыл сюда, чтобы получить тебя.

Йорунн молчала, никак не показывая этому человеку свой страх. Талгат пришел в ярость и добавил:

— Ты не королева, но, может, последняя в роду конунга сгодится для кровавой жертвы на алтаре тьмы.

Йорунн не выдержала и плюнула ему прямо в лицо. И тут же полетела кубарем на землю, сбитая тяжелым ударом огромной руки.

— В подвал ее, — утираясь приказал Талгат.

Как только за ее спиной щелкнули замки двери, девушка без сил сползла на пол. Никто не решился подойти к ней, но это и не понадобилось. Не прошло и минуты, как Йорунн подняла голову, и твердым голосом произнесла:

— Еще через пару часов они будут мертвецки пьяны. Готовьтесь выступать.

21. Битва на ступенях

Лонхат оказался прав: дверь удалось легко снять с петель. Караульные оказались пьяны настолько, что даже не проснулись, пока с них стаскивали оружие и связывали. Повсюду на улицах догорали костры, вокруг них вповалку спали пьяные кочевники, откуда-то доносились визги и хриплое пение, ближе к дворцу конунга веселье шло полным ходом. Но тут, около складов, было уже почти тихо. Света было слишком много, приходилось быть очень осторожными. По одному, перебежками от одного темного угла до другого, бывшие пленники стали пробираться к конюшне. Хала и Агейр молча переглянулись и исчезли у заднего окна караульной башни. Несколько минут ничего не происходило, потом раздался звук упавшего тела и оба воина, живые и невредимые, показались из открытой двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})