Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров

Мастеровые меня похвалили, сказали, что видели подобное на северных границах, но всем остальным как-то не хватило упорства построить нечто подобное. Это были какие-то странные мастеровые, вроде бы мужики, но они считались воинами и подчинялись офицерам из числа благородных. Себя они называли «розмыслами» и очень собой гордились, говорили, что без них никакая война невозможна, так как если они мосты или склады в нужных местах не построят, то никакое войско благородных ничего не сделает. Ещё они клялись, что умеют строить укрепления и ломать стены вражеских укреплений, даже каменные. С их помощью я даже смог понять те страницы из книги про военные машины, которые до этого были совсем непонятны. Над книгой розмыслы посмеялись, сказали, что она устарела лет так восемьсот назад.

Я прикинулся дурачком и начал тянуть из них информацию — что именно устарело и что теперь делают иначе. Мужики смеялись и говорили, что теперь всё рассчитывают по математике, даже мосты. Ещё говорили, что раз я такой умный и любопытный, то мне надо идти на службу Государю и проситься в части розмыслов, из меня хороший офицер и мастер получится. Один из офицеров — розсмыслов, побывавший в замке у моего отца, как-то раз решил посмеяться над рядовыми и сказал, что я завалил чудовище — истребителя Хозяев Леса. После этого мужики не называли меня иначе, как «вашблагородь», но смеяться и давать объяснения перестали. И кто этого офицера за язык тянул!

Началось лето, а это значило, что начались тренировки по танцам. Все благородные люди государства должны уметь танцевать все танцы всех трёх балетов — Асмирского, Мирминского и Джужского. А в каждом балете, между прочим, шесть отделений. По этой причине все бароны государства, у кого есть дети, охотно приглашают молодых дворян и академистов из столицы учить детей балетам. Для молодых дворян и студентов это неплохой способ заработать, а заодно присмотреть себе супругу. Все знают, что вторая часть дела не менее важна, чем первая, но старательно делают вид, что речь идёт только о балете. А кто страдает больше всех? Конечно, младшие дети! Пока старшие строят глазки и болтают о жизни в столице, младших заставляют выделывать разные извращённые па под палящем солнцем на каменных плитах двора замка.

Надо заметить, что между официальными балетами и танцами общего очень мало. Наши балеты — это, скорее, упражнения в духе строевого смотра. Там необходимо всем танцующим одновременно поворачиваться, делать шаги туда или сюда и одинаково взмахивать руками. Сбить строй или ритм считается величайшим невежеством. Дамы должны определённым образом одновременно изгибать руки, считается, что это красиво. Кавалеры должны одновременно притоптывать и кружиться вокруг дам, считается, что дамам это должно быть приятно. Что-то красивое есть только в четвёртом и пятом отделениях Джужского балета, там полагается кружиться друг вокруг друга — в четвёртом отделении взявшись за руки, в пятом лишь иногда касаясь руками. Это действительно смотрится со стороны красиво. Всё остальное — не более, чем упражнения по строевому шагу.

Я ненавидел балеты с детства.

На время обучения танцам в наш замок приезжают дети вассалов отца. От сударя Агрумения прибыли трое дочерей — Иссина, Ранина и Тимения. От сударя Микания прибыл сын Иктан и дочь Милоня. У третьего нашего вассала, сударя Полисания, моего тёзки, дети были ещё маленькими.

Дочери Агрумения получили способности их матери — они могли плеваться ядом, для чего у них под длинным языком есть специальная косточка — трубочка. Мне было жалко дядьку Агрумения. Он хороший дядька, только не очень богатый, поэтому ему и сосватали жену с такой слабой способностью. Как по мне, чем иметь ядовитую способность, лучше не иметь никакой. В бою от них толку чуть. Да, они могут плеваться смертельным ядом на восемь — десять шагов. Но наши благородные сражаются, в основном, в конном строю, а при этих скоростях просто не успеешь плюнуть. Да и попасть в лицо закрытого латами воина не очень просто. А если у него и шлем закрытый, тогда остаётся плевать только в коня, которые, как правило, тоже очень неплохо защищены. Зато в быту очень много ограничений. Все люди с ядовитыми способностями обязаны носить маски с вышитыми символами змей, а при разговоре с другими благородными обязаны низко опускать голову. Несмотря на то, что яд у них появляется только годам к десяти, всё равно довольно часто они в гневе могут случайно брызнуть слюной и убить кого-нибудь из своих селян или домашних. Среди благородных ядовитых ласково зовут «гадюки». Среди селян, впрочем, тоже, только за глаза.

Иссина уже почти взрослая, она ровесница моей старшей сестре. Ранина чуть старше меня. При нашей первой встрече (нам было лет по шесть — семь) она первым делом спросила, какие способности будут у ребёнка, если у неё будет ребёнок от меня. Я жёстко ответил, что никаких, так как у меня нет. Это не было полной правдой, среди благородных известны случаи, когда у благородных людей без способностей рождались дети с очень сильными способностями. Но эта расчётливость меня покоробила, поэтому я ответил жёстко.

— Какой же ты бесполезный, — сказала тогда Ранина.

Я пожал плечами — бесполезный так бесполезный. А гадюка — она и есть гадюка. И сестра у неё старшая такая же. А вот младшая Тимения — тихая очаровашка.

Иктан Миканий сын был умничкой. Несмотря на то, что он был здорово младше меня, с ним было интересно играть. У него была обычная для благородных способность сверхсилы, он мог, например, прыгнуть на одной руке вверх на рост человека. Но он никогда не задавался и не использовал свою сверхсилу в играх против других детей. А вот его сестра, Милоня, иногда злоупотребляла свой способностью становиться невидимой в играх. Но ей всё прощалось, так как во всём остальном она была доброй душкой.

Ради танцев вытащили даже Сигурна, оторвали от строительства укреплений для кочевников. Вместо него как раз и послали отдуваться Алесания.

Поскольку нас, детей благородных, на минимальный набор количества пар не хватает, для комплекта из села привлекают молодых девушек и девочек. Считается, что они любят танцевать и что им это будет полезно. В реальности они любят это дело не больше нашего. Скажем прямо, они эти танцы просто ненавидят. Если бы не танцы, они могли бы сделать тысячу полезных дел — от поиска ягод в лесу до ухода за скотиной. Вместо этого приходится вышагивать вместе с господскими детьми в