Я – первый - Сергей Зверев

– Правильно! – убежденно и от души ответил я.

Коля это заметил и кивнул.

– Вот посылочку и передашь им, и все дела! А он тебе заплатит.

– Сколько?

– Ну… – осекся Коля и еще раз, теперь с большим уважением, посмотрел на меня. – Не знаю пока. Штуки три, может… – Это была моя месячная зарплата в бригаде.

– Давай четыре, а? – вполне естественно попросил я. – Я и сам доставлю ее куда надо, да за такие бабки я пешком по городу ходить буду!

– Ну хорошо! – решительно сказал чеченец. – Я скажу ему, что четыре! И с доставкой на дом. Так?

– Железно, Коля! – так же решительно ответил я. – О, а подожди. А когда же я повезу ее? У меня отпуск только осенью будет… Вот блин, а?! Не везет так не везет!! – В этот возглас я вложил все разочарование человека, только что потерявшего четыре тысячи рублей, и якобы от расстройства несильно хлопнул ладонью по столу.

– Да ты не волнуйся, – улыбнулся мне Коля мудрой улыбкой старика Хоттабыча. – Мы все устроим! Вот Идрис с бригадиром переговорит, и на десять дней тебя без содержания отпустят. Без проблем. Только «пятихатку» этому усатому сунешь, и все дела!

– А, пятьсот рублей… – пробормотал я. – Ни фига себе! Вот он, сука! Тогда пусть твой товарищ и это еще оплатит. А то у меня сейчас денег нет!

Чеченец хмыкнул, покрутил головой и что-то сказал хозяину дома. Идрис сонно копался в остывшей тарелке, с пьяной медлительностью выбирая мясо. Именинник поднял голову, покачнулся, попытался что-то сказать, передумал и кивнул.

– Вот напился, алкоголик! – улыбнулся Коля. – Ну ничего, он-то дома, сейчас спать ляжет. А тебя довезут. Не волнуйся, Серега! – Он ободряюще хлопнул меня по плечу и чуть сам не свалился при этом.

Я непроизвольно икнул и вздохнул. На душе полегчало. Сегодня и сейчас я из одной бутылки убил трех зайцев. Я не стану командиром блокпоста в Аргуне, при помощи чеченских сепаратистов съезжу домой и отдам часть карточного долга. Неплохо…

– Я хочу за вас выпить, за своих товарищей! За тебя, Коля, и за тебя, Идрис! Вы очень помогли мне сегодня! – Последнюю часть заключительного тоста я проговорил от чистой души.

Через три дня, прихватив объемную посылочку от Колиного «друга», я подъезжал к посту «Кавказ». «КамАЗ», на котором я ехал, направлялся за строительными материалами в Подмосковье, а там до Нижнего и рукой было подать…

Пост «Кавказ» являлся пограничным постом, стоявшим на административной границе Чечни и Ингушетии. Там было сосредоточено несколько служб. Таможня, пограничники, гаишники, ФСБ и войска, которые охраняли этот главный разделительный рубеж между Чеченской Республикой и Российской Федерацией на трассе Ростов – Баку.

За несколько километров до границы «КамАЗ» замедлил движение, а потом и вовсе остановился. Причиной этому стала гигантская очередь из автомобилей, которые ожидали своего часа на въезд в Россию.

Да, да. На Кавказе говорят именно так, и я уже привык к этому странному обороту речи. Интересно, а как говорят на Камчатке?..

Водитель потянулся, расставив руки в стороны, откинулся назад и равнодушно закурил.

– И когда это все закончится? – несколько растерянно проговорил я, разглядывая стоявшие на сером асфальте перед нами и уходившие за поворот два ряда машин. Самого поста в пределах видимости я еще не заметил.

– День, два, а то и три, – ответил дядя Сережа. – Как повезет. Если будет тотальная проверка документов, то через трое суток и двинемся. Здесь так часто бывает.

– Ни фига себе, – пробормотал я, разглядывая с высоты сиденья «КамАЗа» блестевшие в свете заходящего солнца лакированные крыши сотни легковушек.

Я тоже закурил и задумался. Никаких инструкций на случай непредвиденной задержки я не получал. А предпринимать что-либо самому мне не хотелось. Да и что бы я мог сделать? Зайти на пост и найти офицера ФСБ? Дескать, помогите, ребята, чеченскую посылочку провезти, пропустите вне очереди, а то нас ждать будут и волноваться, если вовремя не прибудем…

– Давай располагайся, – предложил мне водитель. – Сейчас выйдем, умоемся, что-нибудь перекусим. Только далеко от машины не уходи, а то вдруг потихоньку поедем. Да хотя догонишь все равно, это тебе не поезд, здесь ведь не разгонишься. – Он усмехнулся, открыл дверцу и выпрыгнул на асфальт.

Я вздохнул. Нетерпение уже начало охватывать меня. До свободы оставалось еще несколько километров. Да, да, именно до свободы. Я внезапно осознал, что очень соскучился по нормальной жизни. И у меня появилось немедленное желание спокойно погулять по вечерним улицам какого-нибудь любого города, только не Грозного. Рассматривать девушек. Знакомиться с ними. Не опасаться какого-нибудь случайного выстрела или гранаты, которая может залететь ночью в окно.

Да и просто посидеть в приличном кафе, не стараясь занять место в углу.

Жизнь в городе, являвшемся столицей воюющей республики, не была похожа на санаторный отдых.

Да и просто я устал. Я уже стал замечать, что начал просыпаться посреди ночи от нехороших снов. От того, что мой автомат почему-то не стреляет, я судорожно ищу причину, дергаю затвор, а он не открывается и не может выбросить застрявший патрон, или от того, что пули из ствола моего оружия вылетают очень медленно, и я вижу, как они летят, видят их и боевики и уворачиваются, подходя ко мне все ближе и ближе… или от того, что я хожу по полю, где только что закончился бой, ищу Артура и не могу найти его, хоть и знаю точно, что он где-то здесь и что он убит…

В глубине души я надеялся, что тяжелая работа на стройке поможет мне восстановить душевное равновесие и подарит беспробудный сон, но этого не случилось. Просыпаясь в поту с беззвучным криком на губах, я уже долго не мог уснуть. Я стал гораздо больше курить и, честно говоря, пить. До этой командировки я всегда усмехался, когда слышал о нервах. Я вполне искренне полагал, что у здорового человека их просто не может быть. Но, к своему величайшему удивлению и разочарованию, я выяснил, что они у меня тоже есть, и не в лучшем состоянии.

Осторожно, посмеиваясь и пошучивая, я пытался выяснить у соседей по комнате, не кричу ли я по ночам. К моему облегчению, выяснилось, что нет. «Пока нет», – подумал я тогда еще мрачно и быстро перевел разговор на другую тему. Надо было бы обратиться к врачу, но такие симптомы наблюдались, скорей всего, у каждого солдата и офицера воюющей группировки, так что, взвесив все «за» и «против», я не стал этого делать. Да и было просто стыдно.

И когда я увидел длиннющую автомобильную очередь, которая преграждала мне (не «КамАЗу», а лично мне!!) путь к дому, я, к своему удивлению, невероятно разозлился. Даже на секунду потерял над собой контроль. Мне очень хотелось выйти из кабины и жестоко избить водителя впереди стоящей машины, словно именно он был виновником всего происходящего на дороге. Я с ненавистью смотрел на курящего возле дверцы парня, с наслаждением представляя, как начну убивать его голыми руками.

Слева в челюсть, потом от души ногой в пах и потом захватить его голову в ладони и резко повернуть ее на триста шестьдесят градусов, вложив в этот рывок весь вес своего тела… Парень оглянулся, поймал мой взгляд и быстро отвернулся. Затем сел в машину и захлопнул дверцу.

Я с трудом взял себя в руки. Неужели я не подожду еще немного?

«Подождешь, Сережа, подождешь, – ожил мой давно забытый внутренний голос. – Ты подождешь, потому что ты офицер, мать твою… И тебе еще в своей жизни придется много ждать…» Я опомнился, опустил глаза и посмотрел на грязный резиновый пол под ногами. Затем помотал головой и медленно выдохнул воздух. Подождем…

Мы с водителем, пожилым спокойным мужиком, начали готовить ужин. Он вытащил походный примус, выбрал в пыльной траве удобное местечко недалеко от «КамАЗа» и принялся чистить картошку. Я сполоснул зелень водой из канистры и стал ему помогать.

На обочине федеральной трассы было довольно многолюдно, как во время сидячей забастовки на городской площади. Кто-то тоже вышел на свежий воздух, чтобы перекусить, рядом бегали дети, играя в какую-то шумную и визгливую игру. Недалеко от нас расположилась компания мужчин, они вытащили бутылку водки и негромко переговаривались между собой, раскладывая хлеб, овощи и мясо на расстеленных газетных листах. Я обратил внимание, что никто особо не возмущался и не скандалил. Да и ругаться-то было не с кем – ни одного военного представителя в погонах я еще не заметил.

Я периодически поднимал голову и всматривался в длинный ряд стоящих неподвижно машин, стараясь уловить какое-нибудь движение.

– Да не переживай ты так! – Водитель усмехнулся и с шумом всосал в себя горячую картофелину, пробуя ее на вкус. – Как поедем, так и поедем, это не скоро еще будет.

Картошка сварилась через полчаса, дядя Сережа хозяйственно разложил ужин по солдатским аллюминиевым мискам и, подмигнув мне, вытащил из потертой сумки солдатскую фляжку в брезентовом чехле.