Свободный (СИ) - Афинский Владислав

Так что линия обороны выглядела довольно скромно. Здесь имелись рвы для защиты флангов, насыпи вокруг лагерей пехоты, артефактные машины, но не крепости. Исключительно временные оборонительные сооружения.

И первые битвы здесь уже, к слову, прогремели. Совсем небольшие сражения, в процессе которых армия Эдема не потеряла ни одного бойца. Просто патрульные у границ перехватывали отряды свободных пытающихся проникнуть вглубь Эдема для саботажа и подготовки новой почвы для бунтов. Целью диверсантов становились земли вокруг крупных городов одноименных земель. Так например вокруг Сароса располагались так называемые округа, мелкие административные единицы со смешным населением.

Округом могли обозначит как мелкий городок на тысячу человек, так и просто поместье какого-нибудь аристократа, у которого под началом могли находиться даже сотни и тысячи рабов, возделывающих землю или работающие в шахтах. Но на одного гражданина всегда приходилось чудовищное количество рабов в сравнении с ситуацией в центральных городах, где и предпочитали селиться смертные.

К тому же важно понимать, что централизация на землях Эдема происходит не из прихоти или глупости. Количество ресурсов ограничено очень сильно. Еда берётся не из воздуха, для пастбищ и полей нужно много места. Поэтому на землях имелся один крупный город, куда свозились все добываемые ресурсы. Условия жизни вне городов тоже оказывались мягко говоря не сахар, ведь там преимущество находились рабы.

Никаких ресторанов, никаких роскошных особняков, даже суккубу на час не арендуешь, а большинство поселений представляют из себя грустный особняк аристократа, пару домов для солдат и бараки для рабов до самого горизонта. Исключением являются лишь условные курортные места, вроде тех же горячих источников Сароса.

Хотя стоит отъехать от гейзеров, как сразу же можно обнаружить грязные и смердящие дома рабов, которые буквально копаются в дерьме, разводя скот, пищей для которого становятся всё те же рабы, которые плохо работали и получили наказания, либо которые работали хорошо, из-за чего потеряли сознание из-за тяжёлого труда. И вот что эльфийские доминионы, что зверолюдские округа, ситуация в общих чертах всегда оказывалась крайне схожей.

Таким образом получалось, что главной целью высшей аристократии, которая проживала как раз в одноименных городах, являлась выкачка ресурса из других своих территорий. И все деньги с округов Сароса, текли в сам Сарос, который и развивался. А вот сами округа оставались в запустении и там даже водопровода могло банально не быть. Да и зачем он там? Чтобы рабы помылись?

Ну и получалось так, что эти же округа становились крайне уязвимы. В тот же Сарос диверсанты попасть никак не смогут, там внешняя стена и куча стражи. А вот округа… В общем, поэтому и приходится мобилизовать солдат, чтобы те постоянно патрулировали и отлавливали гадов, которые пытались прибиться к другим рабам. Это аристократы вроде Ланса производили штучный товар и клеймили его по-особому, магическими печатями. А на рудниках это становилось роскошью. А с учётом их смертности и сменяемость… Этий его знает, привели это раба солдаты раньше или это гад из свободных, который сам себе клеймо поставил. В общем геморроя хватало для армии даже в тылу. Хотя решалась проблема легко. Просто при любом подозрении — руби голову с плеч и всё.

А ещё иногда случались даже стычки с разведчиками врага, которые уже представляли из себя вполне боеспособных воинов. С ними на самом деле всё проходило проще. Ведь их целью были диверсии в рядах солдат, что подразумевало бой.

К слову, пленных армия Эдема никогда не брала. Каждый, кто приходит из-за Черты, уже никогда не станет вновь покорным рабом. Это известная каждому гражданину истина, обосновать которую все затрудняются. Но так уж получается, что даже если поймать вторженца, надеть ошейник и отдать в рабство, то вскоре эта дрянь всё равно начнёт пытаться поднять бунт всеми силами. Сколько его не бей, сколько не угрожай — итог один, эта дрянь сделай вид, что сломалась, а потом выкинет что-то в самый неподходящий момент. Пытками из вторженцев выбить чего-то конкретного не удаётся.

Сами так называемые свободные пленных тоже предпочитают не брать. Да и возможности у них такой как правило не предоставляется. Все стычки у Черты заканчиваются победами превосходящих сил армии Эдема, ведь у тех и экипировка лучше, и позиция выгоднее, а ещё порой и количественное превосходство имеется. Во время же генеральных сражений начинается сущее безумие, где становится не до взятия пленных.

Кроме того, стоит понимать, что с обеих сторон находятся сильнейшие маги. Волшебники способны видеть куда дальше и куда больше, нежели может рассказать обычный рядовой солдат. Обычного рядового брать в плен смысла просто нет, он ничего важного не расскажет.

А взять живым командующего армии Эдема невозможно, таких случаев никогда не было. И даже если такое вдруг случится, то никто не проколется. В офицеры абы кого не берут. Чтобы стать частью высшего командования, или хотя бы старшего, нужно пройти через проверку Гильдии и духовенства. И те, кто её проходят, не боятся смерти и боли. Да и живыми они не даются. Всё это также применимо и к младшим офицерам, которые может и могут сравняться в идейности с генералами, но тоже проходили строгий отбор.

Тем временем свежее и последнее пополнение уже прибыло, теперь Смиренная Тысяча находилась в полном составе. Мобилизованные последними солдаты поспешили прибиться к своим войскам и обустроить дополнительные лагеря на новом месте. Палатки расставили в рекордные для простых смертных сроки, часовые без лишней суматохи сменялись в строгом порядке.

Смиренная Тысяча начинала свой путь с давних времён, пусть в неё и брали исключительно кателиев, что вполне можно понять по названию. Формирование, прозванное не в честь благородных животных, не в честь богов или могучих артефактов, а в честь смирения, которому учат рабов. Многие видели в подобном названии презрительные нотки верхних лож, будто бы эта Тысяча служила исключительно смешной шуткой, над которой в генеральских шатрах смеются алетисы и лариосы за спинами по факту таких же свободных граждан. Будто лицемерие являлась неотделимой нравственной ценностью Эдема.

Хотя всё же не стоит спешить обобщать. Этот мир вовсе не однородный. Всегда и во всём находятся исключения, как и везде. Большинство же, как правило, никогда не выражает своей неприязни к другим открыто. А на каждого надменного молодого офицера находится седой генерал с огромным жизненным опытом и всем пониманием опасности сословного расслоения общества.

И сколько плохого не говори про епископов, но каждый из них является не только сильным волшебником, но и смертным, чей путь измеряется десятками веков и больше. Они умеют слушать, умеют видеть, что вызволяет им уничтожать недовольства и проблемы ещё в зародыше. И если вдруг кто-то из высших кругов начинает упиваться властью и открыто насмехаться над низшими кругами, сразу же следуют определённые меры вплоть до самых радикальных. Поэтому свободные до сих пор и не поубивали друг друга.

— Я присяду? — вежливо спросил Лансемалион, вернувшийся из своего дежурства.

— Конечно, — спокойно ответил чёрный орк, в одиночестве сидящий у костра.

Другие воины Смиренной Тысячи представляли из себя преимущественно зверолюдов, немного людей — все они сидели вокруг костров группами из своих смертных видов. Гнарг же являлся единственным орком в этом формировании. Не то чтобы между видами внутри Эдема стояла постоянна борьба, нет, просто куда приятнее общаться на общие темы с близким тебе смертным. К тому же Дурзола никто не прогонял, как и он сам не навязывал своё присутствие другим.

— Сколько нахожусь в этом мире, но так и не могу привыкнуть к одному… — чёрный орк заговорил первым, не отрывая взгляда от огня.

— И к чему же?

— К тишине мироздания. В моём мире я слышал голоса духов, блуждающих между мирами. Я слышал зов и наставления Полемоса, покровителя всех воинов и вестника войны. Даже без алтарей и обрядов, я всегда знал — он наблюдает за мной, оберегает от бесчестия. Но здесь… Сколько бы я ни смотрел внутрь себя, я не могу найти прошлых чувств, как не могу увидеть и родных звёзд на вашем небе.